Читаем без скачивания Мерси, камарад! - Гюнтер Хофе

Неожиданно часть танков противника повернула с берега на запад и на большой скорости, оставляя за собой шлейф дыма и песка, направилась в сторону Лион-сюр-Мера. По танкам было произведено всего несколько выстрелов. Английская пехота шла осторожно. Минеры противника искали заминированные участки, но не находили их.

— Господин обер-лейтенант, англичане в Лионе! — крикнул Генгенбаху Блетерман с расширенными от ужаса глазами.

— Я вижу.

— Через четверть часа они будут перед нашими позициями…

— Ну и что? Справа и слева от нас находятся боевые порядки нашей пехоты и противотанковой артиллерии. Каждый дом — огневая точка. Что может случиться?

— Там так мало солдат, — не успокаивался Блетерман.

— Пройдет несколько минут, и от томми не останется следа!

На лице унтер-офицера появились проблески надежды.

— Вы полагаете, что мы?..

— Ну разумеется. Как бы там ни было, мы их все равно уничтожим. А вы как думали?

— Я думаю, — заикаясь, начал Блетерман, — если это полностью безнадежно…

— То давайте вместе поднимать руки вверх, не так ли? — Генгенбах покачал головой. — Стыдитесь, а еще носите на груди Железный крест первого класса, Блетерман! — Генгенбах снова посмотрел в сторону деревни. — Запросите огневую позицию, как там у них дела?

Мюнхоф быстро завертел ручку телефона.

«Вот она, смерть, — думал командир батареи. — Американцы и французы схлестнутся на полуострове Котантен. С захватом Шербура противник получил в свое распоряжение большой порт, который будет использован для подвоза всего необходимого войскам. Не менее важными пунктами являются Кале, Дьепп, Гавр, Сент-Мало, Брест, Сент-Назар. Они расположены слишком далеко от границ рейха и потому, наверное, не представляют для противника особого интереса».

— Батарея готова к бою тремя орудиями, четвертое орудие находится в большой воронке, но, видимо, не повреждено! — доложил Мюнхоф бодрым голосом.

— Потери есть?

— Только раненые, из них трое — тяжело. Их необходимо направить в тыл.

— Спасибо. НЗО «Лола-2», сто метров ближе! Быстро!

Пока Мюнхоф передавал команду, со стороны деревни послышалось угрожающее урчание танков.

— Пять, семь, восемь, девять, одиннадцать… — считал Генгенбах. — И все «кромвели»… Идите к правой бойнице, — обратился он к капитану Мюллеру. — И открывайте огонь по всему, что движется! Колмайс, к левой бойнице!

Перед отдельно стоявшими виллами показались фигурки солдат в обмундировании цвета хаки. Сердце у Генгенбаха билось где-то в горле.

— Батарея, к бою!

Из домов выбежали солдаты, но залегли в песок под минометным огнем. Открыли огонь и английские танки.

— Батарея, огонь!

Раздалось три выстрела, затем три взрыва — всего лишь три дурацких взрыва, хотя снаряды легли на удивление кучно. За первым залпом последовал второй. Один из танков был подбит прямым попаданием, другой выписывал по песку какие-то замысловатые зигзаги.

Все противотанковые и зенитные орудия стреляли по окраине села.

Генгенбах, стиснув зубы, наблюдал за ходом боя. «Что толку, если мы их здесь остановим? — думал он. — Последующий вал все равно сметет нас. И почему я так обозлился на Блетермана?»

— Огонь! Огонь! — крикнул он.

Голос Мюнхофа, словно эхо, передавал все команды командира на ОП.

В этот момент был подбит третий танк противника.

Англичане начали медленно отходить в деревню, потеряв много людей от огня снайперов.

Генгенбах подошел к телефону, начал вызывать командира дивизиона и доложил ему о повреждении орудия.

— Севернее Эрманвиля противник готовится перейти в наступление.

— Вполне возможно. Однако, прежде чем он это сделает, вы обломаете ему зубы на шоссе Эрманвиль — Кан.

— За это они оторвут у нас ползадницы, — пробормотал Генгенбах и положил трубку.

Перед огневой позицией вдруг стало тихо-тихо. Ни выстрела, ни взрыва. Однако со стороны Рива Белла доносились звуки ожесточенного боя. С другой стороны Генгенбах видел, как из населенного пункта Сент-Обен в направлении Остена двигалось несколько взводов пехоты противника.

— Батарея, приготовиться к бою! — снова скомандовал он.

В этот момент прервалась телефонная связь с ОП. «Значит, те, что движутся от Сент-Обена, идут на соединение с теми, что движутся от Лиона…» Вдруг зазвонил телефон, Докладывал Клазен:

— Слушайте меня, Генгенбах! Эрманвиль и Коллевиль заняты англичанами. Я с уцелевшими людьми все еще нахожусь на КП. Связь с майором Пфайлером нарушена. Полагаю, что дорога на Орн перерезана. Перед нами находится до батальона противника, который старается прорваться к Канскому каналу. Возможно, им это удастся. Восточнее реки Орн — также до батальона противника. Между вашей ОП и опорным пунктом Клеемана брешь. Следовательно, в настоящее время ваша батарея находится на самом переднем крае. Ждите наступления. Все!

— Благодарю за информацию, Клазен! У нас пока тихо. Англичане снова тянутся к Лиону. Связи со своей ОП не имею.

— Позади вас, на холмах, должна находиться наша противотанковая артиллерия…

— Господин обер-лейтенант! — раздался возбужденный голос.

— Слушаю вас, Блетерман!

— Если противник прорвется в Эрманвиль и Коллевиль, тогда…

— Говорите спокойно.

— А если он прорвется дальше на юг?

— Не беспокойтесь! Я вижу, сейчас у вас уже пропало желание говорить о Хельгерте?

Генгенбах подошел к топчану, на котором сидел капитан Мюллер и неподвижным взглядом смотрел на бетонный пол. Генгенбах завалился на топчан и в тот же миг заснул мертвым сном.

Примерно в полдень разведывательно-диверсионные группы противника начали одна за другой подрывать немецкие бункера с помощью удлиненных зарядов, мин, выкуривая из них все живое огнеметами.

Майор Пфайлер сосредоточил всю огневую мощь дивизиона на уничтожении пехоты противника. Сам майор создавал впечатление человека, который готов сражаться до последнего патрона. Однако он не имел связи с верхом, прекрасно понимал всю безнадежность своих усилий и, глядя в глаза своим подчиненным, видел, что они думали то же самое.

Между тем высадка десанта с кораблей на берег происходила чуть ли не в обстановке мирного времени. Скрипели корабельные лебедки, достававшие из трюмов различное вооружение и боеприпасы. Аэростатов заграждения, которые еще недавно висели над кораблями, не было и в помине.

На улицах Уистреама не было заметно никакого движения; лишь время от времени какой-нибудь пехотинец или артиллерист перебегал с одной огневой точки на другую.