Читаем без скачивания Мимолетное прикосновение - Стелла Камерон

— Ты замечательно танцуешь. — Нежный голосок дрожал и срывался.

— Спасибо.

— От этого танца становится так странно. Он так волнует… Бедняжка, думал Эдвард, бедненькое напуганное создание.

Ищет его поддержки. Она в своем наивном неведении даже не понимает, что с ней творится, и думает, что сама во всем виновата. Боится и сгорает от желания. Но — черт возьми! — ему нельзя сейчас отвлекаться от главной цели.

— Эдвард…

Он все кружил ее в танце. Девушка казалась в его объятиях ужасно легкой, почти невесомой, ноги ее едва касались пола.

— Эдвард, я тебя рассердила. И даже знаю чем. Нет. Этого ей не понять.

— Я ведь надела это платье не ради Уильяма. Я не вспоминала о нем, когда все это придумывала и убеждала мадемуазель Натали, что тетя Баллард полностью одобряет выбранный мной фасон и цвет. — Линдсей не отрываясь смотрела на него, так что виконт наконец вынужден был ответить на ее взгляд. На губах ее дрожала робкая, умоляющая улыбка, от которой внутри у него все перевернулось.

— Жаль. Уж лучше бы я поступила так ради него. Быть может, тогда моей глупой выходке имелось бы хоть какое-то оправдание. Пожалуйста, прости меня.

Эдвард нахмурился. Нельзя ни на мгновение смягчаться, а не то он не выдержит и бросится к ее ногам, точно влюбленный юнец.

— Пойми, пожалуйста, я извиняюсь не за то, что пыталась отговорить тебя от этого брака. Нет, только за то, что получилось, словно я насмехаюсь над настоящим трауром.

— Ты слишком много болтаешь. И слишком красноречиво. Так ты не сможешь танцевать в заданном темпе.

— Ты же можешь, — возразила она. — И я должна снова попросить тебя… нет, потребовать, чтобы ты отказался от своего нелепого плана. Ну пожалуйста, завтра же позови к себе моего сводного брата и поставь его в известность, что мы решили расторгнуть помолвку.

И тут Эдвард понял, что надо делать. Они как раз танцевали возле ряда дверей, выводящих на террасу. Не прекращая танцевать, он ловко развернулся так, чтобы следующий поворот вальса вынес их в одну из этих дверей.

Схватив Линдсей за руку, он увлек ее за собой — через белоснежную мраморную террасу и дальше, вниз по витой лестнице в сад, мимо гуляющих пар, любопытными глазами провожавших его и его спутницу. — Эдвард, стой!

Он не остановился, лишь немного замедлил шаги, чтобы она могла успевать за ним. Молодые люди оказались на тропинке, уводящей в глубь сада, за дом. — Куда ты меня ведешь?

Сдавленный возглас Линдсей наконец заставил виконта остановиться и повернуться к ней. Луч света из окна выхватывал из темноты густые ресницы девушки, трепетавшие на побледневших щеках.

В голосе ее звучала какая-то странная нотка. Ожидание? Волнение? Надежда?

— А куда мне отвести тебя, мое дивное видение?

Девушка лишь покачала головой. Виконт ласково обнял ее за плечи.

— Ответь мне.

— Нет.

Ага! Она не могла — или не хотела! — просто потребовать, чтобы он отвел ее домой. У Эдварда стеснилось в груди от резкого, неистового возбуждения. Он стиснул зубы.

— Так куда бы ты хотела пойти со мной, а, Линдсей? Куда-нибудь подальше? Чтобы мы остались вдвоем и нам никто не мешал? Нагнувшись, он дотронулся губами до нежного ушка девушки. Эдвард понимал, что бессовестно дразнит не только ее, но и себя, но ему до смерти хотелось услышать в ее голосе то же желание, что обуревало и его.

Линдсей промолчала.

Виконт хотел сегодня уйти с бала пораньше. Но сперва он не мог отказать себе в наслаждении еще раз вкусить чар, что уже начинали преследовать его и днем, и ночью.

— Поцелуй меня, Линдсей, — прошептал он. — Забудь все, что тебя волнует, и поцелуй меня.

Дыхание девушки стало прерывистым. Она помотала головой.

Эдвард двумя пальцами приподнял ее подбородок и, сдерживая свой пыл, начал покрывать нежными поцелуями подбородок, щеки, закрытые глаза, лоб, ушки девушки. Линдсей невольно вздрогнула — и он ощутил эту дрожь.

— Поцелуй меня, Линдсей, — настойчиво пробормотал он. — Поцелуй.

— Я не умею.

По жилам его разлилось упоительное ощущение победы.

— Я тебя научу. Открой глаза и смотри на мои губы. Ресницы девушки затрепетали сильнее. Она открыла глаза и еле слышно вздохнула.

— Встань на цыпочки.

Привстав, Линдсей для равновесия оперлась руками о грудь Эдварда, машинально засунув их ему под камзол.

— Молодец. Теперь смотри. Я наклонюсь — вот так. А ты поднимай голову сюда, мне навстречу.

— Так?

— Именно. А теперь дотронься губами до моего рта.

— По-моему, у меня ничего не выйдет.

— А по-моему, еще как выйдет. Давай, Линдсей. Ну не бойся, моя прелесть.

Медленно, точно во сне, она потянулась навстречу ему, невинно прижимаясь грудью к его груди, и вот наконец ее сладкие губы коснулись его легкой, почти бесплотной, но неимоверно чувственной лаской. Эдвард почувствовал, что просто сходит с ума, и непременно сойдет окончательно, если не сделает ее своей. Сейчас же. Немедленно. Прямо здесь.

Так правильно?

Виконт боялся, что голос откажется повиноваться ему.

Абсолютно правильно. А теперь вот так.

Чувствуя, как бешено, пульсирует желание у него в чреслах, он провел языком по нижней губе девушки, легонько дотронулся до уголка рта, пробежал по соблазнительно выгнутой линии верхней губы.

Вот так, Линдсей.

На этот раз она не спорила. Эдварду казалось, будто его медленно опускают в кипящую смолу. Закрыв глаза, он недвижно стоял, пока язычок Линдсей, послушно повторяя полученный урок, обрисовывал контуры его рта. Внезапно осмелев, она прикусила его нижнюю губу и нежно потянула.

Земля ушла у него из-под ног. Потеряв голову от страсти и забыв о сдержанности, он яростно припал к губам девушки. Лишь когда ее слабый стон пробился сквозь тяжелый туман, застлавший его воспаленный разум, Эдвард вдруг осознал, что прижимает Линдсей к стене… что поцелуй его давно уже стал поцелуем завоевателя… что белокурые волосы девушки, выбившись из прически, пышными прядями рассыпались по ее плечам. Подняв голову и жадно хватая ртом воздух, он неожиданно сделал и еще одно ошеломляющее открытие — что его проворные руки успели уже справиться с лифом платья и выпустить на свободу ее высокую грудь.

— Эдвард… Нельзя… Это уже слишком… Этот слабый, невинный протест лишь сильнее распалил виконта. В серебристом лунном сиянии груди Линдсей казались еще белее, они манили и очаровывали Эдварда — и он без устали целовал их, то одну, то другую, ощущал в ладонях их сладостную, упругую тяжесть, пока ему не показалось, что он вот-вот взорвется от бушующего, кипящего томления между бедер.

— Милая, — прошептал он, зарываясь лицом в шелковистую ложбинку меж двух мягких холмов и с новой силой лаская их. Линдсей закричала от страсти и вцепилась обеими руками ему в волосы.