Читаем без скачивания Дорога в тысячу ли - Мин Чжин Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тамагучи сказал мне, что хотел бы усыновить твоих сыновей, — сказал Хансо тихо.
— Как это?
— Я сказал ему, что ты никогда не согласишься. Он предложил взять только одного из них. Бедняга! Не волнуйся, он не сможет их забрать.
— Скоро мы поедем в Пхеньян, — сказала она.
— Нет.
— Что ты имеешь в виду?
— Там все мертвы. Родители Кёнхи. Родственники Ёсопа. Все, кто владел землей. Так случается, когда правительства меняются.
Сонджа села.
— Да, это печально, но ничего не поделать, — добавил Хансо.
Сонджа была прагматичной женщиной, но даже она считала, что Хансо слишком жесток.
— Ты должна думать про обучение Ноа. Я привез ему книги для подготовки к вступительным экзаменам в колледж.
— Но…
— Вы не можете вернуться домой. Вам придется ждать, пока ситуация не стабилизируется.
— У моих мальчиков нет здесь будущего. Если мы теперь не можем вернуться домой, мы сделаем это, когда станет безопаснее. — Ее голос дрогнул, но внутренняя решимость была сильна.
Хансо помолчал.
— Что бы вы ни решили делать позже, время идет, и Ноа должен учиться в университете. Ему двенадцать.
Сонджа думала о школе для Ноа, но не знала, как она будет платить за учебу. У них не хватало денег даже для возвращения домой. Ёсоп и женщины много раз обсуждали это.
— Ноа должен учиться, пока он в этой стране. Корея будет в хаосе еще долго. Кроме того, он отличный ученик, он прекрасно знает японский. Когда он поедет домой, у него будет диплом хорошего японского университета. Сейчас все богатые корейцы отправляют своих детей учиться за границу. Если Ноа поступит в университет, я заплачу за его учебу. И я заплачу за Мосасу…
— Нет, — воскликнула она. — Нет!
Он решил не спорить с ней, потому что она была упрямой. Он знал это. Хансо указал на ящики.
— Я привез мясо и сушеную рыбу. Там еще консервированные фрукты и шоколад из Америки. Я привез то же самое для семьи Тамагучи, так что вам не нужно делиться с ними. Еще там есть ткань. Думаю, всем вам нужна новая одежда. Там ножницы, нитки и иглы, — добавил он, гордясь собой.
Сонджа не знала, что ей теперь делать. Она не хотела быть неблагодарной. Ей было стыдно за свою жизнь, за бессилие.
— Я привез несколько газет. Попросите кого-нибудь прочитать их вам. Вы сами поймете, что не можете сейчас вернуться в Корею. Там вы погубите мальчиков.
Сонджа нахмурилась.
— Ты заставил меня приехать сюда, и теперь пытаешься заставить меня остаться в Японии. Ты говоришь, что так лучше для мальчиков…
— Я привел их на ферму. И я не ошибся.
— Я тебе не доверяю.
— Ты пытаешься причинить мне боль, Сонджа. Это не имеет никакого смысла. — Он покачал головой. — Твой муж хотел, чтобы мальчики ходили в школу. Я хочу того же, Сонджа. Ты и я… мы хорошие друзья, — спокойно сказал он. — Мы всегда будем друзьями. И у нас всегда будет Ноа. — Он подождал, не скажет ли она что-нибудь, но ее лицо оставалось непроницаемым. — И твой зять знает. О Ноа. Это не я сказал ему, он сам понял.
Сонджа закрыла рот руками.
— Тебе не нужно волноваться. Все будет отлично. Если вы хотите вернуться назад в Осаку, Ким все устроит. Отказ от моей помощи эгоистичен. Ты должна дать своим сыновьям шанс. И для этого я тебе нужен.
Прежде чем она успела ответить, в сарай вошел Ким.
— Босс, — сказал он. — Рад видеть вас. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?
Хансо отказался, и Сонджа поняла, что ничего ему не предложила.
— Итак, ты готов вернуться в Осаку? — спросил Хансо, глядя на Кима.
— Да, — улыбнулся тот.
— Мальчики, — сказал Хансо громко, — как вам книги?
Ким жестом позвал их, и мальчики побежали к нему.
— Ноа, ты хочешь вернуться в школу? — спросил Хансо.
— Да, господин. Но…
— Если ты хочешь в школу, вам нужно вернуться в Осаку.
— А как же ферма? И Корея? — спросил Ноа.
— Некоторое время вы не сможете вернуться в Корею, но пока ваша голова не должна пустовать, — улыбнулся Хансо. — Что ты думаешь об экзаменационных книгах, которые я вам привез? Они сложны?
— Да, господин, но я хочу их изучить. Мне нужен словарь.
— Я достану его для тебя, — гордо сказал Хансо. — Учитесь, и я отправлю вас в школу. Важно, чтобы старые корейцы поддерживали молодых. Иначе как мы построим великую нацию?
Ноа просиял, и Сонджа ничего не могла возразить.
— Но я хочу остаться на ферме, — прервал его Мосасу. — Это несправедливо. Я не хочу возвращаться в школу. Я ненавижу школу.
Хансо и Ким рассмеялись.
Ноа потянул Мосасу к себе и поклонился. Они направились в другую часть сарая. Когда они были достаточно далеко от взрослых, Мосасу сказал Ноа:
— Тамагучи-сан говорит, что мы можем остаться здесь навсегда. Он сказал, что мы можем стать его сыновьями.
— Мосасу, мы не можем жить в этом амбаре.
— Мне нравятся куры. Они не клюют меня, даже когда я забираю яйца. В сарае приятно спать.
— Заговоришь по-другому, когда станешь старше, — сказал Ноа, взвешивая на руках толстые тома экзаменационных книг. — Аппа хотел, чтобы мы пошли в университет и стали образованными людьми.
— Я ненавижу книги, — сказал
