Читаем без скачивания Братья-рыцари и камни Гроба Господня - Алекс Никмар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жак Мотье склонил голову и посмотрел на чёрные воды реки. Холодный ветер трепал его длинные волосы, но брат-сержант был ему за это лишь благодарен — после того, как они нынешним вечером сразились с Нергалом в пожирающем воздух защитном огненном круге, ему казалось, что он уже никогда не пресытится свежестью и прохладой…
«Удастся ли мне выполнить поручение братьев-рыцарей?.. Что нас ожидает в Австрийском герцогстве?.. Наш ли ещё замок Штайншлюссель?..» — от всех этих вопросов голова была полна тяжёлых, безрадостных дум и брат-сержант тяжело вздохнул. Он не знал: стоило ли об этом вообще думать, ведь впереди тамплиеров ещё ждали долгие недели пути и расположенные по берегам Дуная многочисленные города и селения… — Как примут нас там? Дадут ли возможность спокойно пройти?.. Эх! Неисповедимы пути Господни — всё в Его руках!»
Жак Мотье сильно устал. Конечно — он мог вообще ни о чём не думать и довериться исключительно Божьему провидению. Одно дело — бесстрашно броситься с мечом и щитом в гущу врага, другое — возглавить караван с важнейшим для ордена грузом, ведь он — не рыцарь, а всего лишь сержант… — по способностям ли ему это?.. Но проблема была в том — и он это с всё возрастающим беспокойством осознавал — что достигнут шнеккеры замка Штайншлюссель или нет — зависело теперь только от него одного: все четыре брата-рыцаря лежали под парусиновым пологом и чем-то помочь ему были не в силах.
Бросив ещё один взгляд на остающийся позади их каравана Ульм, брат Мотье повернулся и, обогнув мачту, откинул парусину и зашёл под навес. Рыцари лежали всё так же неподвижно, как и пару часов назад, когда он в последний раз заходил их проведать. Они были настолько истощены, что взглянувшему на них сержанту показалось, что всё уже кончено.
Его успокоил дежуривший у изголовья рыцарей брат-сержант Пьер Форе, когда-то давно несколько лет прослуживший оруженосцем и помощником брата-лекаря у госпитальеров и потому единственный в их отряде, ведавший достаточными навыками врачевания:
— Они живы, брат-сержант, они дышат.
— Скажи: вернутся ли к ним их силы или они готовятся предстать перед Господом?
— Так на то — Его воля, брат-сержант, если они ещё не выполнили здесь своё предназначение то Он их к себе и не призовёт… Сам рассуди: они — последние рыцари Храма — я имею в виду из тех, кто всё ещё на свободе, а не в застенках инквизиторов. Кому как не им, своими делами славить Его имя на этой, погрязшей в грехах и предательстве земле?! Кому как не им донести потомкам правду о славных делах нашего ордена?! — Пьер Форе грустно улыбнулся и поправил изголовье Робера де Ридфора:
— Мы же с тобой, брат Жак, хоть сами и не рыцари, но хорошо видим, что времена истинного рыцарства безвозвратно уходят. Рыцари, конечно, остаются, но меняется сам смысл и цели рыцарского служения. Ты знаешь… — я думаю, что это плохо — Святая церковь не должна остаться без Святого воинства, так что кто-то, из истинных — честных и чистых душой носителей красного креста на левой груди, но обязательно должен выжить. Орден Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова ещё не выполнил своего предназначения, он не освободил от сарацин Святую землю, где был распят Господь. Пусть нам не дали это сделать, подло предав и кощунственно оклеветав, но всё равно: пока жив хоть кто-то из нас, это значит лишь одно — всё ещё далеко не кончено…
— Да, ты прав, брат Пьер — кто-то из истинных рыцарей Храма должен обязательно выжить, — Жак Мотье окинул взглядом лежащих братьев-рыцарей, — так пусть же это будут они…
— Аминь, брат Жак.
— Аминь…
Выйдя на палубу, Жак Мотье встретил идущего со стороны форкастля брата-сержанта Годфри Шатильона, который, заметив Мотье, знаком предложил ему подойти к борту:
— Брат Жак…
— Да? Ты обеспокоен? Что там ниже по течению?
— Не волнуйся, всё в порядке: вода чистая, Луна большая, вперёд видно далеко…
— Так что же тебя беспокоит?
Годфри Шатильон ответил не сразу, облокотившись о борт, он некоторое время смотрел на уплывающий назад, подсвеченный призрачным светом пылающих костров Ульм:
— Брат Жак, ты дал распоряжение братьям молчать о том, что было в Ульме. Мы с тобой знаем друг друга уже десять лет…
— Да, знаем, и я благодарен Господу за то, что ты всегда стоял со мною рядом. Я ценю это…
Годфри опять ненадолго погрузился в молчание. Было видно, что он хочет о чём-то спросить, но не решается это сделать. Мотье его не торопил, хотя и догадывался о том, в чём будет суть его вопроса. Прошло несколько минут, прежде чем Годфри, наконец, задал свой вопрос:
— Скажи мне, Жак: так что там всё-таки было?
— Что-то да было…
— Снова демоны, как в тот, прошлый раз? — Мотье неопределённо пожал плечами, и Годфри взволнованно уточнил:
— Я понимаю… ты хочешь сказать, что в Ульме «ничего подобного не было»? Так?
— Может, ничего и не было. Но… как у нас всё дальше сложится — неизвестно. Кругом враги: и впереди, и за спиной. Так что, пожалуй, для всех остальных пусть лучше будет: «не было»… — Мотье обернулся на своего товарища и посмотрел в его глаза. Взгляд брата-сержанта не был холодным, но в нём было столько суровой и непреклонной решимости, что Годфри Шатильон лишь понимающе кивнул: «Что ж: тайна — значит тайна, и здесь не о чем больше говорить».
Он собрался было оставить Мотье одного, наедине с его мыслями и отправиться назад, к форкастлю, но не успел этого сделать. Он уже начал поворачиваться, но не прошло и мгновения, как Жак дружески положил на его плечо свою ладонь и негромко, так, чтобы его слова были слышны одному лишь Шатильону, промолвил:
— Всё может произойти — смерть витает над нами, и за последний месяц мы в этом не раз убеждались. Выживут наши братья-рыцари или нет —
