Читаем без скачивания Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 - Альманах

Другой важный концептуальный сдвиг во внешней политике ИРИ, по мнению профессора Национального университета Махмуда Сариолгалама, просматривается в стремлении Ирана нормализовать отношения с Западом. Разделив цели внешней политики Ирана на «три орбиты», под ними он подразумевает сохранение территориальной целостности, национального суверенитета и благоприятные условия для экономического развития. На этих же «орбитах» находится также защита мусульман и освободительных движений, а также конфронтация с Израилем и Западом в лице США. На дальней «орбите» политики исламской власти остается соблюдение шиитских принципов теократического государства и отстаивание национальной государственности в отношениях с западными странами[100].

В настоящее время в условиях противостояния Ирана с США и Израилем из-за иранской ядерной программы тактика и стратегия оказались тесно взаимосвязанными. Давление США на Иран в целях приостановки осуществления им ядерной программы может привести не только к изменению режима, но и к распаду страны по этническому принципу. Для Ирана, как многонационального государства с «разделенным» населением, представляют особую опасность сепаратистские движения. Противники иранского режима, в первую очередь США, достаточно активно используют возможности их активизации. И как государство, и как режим Тегеран жизненно заинтересован в предотвращении этнических кризисов. И этот фактор является основой политического сотрудничества Ирана и России.

Самая сильная внешняя угроза – в последовательном стремлении США изменить существующий в стране режим. В настоящее время это фактически вылилось в силовое давление на Иран. США рассматривают ИРИ в качестве дестабилизирующего фактора в регионе, так как считают, что именно он поддерживает группировки Хезболла и ХАМАС, угрожающие Израилю, и движения в Ираке и Афганистане, ставящие целью вывод американских войск. Иран в свою очередь расценивает в качестве дестабилизирующего фактора в регионе и военное присутствие в нем США, и его давление на республику.

В иракском вопросе американская и иранская стороны, стремясь находить компромиссы не без посредничества и усилий России, начали осуществлять первые контакты. Усиление «Талибана» также заставляет США объективно искать точки соприкосновения с Ираном, которому удается в целом успешно контролировать свои границы с Афганистаном и Пакистаном. И если США сами готовы вести прямые переговоры с «Талибаном», то нелогично было бы не иметь контакты и с Ираном. В вопросе ядерной программы Ирана США занимают более непримиримую позицию. Иран не отказывается от права на создание своей ядерной энергетики, заявляя при этом о мирном характере этой программы. Но хотя доказательств обратного ни у кого нет, США не исключают вероятности наличия военной компоненты в ядерной программе Ирана. Тем более в условиях наличия ядерного оружия не только у Израиля, но и у неспокойных его соседей Пакистана и Индии.

Этот деликатный вопрос, увязываемый к тому же Вашингтоном с размещением элементов американской ПРО в Восточной Европе, не может не затрагивать и проблемы национальной безопасности России, которые, конечно же, не могли не подниматься на первой встрече Д. Медведева и Б. Обамы на саммите в Лондоне. Россия не менее США заинтересована в том, чтобы ядерная программа Ирана оставалась мирной. Но сообщения о том, что она соглашается «разменять» один вопрос о ПРО на другой – об отказе России от участия в развитии ядерной энергетики Ирана в мирных целях – президент России в интервью Би-би-си перед началом встречи в Лондоне назвал несерьезными. «Мы заинтересованы в том, – особо подчеркнул он, – чтобы нераспространение ядерного оружия было основным принципом развития человечества на ближайшие годы. Мы не хотим, чтобы появлялись новые члены ядерного клуба, это ни к чему»[101].

Комментарий и справка военного обозревателя

В.Ф. Онищенко

Исторически вполне обоснованно, особенно в последние 30 лет после «исламской революции» в Иране, как и следует из всего содержания вышеприведенной статьи, что Иран имеет полное право на развитие своей оборонительной военной доктрины. Как бы ни обвиняли Исламскую Республику Иран в агрессивной тональности, например, по отношению к Израилю, США, другим странам Запада, особенно в связи с твердым намерением продолжать развитие программы «мирного атома», эта программа никогда не носила экспансионистский, захватнический характер, в отличие от того же «сионистского беспредела», проповедующего создание «Великого еврейского государства от Нила до Евфрата».

