Читаем без скачивания Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

Ромэр продолжил рассказ. Путь из Артокса в Ольфенбах. Убийства воинов, старавшихся отбить командующих и короля… Месяцы в темнице до клеймения, пытки, убийства князей…

Каждое произнесенное слово оставалось в душе ядовитой занозой, отзывалось в сердце болью. Болью Ромэра, что стала моей. Я знала эту историю из документов отчима. И ненавидела его за неоправданную, безумную жестокость. Но в ту ночь, когда бесстрастный голос Ромэра оживил сухие записи, поняла, что ненавидела Дор-Марвэна недостаточно.

О, Ромэр был хорошим рассказчиком, и, лежа в полумраке комнатушки, я сожалела об этом. Ведь его слова отражали именно те эмоции, которые арданг хотел показать. А скупые, но емкие описания жили своей жизнью, полнились красками, запахами, скорбью. Каждое слово врезалось в память. Каждое слово вплеталось в молитву. Странную для принцессы Шаролеза… Я просила небо за Ромэра и за Арданг. И молила о наказании для Дор-Марвэна.

Слушая жуткую нескончаемую сагу о зверствах отчима, о пытках и жестоких убийствах, Летта плакала. Клод проклинал Стратега и призывал Секелая покарать регента. Конечно, о клеймении Ромэр тоже рассказал. Удивительно, я ждала возвращения своего вечного кошмара, но вместо этого вспомнился ночной лес, костер, уютные объятия Ромэра.

Рассказ о клеймении вызвал закономерную бурю и утверждение Клода, что Дор-Марвэн повредился рассудком.

— Ни один человек в здравом уме не способен на такое! — кричал шепотом Клод, расхаживая по комнате. Думала, он сорвется и раскричится в голос. — Как он посмел? Что о себе возомнил, заклеймить дворянина! И не просто дворянина, признанного короля Арданга! Безумец… Безумец!

Ромэр и не пытался успокоить родственников. Просто молчал. Довольно долго. Даже не возражал, когда Летта попросила показать клеймо. Слышала, как она ахнула, как еще раз проклял Стратега Клод. По тени видела, как Летта медленно подняла руку и несмело провела пальцами по буквам, словно только прикосновение к клейму могло превратить для женщины дикую историю в действительность. Летта повисла на шее племянника, все приговаривая сквозь слезы: «Бедный мой мальчик». Ромэр обнимал рыдающую тетю и молчал. Клод, бормоча проклятия в адрес регента, мерил шагами комнату. Летта постепенно успокоилась и выпустила Ромэра из рук, отошла и тяжело села на стул.

— Господи, Ромэр… — вдруг выдохнул Клод. — Что делать, если это увидит стража?

— Ничего, — качнул головой Ромэр, застегивая рубашку и снова садясь к столу.

— Ты не понимаешь! — Клод все-таки заговорил в полный голос. И хоть я знала, что с вольной Ромэру ничто не угрожает, ужас дяди обдал ледяной волной. — Людей с такими отметинами казнят на месте!

— Тише, — видимо, указав на комнатушку, ответил арданг. — Не переживайте и не шумите. Разбудите ее.

— Ромэр, послушай, я многое могу решить. Но не смогу защитить тебя, если об этом узнают!

Судя по голосу, Клод был в отчаянии. Летта опять расплакалась. Ромэр вздохнул и твердо в голос сказал:

— Если говорю, что волноваться не о чем, значит, так и есть. Пожалуйста, успокойтесь и выслушайте меня. Я обо всем скажу по порядку.

Чувствовалось, что Клод хотел возразить, но промолчал и сел рядом с женой. Собравшись с мыслями, арданг продолжил рассказ.

Не ожидала, что Ромэр снова вернется к ночи клеймения, упомянет ангела, явившегося ему. Заливаясь краской смущения, могла только радоваться, что моя реакция не видна. Легенда о незнании ардангского рухнула бы в тот же миг. Потом был рассказ о последних двух месяцах заточения, о моих ночных визитах. Ромэр почти дословно передал наши с ним разговоры, но удивительным образом не придал им эмоциональную окраску. И это мне понравилось. Создавалось впечатление, что арданг сообщает только необходимые сведения, но утаивает от посторонних главное. Наши с ним личные отношения.

— И ты так просто ей поверил? — недоуменно спросил Клод. — Я бы решил, ее подослал Стратег.

— Я очень долго так думал, — по голосу слышала, что Ромэр улыбается.

— И правильно. Девушка, свободно проникающая в тайную тюрьму каждую ночь… Почему поверил? — все еще подозрительно уточнил дядя.

— Причин много, — мягко сказал арданг. — Но главное, я узнал в ней своего ангела.

Это признание заставило Клода и Летту надолго замолчать.

Ромэр вскользь упомянул наше путешествие до Кручи, и подробно рассказал об истории в Вершинном.

— Вольная? — переспросил Клод. Кажется, наличие этого документа его еще больше обеспокоило. — Ты видел эту бумагу?

— Нет, не стал открывать коробочку. Не смог бы потом так же защитить документ, — небрежно пожав плечом, признался арданг.

— Извини, но ты меня удивляешь, — холодно, даже нравоучительно сказал Клод. — Бумагу, от которой зависит твоя жизнь, нужно было внимательно прочитать! Давай сюда, — он требовательно протянул руку.

Ромэр покачал головой.

— Вольная у нее.

— Как? — выдохнула Летта.

— Я попросил Нэйлу хранить бумагу у себя.

Кажется, такое проявление доверия ко мне, лишило Летту и Клода дара речи. По крайней мере, тишина воцарилась надолго. А я, представив себе их удивленные лица, с трудом сдержала смешок.

— И когда она собирается ее тебе отдать? — спросил дядя.

Почему-то решила, что он очень разозлился на Ромэра и на меня. На меня за попытку манипулировать, а на него за глупость.

— Она собиралась отдать мне вольную сразу после той истории, — по тону арданга поняла, что он так же, как и я, расценил слова дяди. — Я не взял.

— Значит, возьмешь с утра! — Клод явно не собирался терпеть возражения.

— Посмотрим.

Тон Ромэра был ровным и спокойным. Никаких эмоций. Но, видимо, по глазам и лицу племянника Клод понял, что напирать не стоит.

— А как она достала вольную? — спросила Летта.

— Я не спрашивал, — признался арданг и уточнил: — Это важно?

— Да нет, — как-то слишком небрежно ответила женщина. — Просто любопытно. Это же не украшения и не цветы, простыми улыбками не обойтись.

Ромэр промолчал, но под влиянием его требовательного, выжидающего взгляда, Летта продолжила:

— У женщины, особенно красивой женщины, редко берут деньги за услуги. Предпочитают другую расплату.

— Не в этом случае, — холодно отрезал Ромэр.

— А ты не знаешь. Ты же ее не спросил, — не отступала Летта.

Какое, оказывается, укоренившееся мнение о том, что для шаролезкой дворянки честь — пустое слово.

Летта вздохнула. А я, увидев, как Ромэр сложил руки на груди, представив себе его тяжелый взгляд, понимала повисшую в комнате долгую напряженную паузу.