Читаем без скачивания Титус Гроан - Мервин Пик

Все нужные инструменты юноша принес с собой, и хоть дуб поддавался неохотно, Стирпайк примерно за полчаса просверлил дверь. Протиснув жгут в отверстие, он размел покрывшие пол опилки.

К этому времени Стирпайк уже устал по-настоящему, однако, прежде чем задуть лампу и выйти через боковую дверь, еще раз прогулялся по библиотеке. Оказавшись снаружи, он свернул направо и прошел вдоль стены здания к парадному входу. Поскольку входом этим уже много лет не пользовались, ступеньки, ведшие к нему, затянуло холодным разливом крапивы и высокой травы. Перейдя его вброд, Стирпайк отыскал свисавший из пробитой им неровной дыры конец жгута. Тускло белея, жгут изгибался, будто палец покойника. Стирпайк открыл лезвие маленького острого ножа, обрезал скрученную ткань, оставив снаружи около двух дюймов и, чтобы не дать жгуту соскользнуть вовнутрь, прибил его к двери гвоздиком, воспользовавшись вместо молотка рукояткой ножа.

На эту ночь труды его, пожалуй, можно было считать завершенными – остановившись лишь для того, чтобы припрятать в лесу жестянку с маслом, он возвратился к Прюнскваллорам, сразу поднялся в свою комнату, забрался, не раздеваясь, в постель и немедля заснул.

Третий из походов в библиотеку – и второй из дневных – посвящен был совсем иному занятию. Как и можно было предположить, ребяческая затея – спалить святилище лорда Сепулькревия – вовсе не привлекала его сама по себе. Скорее пугала. И дело тут было отнюдь не в укорах совести, – просто душа Стирпайка не лежала к уничтожению в любой его форме. То есть к уничтожению чего бы то ни было неживого и к тому же умело сработанного. Живые твари его не заботили, а вот хорошо сделанные вещи, не важно, какой природы – рапира, часы, книга, – вызывали в нем взволнованный интерес. Всякая толково задуманная и искусно исполненная вещь доставляла Стирпайку наслаждение, и потому уничтожение множества прекрасно отпечатанных и переплетенных томов пробуждало в нем невольный, но гневный протест, и лишь когда план поджога созрел настолько, что Стирпайку стало уже не по силам ни отречься от него, ни ему противиться, юноша приступил к его исполнению, отбросив все прочие мысли. Основным стержнем интриги было, разумеется, то, что на самом деле библиотеку предстояло спалить Двойняшкам. Выигрыш, получаемый им, единственным, кто знает об их преступлении, был слишком велик, чтобы Стирпайк мог теперь думать о чем-то ином.

Тетушки, естественно, не поймут, что поджигают библиотеку, наполненную людьми – равно как и того, что делают это в вечер Всеобщей Встречи, на которую, по увереньям Стирпайка, их не пригласили. Молодой человек перехватил направлявшуюся к сестрам нянюшку Шлакк и вызвался, дабы избавить ее от лишних хлопот, сам доставить им сообщение. Поначалу старушка не пожелала раскрыть ему сути возложенного на нее поручения, но в конце концов рассказала то, что он и без нее уже знал, и Стирпайк, пообещав ей немедля уведомить сестер о Встрече, прикинулся, будто направляется к ним, а сам кружным путем вернулся к Прюнскваллорам, как раз подоспев к обеду. О том, что Двойняшки не приглашены, он сказал им только назавтра.

После того как Кора с Кларисса запалят у парадного входа жгут и огонь начнет распространяться по библиотеке, ему, Стирпайку, придется вертеться, точно ужу на сковородке.

Юноше представлялось, что спасение представителей двух поколений Дома Гроанов от огненной смерти поможет ему добиться весьма приметного положения, а сверх того, когда он обоснуется в Южном крыле, имея под боком леди Кору и Клариссу, эта парочка, хотя бы из страха, что преступление их выйдет наружу, станет у него совсем ручной.

Вопрос о виновнике поджога наверняка возникнет сразу после спасения членов семьи. Однако Стирпайк будет знать об этом не больше других – он лишь увидит зарево, когда выйдет прогуляться вдоль Южного крыла. Прюнскваллоры подтвердят, что у него есть привычка прогуливаться на закате. Близнецы же вернутся к себе задолго до того, как весть о пожаре достигнет замка.

Третье посещение библиотеки диктовалось необходимостью спланировать подробности спасения. Первым делом следовало, разумеется, запереть, когда все войдут внутрь, дверь и избавиться от ключа, но поскольку лорд Сепулькревий имел весьма удобное обыкновение оставлять ключ в скважине до ранних часов дня, в которые он, покидая библиотеку, забирал этот ключ с собой, никаких затруднений по этой части не предвиделось. Вопросы наподобие «кто повернул ключ?» и «куда он делся?» неизбежно будут задаваться впоследствии, однако и наличие хорошо отрепетированного алиби для себя и близняшек, и заверения Прюнскваллоров в том, что он и в этот вечер вышел, как всегда, на прогулку, внушали Стирпайку уверенность, что его станут подозревать ничуть не больше, чем всех остальных. С мелкими проблемами, которые могут возникнуть в будущем, в будущем же и надлежит разбираться.

