Читаем без скачивания Золотой человек - Мор Йокаи

Паук среди роз

Люди, которые живут своим трудом, не могут позволить себе долго стоять на вершине скалы, любуясь луной и живописным пейзажем, — у них по горло дел; тетушке Терезе надо было спешить к козам и овцам, которые с нетерпением ждали, чтобы их подоили, а Ноэми — заготавливать траву для коз.

Тимар стоял, прислонившись к косяку двери, попыхивал трубкой и мирно беседовал с хозяйками; он чувствовал себя молодцеватым крестьянским парнем, который ухаживает за приглянувшейся ему девушкой.

Котел, в котором уже выкипела розовая вода, хозяйки долили на ночь водой, и все наконец отправились спать.

Тимар попросил устроить ему постель на пасеке. Тереза приготовила ему мягкое ложе из свежего душистого сена, а Ноэми ловко взбила подушку. Не успел он лечь, как его одолел сон. Всю ночь ему снилось, будто он нанялся садовником в какой-то чудесный сад и в огромных чанах в неимоверном количестве варил розовую воду — целое море.

Когда он проснулся, солнце стояло уже довольно высоко. Он выспался, хорошо отдохнул. Пчелы неумолчно жужжали над его головой, неутомимо собирая нектар. Тимар догадался, что кто-то уже подходил к нему, когда он спал, — возле него стоял бритвенный прибор, который он привез с собой в дорожной сумке. Мужчина, привыкший ежедневно брить подбородок, чувствует себя не в своей тарелке, если не может побриться. И как радуется человек, остановившийся в чужом доме, как благодарен он хозяевам, если утром, проснувшись, он находит возле себя мыло, теплую воду и зеркальце, откуда смотрит на него его заросшая за ночь, унылая физиономия, — проклятая щетина так портила ему настроение. А после сложной процедуры бритья какое блаженство испытывает он, поглаживая рукой гладко выбритый подбородок!

Тимар быстро закончил свой утренний туалет; гостеприимные хозяйки уже ждали его с завтраком, — было подано парное молоко и свежее масло, а затем начался трудовой день, сбор розовых лепестков.

Михай вызвался растирать розовые лепестки, Ноэми обрывала лепестки со срезанных роз, а Тереза хлопотала возле перегонного куба.

Тимар рассказывал Ноэми о розах. Он и не думал говорить ей о том, что ее румяные щечки подобны распустившимся розовым бутонам, — Ноэми наверняка подняла бы его на смех. Нет, он с увлечением рассказывал ей о розах, которые ему приходилось во множестве видеть во время долгих странствий по разным странам. Ноэми с огромным интересом слушала Тимара, он вырос еще больше в ее глазах. На молоденьких, неискушенных девушек производят сильное впечатление умные, знающие и бывалые люди.

— В Турции, — говорил Тимар, — розовую воду примешивают к еде и к напиткам. Розы там выращивают повсюду, их видимо-невидимо. Даже четки делают там из розовых лепестков: перемолотые лепестки прессуют в особых формах, и получаются шарики. Вот почему четки называют «гирляндой из роз». Есть на востоке роза редкой красоты с изумительным запахом, из нее добывают розовое масло. Это бальзамическая роза. Дерево ее достигает двухсаженной высоты, и его ветви гнутся к земле под тяжестью гроздьев белых роз. Их тончайший аромат ни с чем не сравним. Когда лепестки этой розы бросают в воду и выставляют ее на солнце, то вода вскоре делается радужной от масла, выделяемого лепестками. Такими же чудесными свойствами обладает и роза, которая даже зимой не роняет листьев. Лепестками цейлонской розы и «розы дель Рио» окрашивают в светло-рыжий цвет волосы и бороду, причем краска эта чрезвычайно прочная, она держится целые годы, не выгорает и не линяет. Вот почему торговля вялеными лепестками розы весьма процветает на востоке. Запах моггорийской розы опьяняет, надышавшись ее ароматом, человек может захмелеть, словно от крепкого вина. А на вильморенской розе водится насекомое. Стоит ему проколоть стебель розы своим хоботком, как там появляются мохнатые наросты величиной с кулак. Говорят, если такой мохнатый шарик положить под голову плачущего ребенка, то он быстро успокоится и сладко заснет.

— А вы бывали в местах, где растут такие удивительные розы? — спросила Ноэми.

— О да! Мне довелось объехать немало стран. Бывал я и в Вене, и в Париже, и в Константинополе.

— А далеко отсюда эти города?

— Если отправиться пешком, то дней, пожалуй, за тридцать можно дойти до Вены, а за сорок — и до Константинополя.

— Но ведь вы ездили туда на судне.

