Читаем без скачивания Луна предателя - Линн Флевелинг

— Серегил собирался пойти к ним? Алек вспомнил о том странном коротком разговоре в Ардинли. Серегил ни разу больше не упоминал руиауро.

— Тебе не следует даже и заговаривать с ним об этом, — предостерег его Кита.

— Почему?

— Если он тебе ничего не рассказывал, то и мне не годится.

— Кита, прошу тебя, — взмолился Алек. — Большую часть того, что я знаю о Серегиле, я узнал от других. Он так мало сообщает о себе, даже теперь.

— И все же мне не следует встревать. Он должен сам решить, рассказывать тебе или нет.

«Скрытность и упрямство, должно быть, отличительные черты всех боктерсийцев», — подумал Алек; некоторое время они ехали в молчании.

— Давай я покажу тебе, — сказал наконец Кита, смягчившись, — где их найти.

Миновав самые оживленные тупы, они добрались до квартала на южной оконечности города. Здания здесь, заросшие вьющимися растениями, были полуразрушенными, на улицах росла высокая трава и полевые цветы, сорняки заполняли дворы. Несмотря на странный вид квартала, он явно пользовался популярностью: по запущенным улицам прохаживались люди — парами или небольшими группами. Маленькие дракончики, первые, которых Алек увидел с тех пор, как они покинули горы, кишели вокруг, как кузнечики в траве: грелись на стенах, как ящерицы, или гонялись среди цветов за ласточками и колибри.

Алек ощутил странное влияние этого места; магия чувствовалась здесь сильнее и была какой-то пугающей.

— Этот квартал называют Городом Призраков, — объяснил Кита. — Считается, что пелена между нами и башваи здесь тоньше всего. Сразу за городской стеной находится Нхамахат.

Они проехали мимо последних полуразрушенных домов и оказались на открытом пространстве. На холме впереди, зловеще чернея на фоне пасмурного неба, высилось самое невероятное сооружение, какое только приходилось видеть Алеку. Это была огромная ступенчатая башня; на самой вершине высился коллос, в арках которого двигались темные фигуры. Хотя архитектура башни отличалась от всего, что встречалось Алеку в Сарикали, построена она была из того же темного камня и казалась такой же выросшей из земли. Позади башни в воздухе стояло облако пара от горячего источника, колеблемое легким ветерком.

— Это Нхамахат, — сказал Кита, спешиваясь на почтительном расстоянии от башни. — Дальше пойдем пешком. Будь осторожен, чтобы не наступить на маленьких драконов. Их здесь множество.

Алек, с опаской глядя под ноги, двинулся за провожатым.

Вдоль нижнего этажа башни тянулась сводчатая галерея. К колоннам было привязано множество воздушных змеев с молитвами — некоторые новые, некоторые выцветшие и потрепанные.

Войдя внутрь, Алек увидел, что проход уставлен едой: корзинками фруктов, мисками с кашей, кувшинами с молоком. Всем этим изобилием пользовались в основном дракончики: они насыщались или дрались за лакомый кусочек под бдительным наблюдением нескольких одетых в мантии руиауро.

Дойдя до задней части здания, Алек увидел, что земля там резко уходит вниз. Пар, который он видел издали, вырывался из темных глубин грота у подножия башни и клубился над потоком, струившимся между камней.

«Что тут с ним произошло?» — гадал Алек. Ему представилось, как юного Серегила тащат в темноту внутрь башни.

— Не желаешь войти? — спросил Алека Кита, подводя юношу к двери.

Над равниной пронесся порыв холодного ветра, упали первые капли дождя. Алек поежился.

— Нет. Еще нет.

Если Кита и заметил его внезапное смущение, он не стал допытываться.

— Как угодно, — сказал он дружелюбно. — Раз уж нам предстоит возвращаться через Город Призраков, скажи: нравятся тебе рассказы о привидениях?

Рана, которую Бека получила во время морского сражения, зажила, но девушку все еще мучили внезапные головные боли. Из-за надвигающейся грозы виски Беки заломило, и к середине дня ее недомогание стало настолько заметным, что Клиа отправила девушку домой со строгим наказом отдохнуть.

Вернувшись в казарму, Бека прошла в свою комнату и сменила форменную одежду на легкую рубашку и тунику. Вытянувшись на постели и прикрыв глаза рукой, девушка слушала тихий перестук игральных костей в соседней комнате. Она уже начала дремать, когда за дверью послышался голос Ниала. Бека не то чтобы избегала его в последние дни; она просто не успела еще разобраться в той глупой путанице эмоций, которые в ней вызывал рабазиец. Приближающиеся шаги предупредили Беку о том, что теперь встречи не избежать, если только не сослаться на болезнь. Не желая, чтобы ее застали в постели, Бека быстро села и тут же ощутила тошноту, которую спровоцировало резкое движение.

— Это Ниал, — сообщил Уриен, заглядывая в дверь. — Он принес тебе какое— то снадобье от головной боли.

— Вот как? — Откуда, во имя Билайри, он узнал, что она заболела?

К ужасу девушки, Ниал вошел к ней, неся небольшой букет душистых цветов. Что подумают об этом ее солдаты?

— Я услышал, что ты плохо себя чувствуешь, — сказал Ниал. Вместо цветов, однако, он протянул Беке фляжку. — За время моих путешествий я немало узнал о целебных травах. Этот настой хорошо помогает от головной боли.

— А это? — спросила Бека с лукавой усмешкой, показывая на цветы.

Ниал протянул ей букет, словно сначала забыл о том, что держит его в руке.

— Я не знаю всех скаланских названий растений. Вот я и подумал, что тебе будет интересно, из каких трав приготовлен настой.

Бека спрятала лицо в цветы, надеясь, что Ниал не заметит, как она покраснела.

«Что, решила, будто он дарит тебе цветы? И почему, черт возьми, ты так разочарована?» — отчитывала себя девушка.

— Я узнаю некоторые, — сказала она. — Вот эти маленькие беленькие цветочки — пиретрум, а это — побеги ивы. — Бека сорвала блестящий темно— зеленый листок и пожевала его. — Это — горный кресс. Остальных я раньше не видела.

Ниал опустился на колени перед постелью и откинул волосы Беки, чтобы осмотреть шрам у нее на лбу.

— Тут все уже зажило.

— У Кавишей крепкие головы, — отшутилась Бека, отодвигаясь; легкое прикосновение его пальцев заставило ее задрожать. Открыв фляжку, девушка сделала глоток и поморщилась. В жидкость был добавлен мед, но его сладости оказалось недостаточно, чтобы перебить горечь настоя.

— Я что-то не заметила в этом твоем букете полыни, — пробормотала Бека.

Ниал рассмеялся.

— Горечь от этих мелких розовых цветочков — мы называем их «мышиные ушки». — Он налил в чашу воды и протянул Беке. — Моя мать, когда поила меня лекарством, обычно зажимала мне нос. Я посижу с тобой, пока не удостоверюсь, что средство помогло.

Наступило неловкое молчание. Беке очень хотелось прилечь и уснуть, но не могла же она этого сделать, пока он тут сидит. В маленькой комнате было душно. Бека чувствовала, как по спине и груди текут струйки пота, и пожалела, что надела тунику.