Читаем без скачивания Миара. Рождение Тени - Эва Линн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наблюдая все творящееся хаотичное безумие, Миара запретила детям спускаться на нижние гостевые этажи. И сейчас даже радовалась, что при всей скопившейся занятости, Дарлан умудрялся занимать их сложнейшими задачами, отвлекающими от проявления интереса к гостям. Хотя он так и не объяснил ей причин своего интереса к обучению ее детей. Саму Миару атаковали не весть откуда взявшиеся швеи, которым за ничтожно малое количество времени предстояло сотворить для нее шедевр. Не только для нее, для всех висперов. Но ей внимание уделялось куда как больше, чем остальным. Ведь Дарлан подал все так, что сегодняшний вечер принадлежит ей.
Шум музыки и голосов доходил даже до комнат Миары. Каждый новоприбывший в тронную залу гость неизменно поражался и вместе с тем ужасался изменившейся обстановке. Вместо привычного и знакомого всем трона, на возвышении стоял новый. Высокую спинку венчали заостренные вершины, похожие на когти. Абсолютно черный, будто выбитый из цельного монолита, новый символ величия Императора создавал давящее ощущение и пугал тех, кто видел его впервые. Он специально был поставлен так, что казался единым целым с уходящим вниз ступенями мраморным полом, покрытым красными плитами. Чтобы никто не забывал: кровь здесь при желании Императора может литься реками, равно как и вино. Пусть замысел самого Дарлана был более прозаичным. Он ценил изящество в простоте, такое, что отражало бы его величие без лишних помпезных атрибутов. А еще хотел, чтобы вид отдающих металлическим запахом луж от обезглавленных тел не портил настроение, пока все не будет вычищено до блеска. Иногда Император мог быть до ужаса педантичен. И никто не мог предугадать, что же придет ему в голову в следующую секунду. А еще в какой- то момент ему нестерпимо захотелось увидеть кровавые волосы Миары, разметавшиеся на этом полу. Живое воплощение тьмы в своей силе и олицетворение кровавой смерти. Может, именно поэтому его план на предстоящий через несколько часов бал был именно таким.
Сейчас все в тронном зале переговаривались, танцевали и даже смеялись. Но все обсуждения разом стихли вслед за умолкшей музыкой, стоило массивным дверям резко распахнуться, впуская Императора, сопровождаемого вторым и третьим висперами. Сей факт вызвал не малое, но тихое удивление. Ведь ранее подле императора всегда находился первый, уже давно отсутствующий.
Двор расступился перед ним, каждый склонялся как можно ниже. А Дарлан шел к своему трону медленно, будто специально тянул время. И каждую секунду напряжение все нарастало.
Миара дернула головой, вслушиваясь во внезапно упавшую тишину. Возвещавшую о том, что скоро ее выход на сегодняшнюю сцену. Она медленно выдохнула, вновь поворачиваясь к своему отражению в зеркале.
Миара не узнавала себя в платье. Слишком много лет прошло с тех времен, как она могла позволить себе нечто подобное. Да и жизнь в постоянных бегах не имела надобности в бальных нарядах. Это платье одновременно открывало слишком многое, но вместе с тем скрывало главное. Миара невольно потянулась рукой к правому боку, а затем дальше к пояснице. Там, где зудом дали знать о себе застарелые шрамы.
Танцевать по- прежнему она не смогла бы. Но уже то, что она вообще надела это платье, собираясь выйти в нем на обозрение толпы людей, было сродни чуду. Или проклятию.
чёрное платье, полностью открывающее плечи. Рукава были сотканы из тончайшей практически прозрачной серебристой ткани. Точно такие же вставки были на платье, струясь по животу и ребрам и уходя за спину. На шее сверкал кулон. Тот, что подарил ей Император. В собранные в высокую открывающую шею причёску была вплетена аккуратная сверкающая шпилька. На правой руке красовался сложный серебряный браслет. На каждом пальце расположилось серебряное кольцо, соединяющееся цепью с такой же широкой частью из серебра на запястье.
— Ты красивая.
Эвиса улыбалась, смотря с восхищением.
— Да. — подтвердил Брис. — Хотя платье не главное.
Улыбка скользнула и по губам Миары. И тут же исчезла, стоило дочери замереть, закатив побелевшие вмиг глаза. Как и всегда, ее отпустило буквально через несколько мгновений. Но увиденное в этот раз девочку однозначно напугало. Она тряслась, глубоко дыша и мотая головой, все повторяя:
— Я не понимаю…
Миара опустилась перед ней на колени, успокаивающе поглаживая по плечам.
— Что ты видела?
— Я раньше видела только тебя и брата. Почему я начала видеть других людей?
— Кого?
— Всех, кто живет во дворце. Нечетко. Но Императора, того Кратоса и его сестру ярко. И вино, много вина. А потом много крови. На твоих руках.
— Твои силы растут, и видения расширяются.
— Не хочу. — Губы начали подрагивать, Эви была готова заплакать. — Страшно.
— Знаю, моя девочка, знаю. — Миара пыталась успокоить дочь, прижав к себе. Затем обхватила ее лицо, прижавшись лбом ко лбу.
— Все будет хорошо, как и всегда.
Со спины сестру обнял Брис, накрыв всех троих своей силой, отрезавшей их от всего внешнего. Поэтому негромкий стук не сразу смог дойти до Миары. В дверях, наблюдая за ними, стояла Тария, одетая в темно- зеленое закрытое платье с длинными рукавами.
— Нам пора.
Миаре потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем спуститься к тронному залу и подать стоящим рядом слугам знак открыть двери. Как и было ранее спланировано, она все еще держалась поодаль. Поэтому когда двери распахнулись, за ними была лишь темнота, в которой раздавался размеренный стук каблуков.
Из этой тьмы медленно и грациозно выплыла она.
Абсолютно все присутствующие замолчали, и даже Дарлан, казалось, перестал дышать. И лишь смотрел. На Миару. Проверяя, насколько хорошо она усвоила все, что Император говорил ей ранее. И признавая, что, похоже, женщина была превосходной ученицей. Она тоже вспоминала его слова в тот день, когда Дарлан впервые привел ее сюда.
— Я годами учился тому, что тебе придется выучить буквально за несколько дней.
— Не думала, что нужно учиться как- то по- особому ходить.
— Еще как. — он подхватил ее ладонь, аккуратно и медленно ведя по пустому тронному залу. — Шаги должны быть четкие, не слишком быстрые и не слишком медленные. Ровно в таком темпе, чтобы завораживать окружающих и при этом пугать. Не улыбайся открыто,
