Читаем без скачивания Новый директор - Герман Матвеев

— А как? Что же всё-таки делать? — не сводя глаз с директора, спросил юноша.

— Что же всё-таки делать? Между прочим, сейчас ленинградские комсомольцы нашли очень хорошую форму борьбы за порядок…

— Я знаю! — воскликнул Клим. — Мы тоже организуем у себя «комсомольский патруль».

— А пионеров куда? — с улыбкой спросил Константин Семенович.

— Да, действительно… Как же быть с ними?

— Пускай это будет школьный патруль, — предложила вдруг девушка.

— Школьный патруль? Да! — сразу согласился Клим. — Правда, здорово, Константин Семенович? Ручаюсь, что ни в одной школе такого нет!

— Ну что же… Не знаю, что выйдет, но придумали вы очень хорошо. Прекрасно придумали! И не откладывайте дела в долгий ящик. Сейчас же принимайтесь за организацию. Вот кстати, — Константин Семенович постучал в окно проходившему мимо завхозу, — Архипыч, зайди ко мне!

Клим уже не мог усидеть на месте. Он встал и, нервно потирая руки, топтался на месте, как застоявшийся конь.

Совсем иначе вела себя Моника. По яркому румянцу на щеках, по глазам было видно, что она взволнована не меньше. Но она старалась быть спокойной и сидела почти неподвижно. Пальцы, которыми мяла она крохотный платочек, слегка подрагивали. Константину Семеновичу нравилась такая выдержка, и он с удовольствием наблюдал за девушкой.

— А сколько надо человек? — наконец спросила Моника.

— Сколько человек должно быть в школьном патруле? — переспросил директор.

— Да. Сколько мальчиков и сколько девочек?

— Давайте прикинем. Садитесь, Клим, и успокойтесь. Придумать — это еще далеко не всё, надо про-ду-мать! У нас тринадцать старших классов. Начальную школу мы не будем считать. Начнем с того, что возьмем из каждого класса по два человека: девочку и мальчика… Это сейчас, до начала учебного года. А дальше будет видно… Двадцать шесть человек! Самых воспитанных, выдержанных, стойких… Так я понимаю? Вы меня поправляйте, если не согласны…

Вошел Андрей Архипыч:

— Я слушаю, товарищ директор!

— Вот, познакомься, Архипыч… Начальник штаба школьного патруля Клим Жук. А это его заместительница — Моника Арсеньева. Это пока… сейчас. Потом руководители будут избираться. Они предложили очень интересную форму работы — школьный патруль. Сами школьники будут бороться за порядок в школе…

— За чистоту, за тишину? — обрадовался завхоз. — У меня уж пухнет голова. Ох, и крикуны есть пронзительные!

— Да, и за тишину, когда нужна будет тишина, — согласился Константин Семенович. — Дальше. Начальник штаба и его заместитель выслушивают все жалобы, советы, указания, пожелания, но решения должны принимать сами, на свою ответственность. Подчиняются они только директору школы.

— А учителям? — не выдержал Клим.

— Только через директора… — медленно выговорил Константин Семенович.

— А Ирине Дементьевне?

— Клим, сколько раз я должен повторять… Начальники штаба подчиняются только директору школы. Это не значит, что вы будете решать все вопросы наперекор, вразрез здравому смыслу. Вы понимаете, что́ я хочу сказать? Вы достаточно взрослые и разумные люди. Дальше! Вам нужно будет выработать своего рода устав. Но не торопитесь. Предусмотреть всё сразу невозможно. Многие вопросы подскажет сама жизнь. Дело новое, поучиться на опыте других негде, а поэтому не надо спешить. Архипыч, — обратился он к молчавшему завхозу, — ты уже перебрался в кладовку?

— Точно так!

— Комнату бывшего завхоза мы и отдадим под штаб школьного патруля.

— А вы говорили что-то про комсомольский комитет, — напомнил завхоз.

— Дальше посмотрим. Я думаю, что им не будет там тесно. Ну как, товарищи! Вопросы есть?

— Вопросов очень много, Константин Семенович, — со вздохом сказал Клим. — Не знаю, с какого конца и начинать? Вот, например, такой вопрос… На руку, что ли, повязки нужны… или как?

— Подумайте сами.

— Если будут повязки, то нас за десять километров увидят, — сказала Моника.

— Ну так что? — не понял Клим.

— Очень правильная мысль, — подхватил директор. — Что такое школьный патруль? Это представители школьной общественности. Они везде и всюду, они всё видят и знают. Их тревожит всякое нарушение порядка. Почему, например, некоторые школьники не пришли в школу? Что с ними случилось? Может быть, несчастье и надо помочь?.. Школьный патруль встречает утром приходящих… и вот он видит: маленький мальчик несет два портфеля. Почему? Чей он портфель несет? Вы знаете, что такие случаи бывают?

