Читаем без скачивания Лубянский долгожитель. Юрий Андропов на фоне эпохи - Олег Максимович Хлобустов

В 1978 г. Н.М. Голушко представил председателю КГБ подготовленную для информирования ЦК КПСС обобщенную справку на более чем 20 страницах о националистических проявлениях в СССР. Познакомившись с ней, Андропов заметил:

— Там такие громоздкие документы не читают. Можете ли вы сделать 2–3 документа для ЦК КПСС. К примеру, о националистических процессах на Украине, в республиках Прибалтики, в кавказских и среднеазиатских республиках? Каждый из них должен быть не более 3-х страниц[119].

Своего «расцвета» «диссидентское движение», благодаря его штрокой поддержке из-за рубежа, достигло к 1977 г., а в дальнейшем пошел его закат, связанный с арестом по обвинению в связях с ЦРУ одного из членов московской Хельсинкской группы (МХГ) А. Щаранского, привлечением к уголовной ответственности некоторых других (Ю. Орлов) активных участников «правозащитного» движения.

Известный не только в США, но и нашей стране, тесными связями с ФБР США, Джон Бэррон (John Barron, отсюда и встречающая иная транскрипция его фамилии — Баррон) в переведенной на русский язык в 1988 г. книге «КГБ сегодня: Работа советских секретных органов» отмечал, что «активная часть» диссидентов в 60–70 годы насчитывала около 35–50 человек, часть из которых впоследствии была или осуждена, или выехала из СССР на Запад.

Анализируя поступавшую ему на стол информацию, председатель КГБ СССР имел все основания сделать вывод, который и стал еще одной его «установкой» для деятельности подчиненных:

— Суммируя все сказанное, нельзя не прийти к выводу, что в сфере идеологических диверсий противник стал действовать не только активно, но и более изобретательно и коварно, стремясь нащупать новые возможности. Идеологическая диверсия, осуществляемая из-за рубежа, выступает теперь как главное средство подрывной деятельности противника внутри советского общества. В докладе ЦК КПСС XXVI съезду КПСС (февраль 1981 г. — О.Х.) вопросы обеспечения безопасности государства и общества рассматриваются как единая задача. Это и понятно. Ведь в условиях развитого социализма интересы государства и общества в целом неразделимы. Но работа по защите интересов государства и интересов общества требует своего конкретного подхода. Обеспечивать безопасность государства — это значит средствами органов госбезопасности бороться против спецслужб и других зарубежных антисоветских центров. Эта работа заключается в пресечении деятельности шпионов, диверсантов и вражеской агентуры. Как видно, в этом случае она носит ярко выраженный контрразведывательный характер.

Мы исходим из того, что защита интересов общества — это форма совместной деятельности партийных, общественных и административных органов. Чекисты не могут выделить себе какой-то узко профессиональный участок… Все негативное, чуждое нашему обществу, могущее вызвать нежелательные эксцессы должно находиться в поле нашего зрения.

В тех или иных местах, — продолжал Андропов, — нет — нет да и возникают негативные явления, которые нельзя, конечно, путать с высказываниями неудовлетворенности по поводу плохого снабжения, ненормальных бытовых условий, бюрократизма и т. д. Но как в первом, так и во втором случае следует исходить из того, что противник будет пытаться использовать указанные настроения для нанесения ущерба советскому строю в целом. В этих условиях от чекистов требуется поиск новых средств, которые позволяли бы успешно предотвращать подрывные акции противника. Новые условия, новые задачи по защите безопасности советского общества требуют совершенствования методов чекистской работы по пятой линии.

Председатель КГБ СССР требовал «видеть не только плохое, вредное, что они сделали, наслушавшись «Голоса Америки» и других враждебных «голосов». Очень важно уяснить, с кем мы в каждом конкретном случае встречаемся: с оголтелыми перерожденцем, законченным врагом, или с «заблудшей» личностью, у которой негативные настроения возникли в результате недостаточной стойкости или каких-то случайных факторов, вроде обиды, болезни, недовольства реально существующими недостатками в нашей жизни… Если перед нами враг — надо действовать беспощадно, надо его разоблачить и изолировать. Но если мы имеем дело с человеком, который оступился, попал в ловко расставленные сети противника, тогда следует попытаться спасти его для общества, сохранить его как советского человека.

Андропов требовал «активнее профилактировать не только отдельных лиц, но и сами процессы, которые могут влиять на умонастроения людей, порождать негативные явления в нашем обществе». Для этого, разумеется, требовалось взаимодействие с советскими и партийными органами, и порой такое взаимодействие действительно давало плодотворные результаты.

В итоге целенаправленной работы органов КГБ, признавала и председатель МХГ Л.М. Алексеева, уже к 1982 г. «диссидентство перестало существовать как целое, сохранились лишь его осколки… Вследствие обрушившихся на него репрессий (мы еще коснемся этого вопроса подробнее в конце данной главы, — О.Х.), правозащитное движение перестало существовать в том виде, каким оно было в 1976–1979 годы».

Отметим, однако, и еще одно важное обстоятельство, касающееся деятельности пятых подразделений КГБ СССР. В процессе решения задач, поставленных перед 5-м управлением и его подразделения в территориальных управлениях КГБ, помимо предупреждения противоправной деятельности, также добывалась важная разведывательная и контрразведывательная информацию из-за рубежа (например, доклад Американской национальной медицинской академии о выделении вируса СПИД), выявлялись шпионы (А Щаранский, И. Суслов), велась борьба с терроризмом, сепаратизмом, предупреждалось возникновение массовых беспорядков, возникновение очагов социальной напряженности и негативных процессов…

Тем не менее, мы согласны с уже высказывавшимся Э.Ф. Макаревичем мнением о том, что «уже с середины 70-х годов в 5-м управлении отмечали откровенные симптомы игнорирования людских забот и переживаний», что некоторые органы КПСС не только самоустранялись от конкретной организационно-социальной работы, но и от пропагандистского противодействия «социальной пропаганде» зарубежных идеологических центров, что КПСС «спала, усыпленная своей непогрешимостью» [120].

На наш взгляд, весьма важное признание причин развала Советского Союза содержится в статье Ф.Д. Бобкова, опубликованной в январе 2005 г. в журнале «Жизнь национальностей». В ней он подчеркивал: «в годы разгара «холодной войны» ее как войну не воспринимали. О ней говорил и писал лишь ограниченный круг партийных лекторов, да лидеры в докладах цитировали потребные выдержки в пропагандистских целях. Никто при этом не предупреждал об опасности «холодной войны» для государства.

В КГБ такую опасность понимали и в меру сил старались не только помочь руководству страны ее осознать, но и стремились донести угрозу, таящуюся в «холодной войне», до широких слоев общественности» [121].

И вновь, обращаясь к причинам конечного краха СССР, приведу на этот счет мнение бывшего первого заместителя председателя КГБ СССР Ф.Д. Бобкова: «Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить