Читаем без скачивания Невидимое послание - Дмитрий Де-Спиллер

Однако сундучишка благополучно ушел от рокового искуса. Это не было первым испытанием, уготованным ему судьбой. За свой деревянный век сундучишка выдержал немало испытаний тропическими штормягами, крушениями фрегатов, пушечной канонадой борт в борт, катастрофы не сломили сундучок, сработанный роттердамским столяром со всей его фламандской основательностью. Баталия, же тряпичников выглядела скромно на полотне эпических сказаний долгожителя голландского происхождения. Клубок распаренных тел накатился на гребень наносного всхолмья; тут этот гребень, и без того готовившийся к обвалу, шатнулся и весь, всей насыпай массой разом ухнул с кручи, увлекая за собой лавину песка и всю команду бойцов, разъятую стихией обвала. В минуту все было кончено. Дно оврага обогатись новым археологическим слоем, на века похоронившим сундук, а в туче пыли копошились недавние супротивники, с кряхтеньем и стонами помогающие друг другу карабкаться из-под завала. Сундук опять уцелел…

Положив рядом географические атласы разных эпох, можно только подивиться, до чего же несходно сложилась судьба городов и весей, поставленных как будто в равные условия для процветания и возвеличивания. Вот на этой поблекшей карте значится стольный град, на следующей он отмечен невзрачной точкой — понимай как захолустный городишко, а потом, глядишь, и точка упразднена и не по капризу вздорного картографа, который, может быть, и желал бы, да права не имел поставить крапинку на месте нынешнего пустыря или перелеска.

Другая же жалкая точечка, напротив, поправляется, жиреет от карты к карте, и вот уже она стала кляксой, обведена кружочками, — местность, облюбованная для прогулок и отдыха средневековыми рыцарями и дамам их бронированных сердец, вовсю чадит воткнувшимися в стратосферу трубами сталелитейных гигантов.

Таковы причуды эволюции административной картографин. К нашей истории эта эволюция некоторое отношение имеет; именно то существенно, что на картах середины XXII века даже сильная лупа не поможет отыскать хотя бы точечку, обозначающую место действия событий нашего рассказа. Там, где на картах XIX столетня весьма уверенно и хозяйски отпечатлелся губернский город Лукоморск, теперь значится пустое место, затянутое болотной ряской типографской краски.

К середине XXII века пейзаж, воцарившийся на лукоморских просторах, поражал благообразностью. Алюминиевые коттеджи со стеклянной крышей неплохо вписывались в величавую панораму полесья.

Над овражьими кручами, унаследовавшими за собой старинный титул Стервяного Угорья, алюминием и стеклом отсвечивала одна из типовых дач, записанная в дач-компьютерах на имя астрохимика Христофора Острогласова.

Человек высокообразованный, ученый и занятой, основательный знаток старины, Острогласов охотно и часто навещал место творческого уединения на Угорье. Летом он прилетал сюда в конце каждой рабочей недели. Насидевшись за день в обсерватории и у персональной лабораторной аппаратуры, он сгребал в кучу накопившиеся записи, диктоленты и фильморефераты, сваливал плоды трудов в чемодан, легко слетал с чемоданом в руке по шесту слоновой кости вниз, бегом пересекал институтскую площадь и распахивал ворота ангара. Затем он рывком откидывал защелку крепежа ионолета, прыгал в гондолу воздушного шара и покойно плыл в сторону алюминиевой дачи.

Результаты затяжных опытов обобщались здесь на удивление легко. Следует тут же указать, что Христофор Острогласов занимался на своей даче не одной лишь астрохимией. Он не принадлежал к числу немногих в ниши дни сухарей, не имеющих внеслужебных интересов и увлечений. У него они были, и под сенью дачных елочек замышлялись не одни лишь обобщения результатов астрономических экспериментов. Случалось, голову астрохимика Христофора Острогласова осеняли и кружили здесь замыслы, куда как далекие от наименования его специальности, черным по белому впечатанного под фотографией в его трудовой книжке.

Помимо астрохимии, Острогласов занимался, и небезуспешно, историей материальной и духовной культуры прошедшего тысячелетия. Он переворошил множество архивных микрофильмов, и стараниями этими была возвращена жизнь двум забытым старинным частушкам.

Открытие этих древних четверостиший и другие подобные находки делались здесь, на даче. И хотя Острогласов был сперва своей дачей очень недоволен и даже возмущен, он свыкся с ней и со временем истинно полюбил, невзирая на все недочеты ее топографии.

Сам коттедж элегантно нависал над обрывом к оврагу, такое местоположение выглядело удачным. Но участок! Кругом простирались светлые дубравы, веселые полянки, грибные ельнички — безлюдье! Но лишь ничтожная доля участка пришлась на относительно ровную площадку Угорья, а основную часть общей площади угораздило на кручи оврага, голые обрывы, угрюмое дно урочища и опять же обрывы да кручи с противоположной стороны.

В 2166 году Христофор Острогласов и его жена Ираида взяли на работе очень ранний отпуск и отправились на дачу. Они сперва рассчитывали пожить там всего несколько дней, а потом вылететь на ионолете в горы, чтобы покататься на лыжах. Но на другой день пребывания на даче Острогласов простудился. Теперь не могло быть и речи ни о каком катании на лыжах. Пришлось задержаться на даче дольше, чем предполагалось вначале.

В том году была очень снежная зима. Весной ручьи побежали по оврагу и углубили его. Как-то раз уже после выздоровления Острогласов прогуливался между дачными елками и березами, а Ираида укладывала вещи, готовясь к поездке в город к родителям.

Проходя над обрывом, Острогласов вдруг увидал в освещенной солнцем глубине оврага светло-зеленый предмет, выступающий из желтого мокрого грунта. Предчувствуя шестым охотничьим чувством археологическую поживу, Острогласов не пощадил весеннего светлого комбинезона и, вымазавшись по плечи, спустился на дно урочища. Там он с ликованием вытащил из раскисшей глины странный металлический треножник — три грациозные ножки симметрично и ловко охватывали покрытый медной зеленью пузатый сосуд с короткой, с околышем, трубкой. «Примус» — выплыло из глубин острогласовской памяти старинное слово.

Держа в руках драгоценный предмет, Острогласов стал выкарабкиваться из оврага, но его задержала новая находка. На сей раз из земли был извлечен дырявый эмалированный рукомойник, если и не трехсотлетней, то уж по меньшей мере двухсолетней давности. А через некоторое время Христофор Георгиевич, ковыряя грунт палочкой, выковырял погнутую медно-зеленую ложку. У Острогласова больше не оставалось никаких сомнений, что место его дачи таит в недрах своих еще немало подобных сокровищ…