Читаем без скачивания Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы - Алиса Дорн

Дракон еще раз потянул меня за кожаный рукав и что-то жалобно прохныкал.

— В чем дело? — поинтересовалась я, позволяя утянуть себя к вольеру.

Могла не спрашивать. Противное чувство дежавю накрыло с головой, стоило увидеть лежавшую ничком фигуру. Светлые волосы разметались по земле: Ребекка. Сдавленно охнув, я кинулась к ней. Слава богу, это был всего лишь обморок, и к тому моменту, когда я подоспела, драконолог уже приходила в себя.

— Эй, ты в порядке? — девушка оперлась на мою руку, пока я помогала ей сесть. Приведший меня к ней дракон мешался рядом, продолжая издавать обеспокоенные звуки. — Я могу что-то сделать? Мне позвать кого-нибудь?

— Не надо.

Я сомневалась, что не надо. Не нравилась мне ее бледность. Я замерла, глядя на кровь, тонкой струйкой текшую из носа.

— У тебя кровь идет…

Блондинка машинально поднесла к лицу ладонь и уставилась на испачканные пальцы. Глаза начали закатываться, и я испугалась, что она снова потеряет сознание.

— Я все-таки быстро сбегаю к вам на факультет и приведу помощь.

— Нет, — хриплым голосом отказалась она.

— Я не могу тебя так оставить, — кровь всё не прекращала идти; я нашла в сумке пачку платков и протянула ей.

По крайней мере, она уже не пыталась завалиться на бок и могла сидеть без посторонней помощи. Но состояние ее все равно вызывало у меня опасения. Сменив платок, она заозиралась по сторонам и потянулась к сумке. При падении магнитная застежка раскрылась, и вещи оказались на земле. Я протянула ей пенал с инструментами, наклонилась за блокнотом. Ветер перелистнул страницы, и среди конспектов я заметила странный рисунок.

— Что это?

На листе в клеточку был нарисован магический круг. И я его уже видела. Три пересекавшихся контура. Вязь, в которой я теперь могла угадать рума, язык демонов. Только что-то было не так — количество углов или что-то в линиях, я не была уверена что, но знала: это был не точно тот рисунок, что я видела в ночь первого сентября.

Блондинка вырвала блокнот у меня из рук.

— Ничего.

— Подожди!..

Поспешно запихнув вещи в сумку, она поднялась на ноги. Покачнулась, но, похоже, ей стало лучше, к корпусу криптозоологии она направилась уже довольно уверенным шагом. Мы с драконом проследили, как она скрылась внутри здания, и обменялись непонимающими взглядами. И что это значило? Я почувствовала, как внутри меня все закипало от злости.

К черту всё!

После мары я честно попыталась остановиться и не лезть не в свое дело, но больше так не могла. Что бы ни затеял Мор. из-за него страдали драконы. С Ребеккой творилось что-то неладное. Я должна была в этом разобраться.

К черту осторожность!

Настало время мне встретиться лицом к лицу со своими страхами. И понести ответственность за свои ошибки.

Ну и… «пойти и извиниться» звучало как неплохой план. По крайней мере, первая его часть.

Макса я нашла в тире, на еженедельной тренировке по стрельбе из… я не знала чего и предпочитала не спрашивать. Меня одинаково пугал как арбалет, висевший над дверью в холле, так и охотничья винтовка в стеклянной витрине. Но я признавала, что каждый из нас имел право снимать стресс, как ему больше нравилось, и лучше тир, чем бокс со стеной.

— Мне нужно поговорить с Сагой. Дай ее телефон.

— Зачем?

Отвечать не хотелось. Макс тяжело вздохнул.

— Наташа, ты не можешь все время просить о помощи и ничего не объяснять.

Он был прав, это было нечестно. И все же я надеялась, что он просто согласится и продиктует номер. Зря. Убедившись, что без ответов он ничего делать не станет, я сдалась.

— Той ночью, первого сентября, произошло что-то… неправильное. Не со мной, — поспешила я внести ясность и успокоить, заметив, как изменилось выражение его лица, — я в порядке. Но что-то случилось. И, если бы я понимала что, я бы все тебе сказала. Но я не знаю, что рассказывать.

— И чем тебе в этом должна помочь Сага? Я думал, ты уже вернула свою память.

— Я объясню, правда. Но сначала мне нужно с ней поговорить.

Он колебался, я видела. Возможно, не верил моим обещаниям — я не могла его за это винить. Возможно… Нет, об Охотниках сейчас думать было нельзя — только не паранойя, только не теории заговоров. Я доверяла Максу. Какими бы ни были его мотивы.

— Ладно, — наконец решил он. — Но в этот раз разговаривать вы будете в моем присутствии.

А я еще считала, что у меня проблемы с контролем… Кое у кого их было не меньше.