Имелся вопрос поважнее: как можно спасти семейство Гроанов, не подвергнув себя самого сколько-нибудь серьезному риску и в то же время создав эффект достаточно драматический, гарантирующий всеобщее восхищение и признательность?

Осмотр здания показал, что выбор у него невелик: в сущности говоря, он мог лишь взломать в последний момент одну из дверей, – но это потребовало бы усилий сверхчеловеческих, – либо разбить застекленную крышу, однако вытаскивать через нее оказавшихся в западне людей было бы слишком трудно и опасно – стало быть, единственную оставшуюся возможность предоставляло окно, расположенное в пятнадцати футах над землей.

Избрав его, Стирпайк принялся обдумывать различные способы спасения. Таковые, и это прежде всего, должны были выглядеть следствием вдохновенного решения, мгновенно претворенного в действие. Если подозрение падет на него, это уже не будет иметь значения, – впрочем, Стирпайк затруднялся представить себе, как его смогут заподозрить; но важнее всего было то, чтобы в дальнейшем не отыскалось ни единого свидетельства произведенной предварительно подготовки.

Окно – забранный толстым стеклом квадрат со стороною фута в четыре, располагалось над парадным входом. Основная трудность состояла, прежде всего, в том, как смогут добраться до него находящиеся внутри люди и как сам Стирпайк сумеет вскарабкаться по стене, чтобы разбить стекло и явиться перед ними спасителем.

Ясно, что воспользоваться для этого чем-то таким, чего он обычно с собой не носит, нельзя. К какому бы орудию он ни прибегнул, чтобы проникнуть в библиотеку, оно должно представлять собой нечто, в спешке отысканное им рядом со зданием или в лесу. Лестница, скажем, способна мгновенно возбудить подозрения, тем не менее, без чего-то схожего с нею не обойтись. Стирпайку пришло в голову, что очевидным решением является небольшое дерево, и он принялся обшаривать лес в поисках уже сваленного ствола подходящей длины – благо многие из сосен, срубленных при возведении библиотеки и смежных с нею строений, так и валялись, наполовину засыпанные старыми иглами, на земле. Спустя недолгое время он наткнулся на почти идеальный образчик того, в чем нуждался. Ствол длиной футов в двенадцать-пятнадцать, с боковыми ветвями, большей частью обломанными, так что уцелели лишь сучки длиной от трех дюймов до фута. «Вот, – сказал себе Стирпайк, – именно то, что требуется».

Отыскать второе такое же оказалось труднее, но в конце концов Стирпайк нашел и его – лежащим на некотором расстоянии от библиотеки в сырой, заросшей папоротником лощине. Он отволок к библиотеке и эту сосенку и прислонил обе к двери парадного входа, прямо под единственным окном. Отерев с выпуклого лба пот, он полез по стволам, обламывая ударами ног сучья, слишком слабые, чтобы выдержать вес леди Гроан, самой тяжелой из тех, кому предстояло попасть в западню. Покончив с этой второстепенной доводкой своих орудий до окончательного совершенства, и испытывая удовлетворение от того, что теперь обе его «лестницы» готовы к использованию, оставаясь при этом естественными, он оттащил сосны поближе к лесу, туда, где были кучей навалены старые деревья, и приступил к поискам чего-нибудь, что позволит выбить оконное стекло. У стены соседнего здания он наткнулся на груду давным-давно выпавших из нее, заросших мхом обтесанных камней. Несколько их он перетащил поближе к «лестницам». Если впоследствии на него падет подозрение, если возникнут вопросы о том, откуда у него под рукой оказались столь удобные «лестницы» и камни, он укажет на почти неприметную каменную груду и на сваленные в беспорядке древесные стволы. Стирпайк закрыл глаза и попытался зримо представить себе будущую картину. Он увидел себя совершающим отчаянные усилия открыть двери, дергающим ручки и колотящим по деревянным филенкам. Он услышал свой крик: «Есть там кто-нибудь?» – и приглушенные вопли, доносящиеся изнутри. Возможно, он будет кричать: «Еде ключ? Где ключ?» или нечто отважно ободрительное, что-то вроде «Я постараюсь вас вытащить!» Потом он бросится к парадному входу, пару раз ударит в дверь и, издав еще несколько воплей, притащит «лестницы», ибо пламя к этому времени уже разойдется вовсю. А может быть, ничего такого он делать не станет, но просто явится перед ними в самый последний миг – как бы ответом на их молитвы. Стирпайк ухмыльнулся.