Читаем без скачивания Солнцестояние - Кэтрин Болфинч

– От чего? – Не поняла его вопрос Лада.

– Ну плач помогает, чтобы все стало по-твоему?

– Да куда там… Если бы помогало, папенька бы к Лютой меня не посылал.

– Лютая… хорошо вы придумали… ей подходит, – сказал себе под нос Мерот. Ладе даже показалось, что он улыбнулся.

Она обернулась на ведунью, которая шла позади них, опираясь на свою палку уже как будто только для вида. Осанка выдавала в ней сильную и крепкую женщину, а огненные волосы как будто отрасли еще длиннее, при этом лицо ее становилось все злее и надменнее.

– Так люди ее прозвали. За нрав суровый, видимо. Правда, ко мне она всегда была добра… А ты откуда ее знаешь?

Мерот остановился, прислушиваясь к звукам леса, а потом вновь резко вскинул руку вверх и, обведя большой круг, будто снова сломал реальность. Вместо опушки леса они оказались на берегу широкой реки.

– Нас пропустили, – пояснил свой поступок Ладе Мерот.

– Да он обезумел! – яростно вскрикнула Лютая, увидев, где они оказались. Она с вызовом посмотрела на Мерота, будто тот мог отвечать за Велеса.

Река слез была похожа на зеркало. Вода стояла неподвижно, и от нее исходил холод, в одну минуту сковавший пальцы на руках. На противоположном берегу замелькали золотые блики глаз, но это были не просто глаза – духи Нави следили за ней, словно оценивая, достойна ли она, чтобы попасть на другой берег.

Посреди реки застыла дряхлая лодка без весел.

– Я не видел Велеса много лет и не собирался его искать, – обратился Мерот к Лютой, – но если ты хочешь до него дойти, то путь к замку на костях только на том берегу Реки слез.

– А она глубокая? – спросила Лада, подходя к берегу и наклоняясь вниз, чтобы рассмотреть дно, и вдруг увидела в отражении вместо своего лица лицо своей матери. – Мамочка, – потянулась к ней Лада, низко наклоняясь и почти касаясь пальцами воды, но Мерот вдруг подбежал и, схватив ее за талию, потащил в сторону. Отчего-то Ладе снова он и его прикосновения показались такими знакомыми…

– Это не простая река, – стал объяснять он, когда снова поставил ее на землю, – перейти ее может только тот, кто готов вновь пережить самые страшные моменты в своей жизни.

Мерот поднял руку и поманил к себе лодку. Она послушно направилась к берегу.

– Самые страшные? Я… я не готова, – защебетала Лада, с мольбой смотря на Лютую, помолодевшее лицо которой успело покрыться золотыми веснушками. В деревнях за такую отметку сразу записывали в ведьмы. И, видимо, не зря.

– Никто не готов, – спокойно ответила ведунья, – никто не знает, что вспомнит река. Даже самым счастливым и самым бесчувственным есть от чего утопиться в ней.

– Мне здесь все страшно, – честно призналась девушка, надеясь на понимание бывшей старухи, – мне уже не так страшно умереть, чем быть тут. Эта тишина будто внутри меня, а темнота и есть я. Ты привела меня сюда, чтобы я вернула сердце, но… я не хочу… не хочу его такой ценой… оставь меня тут, в этой реке…

Лютая молча устремила колкий взгляд на Ладу, а потом резко вскинула руку в сторону и с размаху влепила девушке звонкую пощечину.

– Очнись, Ладка, не затем мы здесь, чтобы ты тут нюни разводила. Полезай в лодку и не забывай, что сердца у тебя все так и нету, так что и страдать тебе раз нечем, то и не велено.

От сильного удара в голове Лады закружились искры, но отрезвляющие слова Лютой сделали свое дело, дурман реки, затуманивший разум, слегка рассеялся. Стараясь не думать лишнего, Лада ухватилась за протянутую Меротом руку и залезла в ветхую посудину. Лодка даже не покачнулась. Она с надеждой посмотрела на Мерота, ожидая, что он найдет для нее ласковое слово поддержки, но он лишь помог Лютой забраться в лодку и после того, как она встала рядом с Ладой, сам перепрыгнул через борт с берега.

Лада огляделась, весел внутри не было.

– Кто первый? – Вдруг спросила Лютая Мерота.

– Могу я, – смиренно ответил он, – все равно всем придется.

Лада не поняла, о чем они говорили, но, как только Мерот наклонился над бортом, одна за другой стали быстро бегать прямо по воде картинки.

И потекла история маленького мальчика, на которого кричит отец: «Слабак, я надеялся, что мой сын будет сильным, достойным, а ты…» Мальчик с мольбой обращается к отцу, обещая доказать, что сможет стать сильнее, но тот лишь размахивается, собираясь ударить его. Мальчик падает на пол и отползает в сторону.

Мерот стойко и молча смотрел на воду, так сильно сжимая лодку, что часть борта осталась у него в руке, но зато суденышко двинулось и плавно заскользило к другому берегу. Когда юноша наконец поднял голову, его и без того бледное лицо стало еще белее.

– Теперь ты, Ладка, – приказала Лютая. – Лодка плывет, только пока мы смотрим, пока река может мучить наши души.

В словах Лютой было столько напора, что стало понятно, что Ладе не избежать разделенного с ними наказания. Она покорно взялась за борт и осторожно свесила за него голову, как это делал Мерот, и вдруг увидела себя в день, когда решилась признаться в своей пылкой любви Никитке, но сын кузнеца лишь посмеялся над ней:

– Думаешь, ты любому будешь люба, потому что боярская дочка?! Поиграть решила? – Насмехается над ней видный, крепкий парень в яркой рубахе, смахивая с черных как смоль волос пыль. – Поди прочь, папкина капризуха, такие, как ты, мне не указ.

Кузнец топает ногой, будто отгоняет кошку, а Лада во всех своих нарядных облачениях, конечно, тут же убегает топиться.

Да сестра тогда нашла ее у реки и не дала сделать глупостей.

Лада как сейчас помнила этот день и этот разговор. За что он так жестоко обошелся с ней тогда, она до сих пор не могла понять, ну не люба так не люба, но чтобы вот так… Никитка вскоре уехал в другой город, а Лютая после впервые вылечила Ладино сердце.

Лютая положила ладонь на плечо Ладе и сказала:

– Он уже любил другую и боялся, что отец заставит его отказаться от нее ради выгодного брака. Хотел наверняка тебя отвадить, вот и нагрубил.

– Значит, не я виновата? – Подняла на нее отвратительно сухие глаза Лада.

– Не ты, – ответила Лютая и как-то странно смущенно отвела взгляд, будто знала больше, чем говорила.

– Твоя очередь, Ядвига, – сухо обратился к ведунье Мерот. До берега оставалось немногим меньше половины пути.

Лютая горделиво вскинула