Читаем без скачивания Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни - Андрей Кокорев

«Нельзя не обратить внимания на участки, занимающие квартиры наемные, — писал В. А. Гиляровский. — Почти все помещения неудобны, а камеры для подобранных на улицах и арестованных положительно невозможны. Это какие-то, в полном смысле слова, застенки, где ни сесть, ни лечь. Есть при многих участках темные, совершенно без окон и вентиляции, комнатки в квадратную сажень размером, куда, особенно в праздничные дни, стоймя вталкивают арестованных москвичей, мешая пьяных с трезвыми, больных иногда заразными болезнями со здоровыми. И винить полицию в этом нельзя, потому что другого помещения нет. […]

Сколько было случаев заражения болезнями московских граждан, случайно или за пустячные проступки по несчастию попавших в участок и впредь до удостоверения личности принужденных мучиться в застенке, набитом в упор. Сидят здесь люди иногда по суткам, голодные и грязные, и нет средств на заботы о них. О чае и горячей пище они не имеют понятия. Хлеба кусок иногда дает какой-нибудь сердобольный городовой.

Здесь

Голодного от пьяногоНе умеют отличить!»

Содержание каждого участка обходилось городу в пять тысяч рублей в год. Если вычесть арендную плату, обязательные расходы на отопление и освещение, то на содержание самого здания оставалось не так уж много средств. Недаром в описаниях разных побегов, совершенных из полицейских участков, повторяется одна деталь: преступники вырывались на волю, сделав проломы в полу или в потолке.

Кроме финансовых проблем, дополнительные трудности московской полиции создавали политические процессы, происходившие в обществе. Завоевания либералов в области личных прав и свобод на практике оборачивались послаблениями для нарушителей закона. Когда градоначальник Адрианов в конце 1913 г. был вынужден отменить практику трехмесячного ареста лиц, бежавших с места высылки, Москва сразу ощутила последствия.

«Этой меры боялись преступники, — отмечал Гиляровский, — а теперь хлынули в Москву, зная, что за появление в столице их при задержании передадут мировому судье, который нередко присуждает таких к аресту от 3 до 7 дней.

И весь преступный элемент потянул в столицу, где удобно скрываться и удобно видеться с орудующими в Москве и пока не попавшимися ворами и разбойниками, которые охотно принимают опытных сообщников.

Преступная биржа растет, благодаря удобствам свиданий для плохо одетых в воровских притонах — чайных и бильярдных, а для тех, которые почище — на ипподромах, около тотализатора. Сыскной полиции до смешного мало, чтобы уследить за разрастающимися не по дням, а по часам притонами».

К росту yличного хулиганства.

— Что ты шляешься по улицам? Шел бы домой.

— Попробуй пройти, столько теперь хулиганов развелось, что просто опасно стало ходить. Ограбят за первый сорт.

Количественный рост уголовников, их усиливающаяся сплоченность, использование преступниками достижений технического прогресса — все это заставляло общество все настойчивее требовать проведения реформы полиции.

«Изменилось время, должна измениться и полиция, — не уставал доказывать Гиляровский. — Городовой Мымрецов, который умел только «ташшить и не пушшать», теперь уже не годится для Москвы. Городовой теперь должен быть более воспитанным и развитым, что и достигается приемом на службу хороших солдат, которые должны быть хорошо обеспечены с надеждой на выслугу пенсии.

Околоточные не должны нести функций рассыльных и артельщиков по взысканию разных недоимок и разноске повесток.

Необходимо, чтобы каждый полицейский чин был независим, чтобы не было того, что сейчас, когда притоносодержатели и скупщики краденого, имеющие лавки и гостиницы, являются перед низшими полицейскими чинами — особами важными».

В 1913 г. долгожданные преобразования обрели конкретные черты — МВД опубликовало «Проект учреждения полиции с постатейными объяснениями». Согласно планам Правительства полиция наконец-то переходила на полное содержание государства. Казна брала на себя обязательства по вооружению полицейских холодным оружием и револьверами, при этом обещая отпускать в год каждому городовому 50 патронов, да еще 21 выдавать для «практических стрельб».