— Ну как же! — засмеялся Клим.

— Вот, вот! Надо выяснить, как и что, и принять меры. Другой пример… Кто-то из ребят выпил. Бывает?

— Бывает.

— А вот в штаб обращается учительница или мать… — Пропали деньги. Такие случаи тоже могут быть. Как ты считаешь, Архипыч?

— Непременно могут. Скажем для наглядности: парень баловной, отца нет, а матери с таким не справиться. Лодырь, никому не подчиняется… Тут всё может быть. Вот она и придет в школьный патруль. Дескать, воздействуйте, товарищи…

— Надо как-то известить родителей, — предложил Клим. Ему всё больше и больше нравилось поручение нового директора.

— Верно. На первом же родительском собрании, — согласился Константин Семенович. — Что же касается повязки, то, пожалуй, не нужна она. Посмотрите, как бывает в жизни. Стоит где-нибудь на перекрестке милиционер. На глазах у него пешеходы ведут себя как надо, правил уличного движения не нарушают. А где-нибудь в другом месте? Где нет милиционера? Тут уж ходят как попало… Комсомольский патруль очень помогает. Многих к порядку приучил. И между прочим, чем он помимо всего берет? А тем, что не виден. Никаких знаков на патрульных нет, они как и все. Они — та же толпа. И вот из толпы кто-то остановит вас, объяснит, пристыдит… Ведь какая задача? Чтобы все вели себя разумно и не нуждались ни в какой милиции. Чтобы порядок стал привычкой каждого. Правильно я говорю?

— Очень правильно! — сразу отозвался Клим.

— Если есть возражения или вопросы, вы говорите, не стесняйтесь. Учтите, что я постараюсь в вашу работу не вмешиваться. У меня и без вас времени мало. Начальники штаба, если отсутствует директор, будут его замещать по вопросам порядка.

— А Ирина Дементьевна? — спросила Моника.

— Ирина Дементьевна завуч, и на ее плечах вся учебная работа. Думаю, что и она будет прибегать иногда к вашей помощи.

— Константин Семенович, мне кажется, что нужно всё записывать, — сказала Моника. — Дневник или как-нибудь иначе назвать… журнал вести.

— Тоже верно! С первых шагов начинайте записывать все случаи нарушения и какие меры вами приняты. По вечерам будете докладывать мне. А как вы назовете — «Дневник нарушений», «Журнал нарушений», летопись, сводка, — это уж ваше дело.

Клим уже думал о другом. В его воображении складывался общий план работы: где поставить посты, куда направить патруль, будет ли это дежурство или лучше — вахта. Всё это надо было продумать, организовать, подобрать самых толковых ребят.

— Еще один совет, — сказал Константин Семенович в заключение. — Требуйте! Ваши требования должны выполняться беспрекословно. Но не перегибайте. Не требуйте невозможного. Будьте настойчивы, вежливы, точны, непреклонны, но не будьте бессмысленно жестоки, слишком придирчивы и неразумно упрямы. Ищите таких мер воздействия, чтобы о них знали и помнили не только виновники. Вы, если можно так выразиться, совесть школьного коллектива. Вы оберегаете честь нашей школы.

— Мы сейчас… Мы всё сделаем как надо… — заторопился Клим.

— Всё! — махнул рукой директор. — Ступайте, товарищи!

36. Старые знакомые

Инспектор гороно Анастасия Федоровна Тощеева жила в одной комнате со своей старшей сестрой Валентиной. Комната небольшая, тесно заставленная мебелью. Характер у обеих сестер неуживчивый, мелочный, раздражительный, но обе они работали и дома встречались только по праздникам да по вечерам, если у Анастасии не было каких-нибудь совещаний.

Сестры были когда-то замужем, но у Валентины муж погиб на фронте, Анастасия же развелась, и это обстоятельство в минуты ссор всегда ей ставилось в вину.

Ссорились сестры часто, по самым пустячным поводам, и наговорившись досыта, высказав всё самое обидное, объявляли друг другу бойкот. Неделями, а то и месяцами не разговаривали, обмениваясь в случае крайней необходимости записками.

Валентина Федоровна была женщиной хозяйственной и имела больше свободного времени. По утрам она поднималась рано, кипятила чайник, разогревала приготовленную с вечера еду, накрывала на стол и садилась завтракать. Ела подолгу и помногу, считая, что это у нее «единственная отрада жизни». Если не было ссоры, готовила завтрак и для Насти, а перед уходом на работу обязательно ее будила. В дни бойкота со стола всё убиралось и закрывалось в шкафу на ключ. Уходила же Валентина как можно тише, стараясь не разбудить сестру.