Обращает на себя внимание факт, что Иран, выдерживая принцип триединства в развитии идей своей революции, в проведении внешней и внутренней политики, гармонично переносит его и на укрепление своей обороноспособности. Это защита национального суверенитета и территориальной целостности, защита власти и обеспечение национальной безопасности. Начиная с 2001 года, США, другие страны НАТО осуществляют открытое массированное пропагандистское давление на Иран, включая разработку санкций в рамках Совбеза ООН под надуманным предлогом предотвратить создание иранцами ядерного оружия, и организуют различные провокации, вплоть до угроз осуществить ракетно-бомбовые удары по важнейшим иранским объектам.

Несмотря на обещания нового американского президента Б. Обамы «изменить отношения с иранской нацией», никто в США и НАТО не отменил руководящие и «координирующие» для союзников документы от 2001 и 2002 года, обосновывающие якобы наличие признаков разработки в Иране оружейного плутония, химического и даже биологического оружия. Однако подобные «ошибки ЦРУ», например, в отношении Ирака, видимо, не смущают Пентагон. Новые «мягкие реверансы» Обамы сочетаются с ужесточением общей стратегии в зоне «расширенного Ближнего Востока». В Афганистане уже создана мощная группировка вооруженных сил, основу которой составляют контингенты США и других стран НАТО, так называемые «силы сдерживания» терроризма, наркоторговли и организованной преступности. В Тегеране же склонны рассматривать это как потенциальную угрозу своей безопасности и как стремление Запада продемонстрировать «неуступчивому Ирану» наличие реальной военной «дубинки» у его западных границ.

В этих условиях Россия поддерживает стремление Ирана активизировать с ней военно-техническое сотрудничество. Это касается обычных видов вооружения, включая средства ПВО повышенной дальности поражения. Однако возобновившиеся контакты на уровне министров обороны наших стран и самые разные отклики на них уже показали, что надо будет много сделать, чтобы преодолеть возникший в последнее время кризис доверия, который сложился в треугольнике взаимоотношений – Россия, Иран, Соединенные Штаты. В связи с оживлением российско-иранских военных контактов противники Ирана уже начали широкомасштабное давление на Россию, чтобы российские военные поставки были тесно увязаны с требованием прекратить реализацию иранской программы атомной энергетики.

Именно поэтому западные аналитики за отсутствием информации о результатах проведенных в Москве в марте 2009 года переговоров министра обороны М. Наджара пытались изобразить как свершившийся факт, что российская сторона в качестве рычага воздействия на иранцев поставила в прямую зависимость реализацию контракта на поставку зенитных ракетных комплексов (ЗРК) С-300ПМУ-1 с вопросами, касающимися выполнения ядерной программы Ирана.

Чтобы прекратить различные измышления, Российская Федеральная служба по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) была вынуждена выступить с официальным заявлением, где сообщалось, что эти ЗРК в рамках заключенного в 2007 году контракта в Иран пока еще не поставлялись. Но было подчеркнуто, что Россия не намерена отказываться от выполнения этого выгодного контракта. Первоначально три года назад речь шла о поставке Тегерану пяти дивизионов С-300ПМУ-1 на сумму более 800 млн долларов. Спустя пять лет объем и стоимость планирующейся поставки могут быть изменены. Для сравнения, – в 2008 году Россия выполнила контракт на поставку в Китай восьми дивизионов С-300 стоимостью в $ 1 млрд. На Западе не скрывают, что хотели бы увидеть в позиции России «реальные сдвиги» в отношении Ирана с тем, чтобы вопрос о российских поставках вооружения в Иран был более «политизирован», то есть был бы тесно увязан с давлением на иранское руководство. Именно в этом случае Соединенные Штаты якобы будут готовы пересмотреть свою политику в отношении размещения ракет ПРО в третьем позиционном районе Европы. Министр обороны Ирана бригадный генерал М. Наджар официально заявил после переговоров в Москве, что на них вообще не шла речь об иранской мирной ядерной программе. Он подчеркнул, что укрепление военного потенциала Ирана носит строго оборонительный характер. Возможные ракетные удары Ирана по странам Европы и, тем более, по России, – полная выдумка и провокация США, оправдывающая размещение натовских ракет ПРО в восточноевропейских странах. Иранские власти будут говорить о закупке в России зенитно-ракетных систем С-300 лишь тогда, «когда это станет необходимо». Иран при этом оставляет за собой право «осуществлять все возможные меры для укрепления своего оборонного потенциала, в том числе шаги, направленные на приобретение и создание вооружений оборонительного характера», – отметил иранский министр.