Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — ландесфюрст - Гай Орловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он выглядел разъяренным, но, надо отдать должное, не заорал, только вспыхнул яростным огнем, я буквально видел, как он пытается понять этот путь, что выглядит нелепым, невозможным, но именно благодаря ему я так и не стал полностью черным и слугой Тьмы, хотя другого давно бы поглотило, а еще утверждаю такое неслыханное, что в моем далеком королевстве вообще избрали этот путь…
— Что-то не складывается, — проворчал он грозно, — слишком мала вероятность удержаться на этой грани!
— Да, — признал я, — зато каков выигрыш! Либо яростно бороться с похотью и чревоугодием, как наши прославленные аскеты и подвижники, отдавая этой борьбе все силы и все время, либо снизить привлекательность греха настолько, что и грешить не очень-то и захочется. А то, что случается, это и не грех, а так… удовлетворение естественных нужд, после которых человек сразу же занимается делом и ни о каком дальнейшем разврате и не думает. И не потому не думает, что превозмогает себя, а просто чего о такой чепухе, такой мелочи думать?
Он молчал, полыхая так яростно, что вот-вот начнут плавиться камни, но я не чувствовал жара.
— И что, — прогремел он, как из быстро уходящей грозовой тучи, — такое возможно?
— Мы же люди, — напомнил я. — Чего уж такие крайности: либо предельная святость, либо предельный грех?.. И то и другое для нас гибельно, Тертуллиан. Именно потому, что мы люди. Хватит говорить намеками, скажем правду: Ева повязалась со Змеем, родила от него Каина и Авеля. Адам там и близко не стоял. Но хотя Каина после убийства брата изгнали на край света, он построил там первый город на земле, завел жен и кучу детей, а потом его правнуки и правнучки встретили потомков третьего сына Адама и Евы, уже чистого от первородного греха Сифа, и нарожали потомство… Так что в каждом из нас есть семя порочного и похотливого Змея… и чем больше с ним бороться, тем сильнее он сопротивляется!
Он уже не рычал, не гремел, яростный блеск сильно померк, я видел серьезное задумчивое лицо, наконец он проговорил с сомнением:
— Я все еще сомневаюсь, что такое возможно. Но… буду следить за тобой!
— Спасибо, Тертуллиан.
— Не благодари, — прогремел голос, снова мощный и угрожающий. — Споткнешься, первым сожгу тебя на праведном огне!
Он исчез, а я с сильно бьющимся сердцем рухнул в кресло и долго сидел с раскрытым ртом, выдыхая внутренний жар.
Тертуллиан застал меня врасплох, но я хоть и в панике, но сумел сформулировать это странное для нынешнего времени кредо, даже как-то оформил в понятную для него форму.
Но сердце колотится, потому что одно дело следовать чему-то, другое — оправдываться, когда тебе говорят, что не так свистишь, не то говоришь, слишком низко летаешь…
Глава 15
Все великие империи разваливались на те страны или королевства, из которых они склеивались. Так было с Персидской, с империей Македонского, Римской, Чингизовой, Османской, Священной Римской, Австро-Венгерской… Правда, там пытались сливать в единый народ или хотя бы общность совершенно разные народы с разным менталитетом и даже разными религиозными системами, но все равно, все равно…
Чем объединить? Да, дороги — это первое. Народ в армию брать отовсюду, но обязательно перемешивать, никакой клановости. И еще, конечно, единая и сильная церковь, что не делает разделения между людьми. Да, церковь — это самое надежное, что может объединить народы в единый народ.
Хотя все же пока что важнее — объединить в единое государство, где все части увидят выгоду от сотрудничества, и ни одна из провинций не будет считать, что ее объедают.
А кто так скажет… что ж, у нас есть меры против наглых и зажравшихся сепаратистов.
Геннегау разукрашен флагами, на улицах кипит жаркая и оживленная торговля. На рынках заметно много турнедцев, для них в диковинку роскошное изящество сен-маринцев, но все же все в первую очередь стараются подобрать себе доспехи и купить оружие, каждый северянин видит, что здешние оружейники на две головы выше тех, что остались в родных землях.
Я распорядился выплатить жалованье за месяц вперед, к тому же турнедцы, да и все прочие, неплохо поживились, снимая с пиратов кольца и серьги, а еще украшенные драгоценными камнями кинжалы.
Королевский дворец расцвечен цветными огнями, в масло светильников добавляют краски, и даже ночью громадное здание похоже на диковинный цветок, созданный волшебными феями и увеличенный во много-много раз.
Судя по музыке, что несется из всех окон, по десяткам экипажей во дворе и сотням на площади, я только и делаю, что пою и танцую, а еще это, фавориток, ага, уже и забыл, что у них там под платьем, почти монах, настолько серьезно служу своему делу — а мое ли оно? — государственному долгу, народу, ну да, а как же, кто бы поверил, но смех в том, что в самом деле стараюсь изо всех фибр делать жизнь народа привольнее и богаче, и вовсе не потому, что с богатых можно больше взять.
Вернее, не только потому.
Сэр Жерар, донельзя довольный своим высочайшим положением, соревнуется со мной своим монашеским образом жизни, в том смысле, что никаких женщин в нашей жизни, — горничные и прислуга не в счет, — а также никакого пьянства и чревоугодничества, — королевские пиры тоже не в счет, это больше работа, чем удовольствие…
Он появился по вызову, быстрый и неслышный, хотя по внешности больше похож на кулачного бойца, остановился у порога.
— Сэр Жерар, — сказал я отрывисто, — сформируйте отряд из верных мне сен-маринских и армландских лордов… нет, сен-маринцев пощадим, заменим их турнедцами! Да-да, турнедцами.
Он посмотрел вопросительно:
— С какой целью?..
Я посмотрел волком:
— Что, я должен отчитываться?
Он ответил в замешательстве:
— Ваша светлость, но я должен знать, каких лордов собрать! То ли самых сильных, то ли знатных, то ли тех, кто умеет горланить веселые песни за столом или в дороге…
— Простите, сэр Жерар, — сказал я виновато, — что-то устал, голова не варит…
— Вина, — поинтересовался он, — женщин?
Я отмахнулся:
— Идите вы со своими шуточками. Подберите лордов наиболее знатных и представительных. Из турнедцев обязательно включите рейнграфа Чарльза Мандершайда и стальграфа Филиппа Мансфельда. И с десяток наиболее знатных командиров.
— А их…
— Поровну армландцев и турнедцев.
— Сен-маринцев?
— Ни единого.
Он произнес ровным голосом:
— Начинаю догадываться. На какой день?
— Чем раньше, — ответил я, — тем лучше.
— Понятно, — сказал он, — как у вас всегда, в общем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});