— А это еще дольше — ведь по пути, пока грузят судно, приходится простаивать в портах.

— А груз-то кому принадлежит?

— Судовладельцу, моему хозяину.

— А Бразович и теперь ваш хозяин?

— Кто вам это сказал?

— Да ваш рулевой, когда вы приезжали в тот раз.

— Нет, Бразович уже умер.

— Умер! Вот оно что! — воскликнула Тереза. — А как его жена? Как дочь?

— После его смерти они лишились всего имущества.

— Боже праведный! Свершилась твоя воля! Ты покарал их за нас!

— Мама! Мама! Не надо! Ты же добрая, хорошая… — с мольбой в голосе успокаивала ее Ноэми.

— Сударь, — продолжала Тереза, — я уже рассказывала вам, что произошло с нами, но теперь я хочу кое-что добавить. Когда над нами нависла угроза полного разорения, я долго молила Бразовича не пускать мою семью по миру, но все было напрасно. Тогда я подумала, что у него, наверное, есть жена и дети. Дай, мол, обращусь к ним, упаду на колени перед его супругой, она-де поймет и пожалеет меня. Взяла я дочурку на руки и в палящий зной отправилась в Комаром. Разыскала я их роскошный дом, несколько часов прождала на крыльце, но меня в тот дом так и не пустили. Наконец ко мне вышла хозяйка с пятилетней дочкой. Я бросилась ей в ноги и стала слезно ее умолять: сжальтесь, мол, ради бога, заступитесь за меня перед вашим мужем! Но в ответ на мою мольбу эта женщина столкнула меня с лестницы. Я только успела обхватить обеими руками голову дочурки, чтобы она не разбилась при падении. А сама ударилась головой о крыльцо и сильно ушиблась, — вон до сих пор у меня на лбу шрам. А пятилетняя девочка, дочь той недоброй женщины, залилась веселым смехом, когда увидела с крыльца, как я поплелась, прихрамывая, прочь с плачущим ребенком на руках. Вот почему я говорю теперь: слава тебе, господи, и да будет благословенна десница, столкнувшая этих извергов с той самой лестницы, с которой они сбросили меня!

— Мамочка, не говори так!

— Выходит, они тоже разорились? Сами стали нищими? Спесивые выскочки! Небось в отрепьях ходят? И просят милостыню у своих старых знакомых, а те отворачиваются от них… правда ведь?

— Нет, сударыня, — ответил Михай, — нашелся человек, который позаботился о них и взял их к себе.

— Безумец! — с негодованием воскликнула Тереза. — Зачем он пошел наперекор судьбе? Как посмел он принять в свой дом это проклятое семейство? Они же и его загубят!

Ноэми подбежала к Терезе и обеими руками прикрыла ей рот. Затем, припав к материнской груди, она поцелуями заставила мать замолчать.

— Нет, нет, милая мамочка! Не говори так! Не проклинай! Я не могу слышать твоих проклятий. Возьми свои слова назад! Дай я сотру поцелуем эти скверные слова с твоих губ!

Тереза опомнилась.

— Не бойся, не бойся, глупышка ты моя! — говорила она, ласково гладя дочку по голове. — Все это пустые слова. Старая дурная привычка суеверных старух. У господа хватает и других забот, ему не до того. Не бойся, проклятия мои никогда не свершатся.

А Тимар подумал про себя: «Проклятие твое пало на мою голову, ведь я и есть тот безумец, который пустил извергов к себе в дом!»

Ноэми вновь попыталась переменить тему.

— А вы не знаете, где бы можно было достать моггорийскую розу, у которой такой опьяняющий аромат?

— Если захотите, я вам ее достану.

— А где она растет?

— В Бразилии.

— А это далеко отсюда?

— На другой стороне земного шара.

— А туда можно добраться морем?

— Да, надо плыть целых шесть месяцев.

— Зачем же вам ехать туда?

— По делам, а потом я хочу привезти вам моггорийскую розу.

— Нет, уж лучше мне ее не надо.

Ноэми вышла из кухни, и Михай заметил, что на глазах у девушки выступили слезы.

Теперь Ноэми приходила в кухню, только когда корзина ее доверху наполнялась лепестками. Каждый раз она торопливо высыпала их на рогожу, где была уже целая груда, и вновь исчезала.

К полудню розовые лепестки, заложенные накануне в чан, сварились, и после обеда Тереза объявила гостю, что они с делами управились и теперь можно пройтись по острову.

— Вы везде побывали, многое видели, — сказала она ему, — и наверняка сможете дать нам полезные советы, подсказать, какие еще растения стоит разводить в нашем маленьком раю…

Альмире Тереза приказала стеречь усадьбу и ни на шаг не отходить от дома.