Читаем без скачивания Триста неизвестных - Петр Стефановский

Советское Верховное Главнокомандование приказало шестому авиакорпусу ПВО выделить самолеты для участия в ликвидации вражеского прорыва в районе города Белый. Мы образовали специальную авиагруппу. В нее вошли: авиаполк двухмоторных Пе-3, имевших мощное пулеметно-пушечное и бомбовое вооружение; полк истребителей И-153, оснащенных кроме обычного оружия восемью 75-миллиметровыми реактивными снарядами; полк самолетов И-16, имевших пушки и частично реактивные снаряды; две эскадрильи самолетов МиГ-3. Всего в группе насчитывалось около ста машин. Ее командиром назначили меня.

Самолеты находились на четырех аэродромах: Чкаловском, Алферовском, Сычевском и Ржевском. После взлета они должны были собраться над Сычевкой и на восходе солнца нанести массированный удар по войскам противника западнее города Белый. После выполнения задания всей группе, кроме полка Пе-3, надлежало сесть на Ржевском аэродроме для подготовки к повторному вылету…

Ясное осеннее утро. Погодка как по заказу.

С группой "мигов" взлетаю с Ржевского аэродрома. Берем курс на юг, правее Сычевки. Где-то слева от нас находится передовая площадка полка самолетов И-16, возглавляемого капитаном Ампилоговым. Отлично замаскировались, сколько ни напрягал зрение, обнаружить не смог.

На запад проплыли самолеты Пе-3. Сверху над ними идут истребители прикрытия И-16. Вдали собрался сорокасамолетный авиаполк лихого бородатого майора Писанко.

Можно и нам разворачиваться на боевой курс. Замечательная вначале горизонтальная видимость при подходе к линии фронта сильно ухудшилась. На земле идет яростная артиллерийская перестрелка. Горят деревни.

Первыми атаковали вражескую пехоту двухмоторные Пе-3, обрушивая на нее серии стокилограммовых бомб. За ними плотными звеньями стали пикировать "чайки", И-16 и "миги", выпуская огнехвостые реактивные снаряды.

Одновременно идут упорные воздушные бои. Падают на землю наши и вражеские самолеты. Внизу там и сям белеют парашюты. Это летчики сбитых машин.

Все. Первая часть задачи выполнена. Вокруг море огня и дыма. Полки собираются в группы и берут курс на Ржев. Вдали, сливаясь с горизонтом, показался город Сычевка. Оттуда на высоте тысячи метров спокойно идут мне навстречу два вражеских бомбардировщика До-215. Судя по всему, они уже отбомбились, летят налегке. Но нет, не видать вам своего аэродрома! Двигатель на форсаж, боевой разворот. После второй атаки немецкая машина, раскрашенная под цвет пустыни, пошла на снижение, оставляя за собой шлейф густого дыма. Хорошо!

А где другой "дорнье"? Ого, уже километрах в десяти, улепетывает, даже не попытался помочь своему ведомому. Вояка…

Расстояние между нашими машинами быстро сокращается. Догоняю. Открыл огонь из всех трех пулеметов. Левый мотор До-215 выбросил клуб дыма, бомбардировщик, подобно змее, заюлил из стороны в сторону.

Теперь ручку от себя. Но самолет, приобретший на пикировании огромную скорость, продолжает сближаться с горящим немецким бомбардировщиком. Десять… пять… один метр! Невольный и бессмысленный таран?! Страшная отрицательная перегрузка. Вот-вот выбросит меня из кабины. Всем телом жму на ручку, от себя ее, от себя! В предчувствии удара даже зажмурил глаза.

Столкновения не последовало. Почему "миг" не сразу послушался рулей? Из-за большой скорости возникла огромная сила инерции? Может быть, и так. Во всяком случае, есть над чем поразмыслить летчику-испытателю. А пока надо вывести из глубокого пикирования свою "свихнувшуюся" машину. Перешел в горизонтальный полет, сориентировался. Мотор начал давать перебои. Сигнализирует — бензин в основных баках выработан. Его осталось на десять, максимум пятнадцать минут. А до аэродрома лететь не менее двадцати…

Свалиться в лесу или сесть на вынужденную после успешно проведенной сложной воздушной операции и двух побед в воздухе… А ведь предстоит организовать еще один групповой вылет.

Вспоминаю, где-то поблизости Сычевка. А там — посадочная площадка. Во что бы то ни стало разыскать ее! Никаких признаков посадочной площадки сверху невозможно заметить. Маскировка, прямо скажем, завидная. Значит, придется идти на вынужденную. Бензин кончается. Внизу большое и, кажется, ровное поле. Шасси на выпуск. Закрылки тоже. Посадка. Томительные секунды ожидания капота. Но нет, самолет благополучно закончил пробег.

Рулю к опушке леса, выключаю мотор. Что же дальше?

И тут, осторожно раздвинув кусты, показались две головы в темно-синих пилотках.

— Сычевская площадка? — спрашиваю.

— Так точно, сычевская. А вы кто? Сообщаю. Приказываю найти инженера. Он оказался неподалеку.

— Можно срочно заправиться у вас бензином, боеприпасами, воздухом?

— Бензином и боеприпасами — да, — отвечает инженер, — а воздухом… придется ждать часа три, пока ПАРМ сделает переходник от нашей воздушной трубки к вашему "мигу".

Переходник… Когда еще летчики-испытатели говорили конструкторам о необходимости унификации подобных вещей на всех самолетах… Говорили. Требовать надо было. Эх…

— Связь с Москвой или Ржевом есть? — интересуюсь.

— Связи пока никакой нет, — последовал ответ. — Площадка подготовлена недавно.

— Ну что ж, готовьте самолет как можно быстрее. Кончите — разбудите.

Улегся в тени молодого березняка и мгновенно уснул. Нервное напряжение дало о себе знать.

В Ржев прилетел часа в два дня. И сразу — к телефону. Докладываю командиру авиакорпуса: возвратился о боевого задания, сбил один "дорнье" и серьезно повредил второй, вынужден был сесть на полевой аэродром Сычевка — не хватило горючего.

В ответ слышу недоумевающий голос полковника Климова:

— Это кто говорит? Кто?

— Ваш заместитель полковник Стефановский.

— Ты?! Мне же доложили, что тебя… это, ну… сбили и ты приземлился с парашютом по ту сторону фронта. Я так и доложил по команде. За твое личное участие в боевой операции меня крепенько отстегали… Ну, смотри у меня! Командир уже явно разозлился. — Если еще раз полетишь без разрешения, голову оторву!

Мне нечего было ответить, и я молча положил трубку. Эх, Иван Дмитриевич… Когда-то вместе начинали летную службу, вместе поступали в военно-теоретическую школу ВВС. Затем совместная учеба в летной школе. Годы работы летчиками-испытателями. И на тебе — "голову оторву"! А может, и прав комкор-то? Отчасти, пожалуй, да. Не следовало бросаться на пару "дорнье", да еще одному. Не стерпел вот. Но в том, что полетел с группой, моей вины нет. Убежден: авиационный командир должен быть всегда, в воздухе, если половина и более его подчиненных выполняют боевое задание.