Читаем без скачивания Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 - Альманах

В 1990-х годах военные проявили необходимую для борьбы с исламистами твердость, в том числе внутри собственных рядов. Они не только осуществляли классические военные операции против мобильных отрядов радикальной оппозиции, но и проводили эвакуацию местного населения из опасных зон и вели тщательный контроль за перемещением людей[94]. В тяжелейших условиях, при отсутствии военной помощи со стороны России или Запада армия смогла сохранить целостность страны и не допустить к власти исламистов. Этим она подтвердила свою лидирующую роль в обществе.

В последнее десятилетие роль национальных ВС в политической жизни Алжира стала ослабевать. Этому способствовали следующие причины: омоложение руководящих военных кадров, назначение в 2004 году начальником штаба армии генерал-майора Салаха Ганди, преданного нынешнему президенту Абделю Бутефлику, постепенный переход к контрактному принципу комплектования.

Армии Алжира также свойственна некоторая двойственность, хотя и в меньшей степени, чем аналогичное имеет место в Египте. Это проявляется в том, что, находясь в постоянном силовом противостоянии с исламистами, военнослужащие, в свою очередь, подвергаются их влиянию. В этих условиях нельзя быть абсолютно уверенными в надежности национальных ВС.

Марокко

Королевская армия Марокко возникла в 1956 году, когда страна получила независимость. Именно тогда разрозненные партизанские отряды были сведены в корпуса, командование над которыми принял король Мухаммед V и генерал Мохаммад Уфкир, который стал единственным министром обороны страны. С 1972 года, после неудачной попытки генерала Уфкира осуществить государственный переворот, исполнение этих обязанностей, как и начальника Генерального штаба, было возложено на монарха (непосредственное руководство осуществляет генеральный инспектор), который при реализации внутренней политики стал больше опираться на элитное формирование ВС – жандармерию. В частности, под ее контроль были переданы склады с вооружением[95]. Всего это привело к существенному снижению боеготовности королевской армии и затруднило управление войсками.

Одновременно с целью ослабления протестных настроений офицерам был предоставлен широкий комплекс различного рода льгот. Среди командного состава наряду с арабами появились и берберы, которые стали назначаться даже на высшие командные должности. Самым важным критерием продвижения по службе стала личная преданность правящему режиму.

Наиболее серьезным испытанием для королевской армии стал продолжавшийся 16 лет (вплоть до 1991 года) вооруженный конфликт в Западной Сахаре. Это привело к значительному увеличению численности ВС и росту бюджетных расходов. Как следствие, в настоящее время достаточно многочисленная (свыше 200 тыс. военнослужащих) марокканская армия считается в Африке высокоподготовленной. Воинская служба хорошо оплачивается и является весьма престижной ввиду социальной защищенности и устойчивых военных традиций среди марокканцев. Однако рядовой и сержантский состав, а также некоторая часть офицеров королевской армии находятся под влиянием исламистов. Об этом свидетельствует предпринятая в мае 1991 года при участии военных попытка государственного переворота, за которой последовала масштабная чистка в войсках.

Марокканская армия не играет заметной роли в политической жизни страны. В целом она сохраняет верность монархическому режиму. Однако нет уверенности, что армия готова к подавлению массовых акций протеста, особенно под исламистскими лозунгами. Следовательно, и этой армии характерна некоторая двойственность.

Некоторые выводы

Таким образом, в большинстве государств Северной Африки армия выполняет двойственную роль. С одной стороны, она является главным гарантом национального суверенитета и безопасности. Как правило (за исключением Ливии), национальные ВС пользуются авторитетом в обществе, а военная служба является престижной, дает гарантированный материальный достаток, предоставляет возможность карьерного роста и позволяет приобрести определенный статус в обществе.

Исторически военные в этом регионе занимали особое положение, оказывая порой определяющее влияние на принятие важнейших решений внешней и внутренней политики страны. Это, с другой стороны, приводило к политизации армии, активно участвовавшей в различных государственных и военных переворотах. Наиболее характерно это для Мавритании, как бы застывшей в 1960-х годах. Во всех остальных государствах, включая Египет и Алжир, командный состав старается минимизировать свое участие в политической жизни. Еще более критично в армии относятся к подавлению массовых акций протеста собственно народа, не желая становиться между властью и обществом. Такая двойственность, по-видимому, характерна и для других неспокойных регионов земного шара.

Россия—Иран: три десятилетия «осторожного стратегического сотрудничества»

Н.М. Мамедова, кандидат исторических наук, руководитель сектора Института востоковедения РАН

К первому десятилетию революции в Иране издательство ЦК КПСС «Политиздат» решилось выпустить с дерзким для того времени названием книгу Л.И. Медведко иА.В. Германовича «Именем Аллаха… Политизация ислама и исламизация политики» (М., 1988). Значительная часть книги, которая издавалась тогда массовыми тиражами не только в России, но и за рубежом, была посвящена «зигзагам иранской революции». Она характеризовалась авторами как «триединая революция» – антимонархическая, «исламская» и антиимпериалистическая. Происходившие с тех пор процессы в самом Иране и в отношениях с окружающим его миром характеризовались в ней как «зигзаги революции с несбывшимися надеждами». Такие осторожные оценки в значительной мере объяснялись тогда самой направленностью «исламской революции » в Иране против «Большого Дьявола» на Западе и «Малого Сатаны» на Востоке в лице Советского Союза. Была для этого и другая, не менее веская причина – послание, направленное в тот год вождем иранской революции имамом Хомейни М.С. Горбачеву, в котором содержался призыв к России отказаться от «марксизма и принять веру ислама с его политической идеологией исламизма».

С тех пор утекло много воды в соединяющее Россию и Иран Каспийское море. Но отношения между ними, хотя и обрели характер взаимовыгодного стратегического сотрудничества во многих, в том числе военнотехнических, областях, скорее, в настоящее время можно трактовать как «осторожное сотрудничество». Об этом и идет речь в предлагаемых ниже статье Н.М. Мамедовой и в краткой справке военного эксперта Центра изучения современного Ирана, обозревателя Российского информационного агентства «Иран, ру» В.Ф. Онищенко.

Составитель

Вот уже 30 лет, как Иран движется по пути «исламской революции». Установление исламского правления в Иране после свержения монархии произошло в тот период, когда идеи исламизма как фактора политического развития стали потом «пробивать себе дорогу» в ряде других исламских стран, в которых идеи национализма и «соцориентации» фактически себя исчерпали.

Использование ислама как идеологии и пути развития мусульманских стран, особенно в его экстремистском проявлении, обычно связывается с экономической отсталостью этих стран. Случай Ирана подтверждает это правило и одновременно опровергает его. Иран ко времени развития в нем антишахского движения под руководством духовенства был одной из самых динамично развивающихся стран мира. Однако высокие темпы экономического роста не сопровождались там сколько-нибудь адекватным улучшением жизненного уровня основной массы населения, расширением демократических начал в общественно-политической жизни общества. Особенность развития страны заключалась в ее сильной зависимости от американского капитала, в наибольшей степени в области нефтяной промышленности. Практически все добывающие нефтяные компании были иностранными. Действовавший в стране иностранный капитал господствовал во всех технологически новых отраслях экономики, что стало рассматриваться в стране как нарушение справедливости и ущемление прав мусульман. В последнее десятилетие шахского правления в условиях короткого временного периода высоких темпов экономического роста резко усиливалась и неравномерность в распределении национального дохода, что вызывало все больший рост социальной напряженности. Ситуация усугублялась ограничением гражданских свобод в виде запрета партийной и общественной деятельности, все более усиливавшимся авторитаризмом шахской власти.