Читаем без скачивания Восточный фронт - Владислав Савин

Наступление 113–й бригады на небольшой, но хорошо оборудованный порт Хонто (первый из незамерзающих портов Сахалина) проходило без особых сложностей — дорога вдоль побережья не была прикрыта японскими частями, а сам город оборонялся ротой регулярной пехоты, ополченцами и курсантами — старшекурсниками местного кадетского училища, почти не имевшими тяжелого вооружения. Поэтому импровизированная оборона японцев на этом направлении легко была подавлена артиллеристами 113–й бригады и, с минимальными потерями с нашей стороны, прорвана пехотой. Хонто был взят 4 июня.

Иначе складывалась обстановка в глубине Сахалина — уже утром 4 июня кто‑то из японских командиров осознал масштаб катастрофы, правильно поняв, что побережье уже потеряно, и решил удержать ключевые позиции хотя бы в центральных районах острова. Решение было условно правильное — транспортная связность Южного Сахалина, за счет построенной японцами густой сети автомобильных и железных дорог, была весьма высока, так что японские части, удерживающие ключевые позиций в глубине острова, могли стать источником изрядных хлопот для наших войск, даже при небольшой численности. Другое дело, что этот японский генерал даже приблизительно не знал состава наших сил и средств — иначе бы он сообразил, что его войска обречены в любом случае, и от него зависит лишь продлить агонию на двое — трое суток. Хотя, возможно, японец рассчитывал выиграть время для организации авиационного наступления на Сахалин, или, даже, для высадки контрдесанта — тогда он все сделал правильно. Но итог зависел уже не от него.

Японские части, переброшенные из центральных районов острова, срочно усилили оборону Камышового перевала, пока что занимаемую пехотной ротой. Изначально это была обычная полевая оборона, с двумя ДЗОТ, расположенная в очень удобном для обороны месте. Теперь там окапывался пехотный батальон, имевший две 70–мм мортиры и две 37–мм противотанковых пушки. Второй японский батальон силами одной роты занимал оборону в тылу позиций на Камышовом перевале, у Чертова моста, а оставшейся частью — на господствующих высотах у станции Футомата. Замысел японского командования был совершенно логичен и верен, имей они дело с РККА 1939 года — обходной маневр на Камышовом перевале был практически невозможен, а при лобовой атаке японский батальон мог несколько суток держать оборону против вчетверо — впятеро больших наших сил. Батальонные орудия, на взгляд японцев, обеспечивали ПТО — на Халхин — Голе они успешно жгли Т-26 и БТ-5, и самураи это помнили. Штурм Чертова моста и находящегося за ним железнодорожного тоннеля также занял бы немало времени и стоил бы большой крови — если рассчитывать на РККА-39. И напоследок была неплохо подготовленная оборона на господствующих высотах у станции Футомата — японцы лихорадочно строили блиндажи, оборудовали пулеметные и минометные позиции, оборудовали завалы перед поставленными на прямую наводку батальонными орудиями (в японском Уставом не было практики массированного использования ПТО, пушки полагалось использовать по одному или два (взвод), но требовалось либо минировать подходы к орудийным позициям, либо оборудовать завалы, либо использовать естественные препятствия, либо все вместе).

Японцы ошиблись в главном — они рассчитывали на Красную Армию времен Халхин — Гола, но не на полк элитной морской пехоты, пусть и неполного состава, с опытом Великой Отечественной войны и оснащением образца 1945 года. И этой ошибки оказалось достаточно.

Морские разведчики Ту-2Р провели аэрофотосъемку японских позиций — и уже 4 июня штаб 2–го авиакорпуса получил точное целеуказание. Дальше была обычная боевая работа по Уставу.

Утром 5 июня японскую пехоту, окопавшуюся на Камышовом перевале, навестили наши штурмовики, прилетевшие с аэродромов подскока. Затем их сменил полк Пе-2И, разбомбивший и дзоты, и артиллерийско — минометные позиции. Следующим 'номером концертной программы', подготовленной нашими воинами для самураев, стала артиллерийская подготовка, проведенная полковым дивизионом буксируемых орудий — 6 немецких 150–мм мортир и 18 наших 120–мм минометов, огонь которых корректировался тремя экипажами авиационной разведки, методично перепахали то, что еще осталось целым в японской обороне после поработавших на славу летчиков. И только после этого выжившие японские солдаты и офицеры услышали 'Полундра!' — и увидели поднявшихся в атаку морских пехотинцев 2–го и 3–го батальонов, поддержанных танками Т-54 и легкими самоходками. Боя не было — лишь методичное уничтожение японцев. Еще уцелевшие пулеметы только успевали дать по одной, редко по две очереди — и на их позиции прилетал снаряд или мина самоходки. Японцев прижимали к земле пулеметно — автоматным огнем, не давая поднять голову, и забрасывали гранатами. Через полчаса все было закончено — Камышовый перевал был взят.

Бой у Чертова моста был еще короче — и значительно проще по замыслу. Никаких тактических изысков не было, да и в них не было никакой необходимости — просто на прямую наводку были выведены две СУ-54–150, которые расстреляли осколочно — фугасными снарядами пулеметные и минометные позиции. Их сменили четыре ЗСУ, огнем своих счетверенных 20–мм автоматов прижавшие японцев к земле — а, тем временем, за огневым валом, поставленным минометчиками, в атаку пошла инженерно — штурмовая рота полка. Через неполных 20 минут и мост, и тоннель были взяты.