Было странно видеть мару посреди дня: на солнце, сидевшей со стаканом кофе в руках под цветущим кустом сирени. Казалось бы, не время и не место для ночного кошмара, но она, в яркой пашмине и с разноцветными нитками бус на шее, смотрелась в этом всем довольно органично.

— Девочка, которая не платит по счетам, — скривилась она, увидев меня. — Что, все еще испытываешь благодарность?

— Частично. Но гораздо больше я хочу тебя ударить, — призналась я.

— За то, что ты меня обманула?

— Или ты меня. Ты ведь не могла ожидать, что я выдержу две недели.

— Сколько? Ты с ума сошла? — спросил ее Макс. На лице Саги появилось странное выражение: упрямое и в то же время виноватое. — Ни один человек не переживал столько и не оставался после этого в своем уме.

— Но она не человек, — мара медленно обвела ногтем край бумажного стакана. — И ты не говорил, что к концу срока она должна быть в себе. Ты же знаешь, безумие — оно… вкусное.

Макс помрачнел.

— Мы так не договаривались. Ты не должна была…

— Сделка у меня была с ней, — мара кивнула на меня. — И она согласилась. Если ты так беспокоился, тебе следовало оставаться до конца.

Судя по его виду, он учел это на будущее. Потеряв интерес к Охотнику, мара повернулась ко мне.

— Так для чего ты меня позвала? Будешь просить, чтобы я простила тебе долг?

Как будто это подействовало бы.

— Нет. Хочу повысить свою плату. Месяц.

— Сдурела? — сразу отреагировал Макс. — Наташа, нет.

«Наташа, да», — мысленно возразила я. Сага недоверчиво хмыкнула.

— В чем твоя выгода? — поинтересовалась она.

— Тридцать ночей. Но не сразу. Одна ночь в неделю, тридцать недель.

Я не хотела сходить с ума. Я не хотела умирать, пусть даже мой мир с каждым днем разрушался все сильнее. И я знала, что еще неделю с лишним я не выдержу. А одну ночь из семи можно было пережить.

— Каким бы вкусным, — если бы я не боялась показать слабину, я бы вздрогнула: как нужно воспринимать мир, чтобы выбирать подобные эпитеты? — ни было безумие, надолго оно тебя не насытит. Я предлагаю ренту.

— Которую тоже не собираешься выплачивать?

— Я не буду обманывать, — честно сказала я. Их мир, магов и демонов, со всеми ритуальными фразами, клятвами, к которым они до нелепости серьезно относились… Чтобы выжить в нем, я была готова принять правила игры. — Клянусь. Своим именем, своей жизнью. И, разумеется, ты можешь отказаться, но тогда ничто не помешает мне пойти к мессиру Джонатану и посоветоваться с ним насчет моих проблем. Я ведь не давала клятвы молчать.

Кто-то говорит «ябедничать нехорошо», я — «рычаг давления не бывает лишним». Я не чувствовала себя виноватой. Сага воспользовалась моей неосведомленностью, выбирая срок; теперь я собиралась воспользоваться ею.

— Нога, — выплюнула она. Я приподняла брови: не нужно было знать шведский, чтобы понять оскорбление. — Если меня вызовут к ректору, я расскажу, кто заставил меня заключить с тобой сделку. Не боишься его подставить?

Я перевела взгляд на Макса. Подводить его не хотелось, но я сомневалась, что могла бы сильно навредить ему рассказом.

— Валяй, — разрешил он. — Думаю, ректора и Охотников заинтересует, откуда вообще взялся тот долг передо мной.

На темных щеках проступили багровые пятна. Смяв стаканчик из-под кофе, Сага снова выругалась, но уже обращалась не ко мне.

— Тебе не следовало меня предавать, — покачал головой Макс.

— Тебе не следовало просить меня о таком. Ты не мог не знать, чем все кончится, — бросила она в ответ.

Похоже, на моих глазах разворачивалась драма, сюжет которой был известен только им двоим. Высказав еще что-то на своем родном языке (нецензурное; остальную лексику заклинание исправно переводило), мара отвернулась от Макса.

— Что ты хочешь взамен?

— Ночь первого сентября. Ты можешь показать мне ее снова?

— Не насмотрелась еще?

Насмотрелась. Набоялась. Но существовало неприятное слово «надо».

— Нет.

Мара с сомнением покачала головой и достала телефон.

— Давай свой номер, дальше я буду говорить только с тобой.

На прощание она снова не удержалась от того, чтобы щелкнуть меня по носу:

— Тебе повезло, что у тебя такие вкусные сны, — меня все-таки передернуло от отвращения. Или страха. — Иначе бы я не согласилась. Что же до тебя, Максен, то долга больше нет, и для меня ты мертв.