Читаем без скачивания Красные скалы английской Ривьеры - Хельга Мидлтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она сама не знала, почему вспомнила этот случай, увидев в вагоне «F» парочку молодых людей.
Пассажиров в поездах бывает много, но ведут себя все примерно одинаково. Их, пассажиров, можно разделить на три категории: спокойные, нервные и те, что с вечными претензиями. Парочка оказалась из категории «спокойные». Молча сидели друг против друга. У каждого перед носом лэптоп, сбоку телефон, с другого боку планшет и зарядки. Таким и стаканчик-то некуда поставить без опаски залить их драгоценное оборудование.
Мария уже подтолкнула тележку с намерением проехать мимо сосредоточенно стучащих по клавишам своих компьютеров «офисных крыс»: так она звала всех, кто работает в дороге. Эти живут интеллектуальной пищей и игнорируют нормальную, но выяснилось, что она ошиблась.
Парень, все так же глядя в экран, помахал. Жест однозначно приглашал остановиться у их столика. Он снова помахал перед лицом девушки. Та подняла глаза, и он одними губами, словно боясь громким звуком спугнуть ход ее мыслей, спросил:
– Чай или кофе?
– Кофе, – почти беззвучно ответила она.
Парень поднял вверх два пальца буквой «V» и молча положил на край столика банковский пластик.
«Господи, – подумала Мария, – не удивительно, что у нас катастрофически падает рождаемость. Они же даже не разговаривают друг с другом».
На долгих маршрутах инструкцией предписывалось каждый час повторять проход вдоль состава. В свой следующий визит в вагон «F» Мария была приятно удивлена, обнаружив, что парочка уже не пялится в компьютерные экраны, а мило беседует. Он явно заливает какие-то байки, она весело улыбается.
– Ну что, господа хакеры, кофе повторим? – заразившись их настроением, спросила Мария.
– Пожалуй, можно и чего-нибудь на перекус.
– Ой, – спохватилась девушка, – у меня же круассан есть, правда, только один. У вас случайно ножа не будет? – обратилась она к Марии.
– Чего нет – того нет, – ответила Мария, а про себя подумала: «Вот оно, дежавю. Ведь не зря сегодня про нож вспоминала».
– У меня есть! – воскликнул парень и полез в карман.
Мария в ужасе отшатнулась: «Только этого мне не хватало – Бонни и Клайд гребаные…» Ее рука тоже потянулась к карману в поисках брелка-кнопки «экстренный звонок», но он не понадобился. Парень вытащил карманный складной ножечек с лезвием длиной в дюйм, раскрыл его и, держа за самый кончик, протянул попутчице. Она положила на столик большой почтовый конверт и попыталась на нем, как на хлебной доске, разрезать булочку пополам.
– Да не мучайтесь вы так, купите второй, – посоветовала Мария.
Она уже протягивала парню шуршащую целлофаном упаковку, когда он вдруг хитро подмигнул ей и спросил:
– Мамуль, а чего-нибудь кроме кофе, ну, сами понимаете, более подходящего для знакомства напитка, у вас не найдется?
– Есть порционные бутылочки просекко. Вам подойдет?
– Ну, на безрыбье и шипучка – шампанское.
Поезд остановился в Оксфорде. Мария в служебном закутке пополняла содержимое своей тележки, готовилась к последнему перегону до Лондона. Она выглянула в окно: много ли новых пассажиров – и увидела ту самую пару «офисных крыс». Было интересно наблюдать за ними.
Они шли рядом. Он чуть-чуть впереди, внимательно заглядывая ей в лицо, явно увлеченный ее рассказом. Проходя мимо цветочного киоска, он на минуту отвлекся, положил руку ей на локоть, как бы прося подождать, метнулся к киоску и вернулся, протягивая ей букет. Она в растерянности перекладывала ручку чемодана из одной руки в другую, не зная, какую освободить для того, чтобы взять цветы. Решение оказалось простым – он забрал у нее чемодан и вложил букет в освободившуюся руку.
Мария даже слегка позавидовала. Давно ей никто цветов не дарил. В этот момент она ощутила легкое похлопывание по плечу. Дежурный контролер спешил навстречу новым пассажирам. Она не обернулась, все так же любуясь красивой сценой, как из немого кино. Контролер проследил ее затуманенный не то слезой, не то мечтой взгляд и тоже выглянул в окно.
– А чего это он? У него ж билет до Лондона.
– «Чего это он», – передразнила Мария. – Не видишь, что ли, любовь пришла. Какой уж тут Лондон.
– Что-то ты, Мария, на старости лет сентиментальной стала. Небось опять вчера индийское кино смотрела.
– А хоть бы и индийское. Тебе-то что за дело, – огрызнулась она и выкатила свою тележку из подсобки. – Иди, иди вперед, не загораживай проход.
Эпилог
Профессор Адамс слегка опоздал на церемонию и потому сидел в самом крайнем кресле ряда, отведенного для преподавателей и сотрудников университета. С этого кресла было плохо видно кафедру, на которую по очереди выходили выпускники, но хорошо была видна кулиса, в которой они стояли в ожидании приглашения на сцену.
Он пропустил нескольких из выпускников, но успел к выступлению самой любимой своей ученицы. Эйлин стояла первой в очереди и нервно покусывала край черной картонки, к которой большой канцелярской скрепкой было прикреплено несколько листков. Эйлин выглядела потерянной, испуганной. Глядя на нее, возникало ощущение, что еще минута, и она сбежит и с этой сцены, и с этой церемонии.
В тот самый момент, когда, казалось, она была готова повернуться и уйти, усиленный микрофоном голос декана произнес:
– На сцену приглашается выпускница юридического факультета мисс Эйлин Колд.
И, о чудо! В несколько секунд на глазах старого профессора произошло преображение. Ее плечи распрямились, голова взметнулась так, что пришлось срочно поправлять шапочку-конфедератку. Девушка подняла обе руки, складки мантии расправились, и она стала похожей на птицу, готовую взлететь. Решительным шагом она пересекла сцену и взошла на кафедру.
Эйлин положила перед собой текст выпускной речи, откинула назад кисточку шапочки, вобрала полные легкие воздуха.
Речь ее была ровной, уверенной. Она звучала так, будто Эйлин обращалась не к полному залу выпускников, их родителей, профессоров и администраторов университета, а перед ней была ложа, где сидели всего двенадцать человек. К ним, к двенадцати присяжным заседателям, она обратила свою речь.
– Не буду снова повторять преамбулу, – начала она, – многие из вас знали о пропаже Лиз Барлоу задолго до сегодняшнего дня. Я рада, что моя всего лишь дипломная работа привела к тому, что дело, которое было закрыто пять лет назад, снова легло на столы полицейских инспекторов, и ему был дан ход. В результате то, ради чего многие из присутствующих в этом зале живут и работают, а