К 14.00 2–й полк вышел к станции Футомата. Там повторилась история Камышового перевала — сначала массированная атака авиации, потом — методичный огонь мортир и полковых минометов дивизиона буксируемой артиллерии, корректируемый авиационными разведчиками. Потом последовала атака морской пехоты, вслед за огневым валом, на уже подавленную японскую оборону. Тут, впервые на Сахалине, был замечен перелом в настроении японцев — они еще пытались отбиваться, но у многих ожесточенность сменилась обреченностью, произошел моральный надлом, не путать с трусостью, это другое явление. Впервые было довольно много сдавшихся в плен солдат — почти сотня человек.

Поздно вечером 5 июня передовой отряд 2–го полка, состоявший из инженерно — штурмовой роты и 1–й роты 2–го батальона, усиленных батареей СУ-54–150 и двумя ЗСУ, захватил станцию Осака, после символической перестрелки с местными ополченцами. С японской стороны было сделано несколько выстрелов из винтовок — в ответ последовала очередь из ЗСУ, и наскоро выученное по разговорнику слово 'Сдавайтесь' через морской жестяной рупор; командир роты морпехов после рассказывал, что по привычке он сначала прокричал японцам "Хенде хох!".

Далее был марш на Тойохару (ныне Южно — Сахалинск). По пути морские пехотинцы соединились с воздушными десантами из состава ОМСБОН НКВД и ВДВ, высаженными 3 июня, для захвата мостов и тоннелей. Примечательно, что японцы не предприняли ни одной серьезной попытки отбить захваченные объекты — в контратаках, легко отражаемых десантом, участвовал максимум взвод, усиленный ополченцами. При том что гарнизон Тойохары, по сведениям разведки, насчитывал два батальона полного состава, и многочисленное ополчение — город был и административным, и экономическим центром японского Сахалина, его главным транспортным узлом.

Самураи хорошо подготовились к обороне — город находился на равнине, в окружении сопок, на которых и сооружались десятки дзотов, дополненные траншеями, на подступах были завалы и минные поля. На улицах также строились баррикады, в каменных зданиях оборудовались огневые точки. Имелась неплохая (для японского уровня) противотанковая оборона — помимо штатной батареи 37мм пушек в каждом батальоне, еще три батареи 75мм зениток были выставлены на прямую наводку. Конечно, против Т-54 или самоходок на его базе эти орудия были малополезны — но для легких "ос", ЗСУ и бронетранспортеров они представляли реальную угрозу. В наличии было и ПВО, помимо вышеназванных зениток, по нашим авиаразведчикам велся огонь из 20мм "эрликонов" и крупнокалиберных пулеметов.

Надеялись ли японцы выстоять? С учетом близости к Метрополии, 150 км до Хоккайдо, вполне возможно — ведь держался же восемь месяцев осажденный Севастополь? Но даже простая задержка здесь на неделю грозила срывом нашего плана. Расчет самураев был понятен — наш десант далеко оторвался от баз снабжения и аэродромов на нашей территории, истратил боеприпасы. Снова японцы меряли противника по себе, или учитывали прошлый опыт, не видя изменений. А ведь при разработке плана операции, штаб ТОФ использовал японский же принцип, блестяще реализованный в декабре сорок первого на Филиппинах и в голландской Ост — Индии — "наступление есть перенесение линии действия авиации вперед"!

Японцы располагали на Сахалине развитой аэродромной сетью. Так, авиабаза Кимисикука имела летное поле размерами 1500 х 1500 метров, две бетонные полосы, бетонные же рулежные дорожки, бензохранилище, оборудованные крытые стоянки (капониры) для сорока самолетов, военный городок, могущий вместить личный состав двух авиадивизий, подведенную железнодорожную ветку и асфальтовое шоссе. Авиабаза Найро имела две асфальтовые полосы, длиной в 1200 и в 960 метров, металлические ангары, ремонтные мастерские. Авиабаза Тоехара, используемая для гражданских перевозок из Японии, могла принимать "Дугласы" и бомбардировщики, имела полосу в 1200 метров и ангары. Все эти базы были захвачены советскими войсками — хотя часть имущества и запасов была уничтожена или повреждена, взлетные полосы вывести из строя японцы не успели. А еще утром 4 июня в порту Маока началась разгрузка транспорта, где среди прочего имущества были металлические настилы для полевых аэродромов. И с середины дня 4 июня два саперных полка и три БАО уже работали, на бывших японских авиабазах и вновь оборудуемых полевых аэродромах для 8–й гвардейской штурмовой авиадивизии 1–го гвардейского авиакорпуса 2–й ВА. Ремонтное оборудование, запчасти, моторы доставляли транспортной авиацией. Сложнее было с горючим (захваченный японский бензин не подходил из‑за низкого октанового числа) и боеприпасами. Но уже вечером 4 июня в Маоку прибыл конвой с грузом боеприпасов и горючего. Дальше снабжение удалось перебросить по железной дороге, используя захваченный подвижной состав, заменив японских железнодорожников на советских. Было трудно — наши машинисты не знали профиля пути, им приходилось иметь дело с незнакомой техникой, надо было принимать во внимание опасность диверсий. Но наш батальон железнодорожных войск все же справился с задачей, доставив боеприпасы и горючее морским пехотинцам 2–го полка, осаждавшим Тойохару.