«Равным образом, — говорилось в «Проекте», — представляется и справедливым, и последовательным принять на счет казны обмундирование не только городовых, но и полицейских служителей, а также рассыльных, которые также являются нижними чинами городской полиции и будут получать притом очень незначительные оклады содержания.

[…] В настоящее время городовые получают на обмундирование по двадцать пять рублей, но, как показал опыт, сумма эта представляется не вполне достаточною, почему и увеличивается на пять рублей».

Штат столичной полиции было решено не увеличивать, зато предполагалось повысить денежные оклады всем сотрудникам. Например, околоточные надзиратели подлежали переименованию в «полицейские надзиратели», и им назначали увеличенное жалованье (в зависимости от разряда): от 1000 до 1400 рублей. Городовым также устанавливали деление на три разряда, в соответствии с которыми они ежегодно получали бы 600, 570 или 550 рублей.

Тщательно был проработан вопрос об освобождении полицейских от лишних обязанностей. Для этого предстояло сформировать штат вневедомственных сборщиков и рассыльных, а также передать подобные функции исполнительным органам самих заинтересованных ведомств. Обнадеживала и позиция специальной комиссии Государственной Думы, взаимодействовавшей с МВД: «…комиссия нашла наиболее удобным, оставив распределение слагаемых с полиции обязанностей на две группы, дать им несколько отличное от проекта содержание, а именно: в первой из них поместить обязанности, от исполнения которых полиция должна быть освобождена немедленно после введения реформы в действие, отнеся к числу таких обязанностей и многие из функций вневедомственных сборщиков и рассыльных, а во второй — переименовать такие обязанности, кои хотя и признаются неполицейскими по существу, но должны быть оставлены на полиции временно, впредь до образования новых исполнительных органов, как вневедомственных, так и ведомственных».

По ходатайству министра внутренних дел Н. А. Маклакова, император установил общий для всей полиции России годовой праздник — 5 октября, «во имя Святителя Алексия, Митрополита Московского». Статус нового праздника повышало то обстоятельство, что он был назначен на день тезоименитства наследника цесаревича (красный день дореволюционного календаря). Значение монаршей милости пояснил журнал «Вестник полиции»:

«Таким образом, в наступающем впервые для нашей полиции дне ее общего ликования, общих радостей и общих надежд знаменательно сочетаются и те же чувства всего русского народа, что является как бы залогом грядущего установления вполне нормальных и доверчивых отношений между полицией и населением. […]

Да наши скромные полицейские труженики и не привыкли еще быть предметом благосклонного к ним общественного внимания. Такие времена наступят еще не так скоро и к ним надо подготовляться, работать над приближением их, над созданием удобной почвы для них.

Обезоруживание человека, нападающего с револьвером. 1-я фаза.

Обезоруживание человека, нападающего с револьвером. 2-я фаза.

Обезоруживание человека, нападающего с револьвером. 3-я фаза.

Скорейшему наступлению таких времен будет содействовать не показная сторона полицейских праздников, не праздничный шум вокруг себя и своего дела, а незаметная для чужих глаз, но настойчивая и постоянная работа каждого полицейского управления, каждого отдельного полицейского чина над профессиональным самоусовершенствованием и подготовкой себя к безукоризненному выполнению сложных требований современной жизни, предъявляемых к полиции».

Несомненно, реформа должна была коренным образом изменить положение полиции, сделать ее сильнее, поднять общественный статус стражей порядка. Однако, как это не раз бывало в России, подготовка преобразований затянулась, а когда все-таки собрались их осуществить, ситуация резко изменилась. В 1914 г. проект закона о полиции наконец-то был передан в Государственную Думу, но началась Первая мировая война. На ропот полицейских: «Война войной, а кушать хочется всегда», — последовала отповедь в редакционной статье журнала «Вестник полиции»:

«В доходящих до редакции сетованиях по этому поводу звучат порою как бы сожаления о том, что законопроекту нашему вообще не особенно везло в смысле скорости, и что, ввиду крайней необходимости реформы, ее можно было бы провести давно в ускоренном порядке, а затем уже, в случае надобности, делать частичные изменения по указаниям практики. Это довольно распространенное в полицейской среде мнение стоит того, чтобы на нем несколько задержаться.