Читаем без скачивания Грации солнца. Приманка для зверя - Андрей Шулятьев

   Дорога слегка подрагивала, уступая синхронному удару сотен стоп. Подвешенные через правое плечо шлемы легионеров играли лёгким матовым блеском в едва пронзавших тучи лучах рассветного солнца. Широкие серые плащи защищали от сырости надетые доспехи; кожные чехлы -- прицепленные слева щиты.

   Левой -- правой, левой -- правой. С каждым шагом когорты удалялись в сторону Мирнии. С каждым шагом легионеры приближались к месту сбора.

   Дождь снова заморосил туманом мелких капель; солдаты на ходу прикрыли головы. Хмурые лица воинов были обращены куда-то в неизвестность. Негромкие разговоры обрывались так же резко, как и завязывались. Позади когорт двигались одетые как придётся новобранцы. В хвосте плёлся запряжённый мулами обоз. Всадники скакали далеко впереди колонны, разведывая дорогу. Лишь небольшая горстка лошадей следовала в голове, но их хозяевам пришлось спешиться, чтобы уважить высокую гостью. Две белые фигуры хорошо выделялись среди алых офицерских плащей и украшенных конскими хвостами шлемов. Старейшая вела непрерывную беседу; Маниус непрерывно молчал. Так, в ритме марша, прошло хмурое утро. Примус рассчитывал провести так же и остаток дня, но у Лучезарной были другие планы.

   -- Мы покинем вас ненадолго, уважаемый трибун. Я не рекомендую вам посылать за нами шпионов, как в деревне, -- нежное сопрано заставило спину Титуса охладеть.

   -- Я не посмел бы шпионить, госпожа, -- Туллиус виновато склонил голову. -- Я приказывал следить за вами только ради вашей безопасности.

   -- Я не сомневаюсь в этом, -- успокоила Лучезарная, сворачивая в сторону леса. Маниус взглянул на трибуна вопросительным взглядом. Обрадованный ответом априки Титус лишь улыбнулся.

   Запах хвои окутал путников. Хруст сухих иголок и тонких веток заставил вспомнить блуждания у Тенуса. Оказавшись среди стройных сосен, изгнанник начал успокаиваться, а после пары сотен шагов бодрость духа и вовсе вернулась к нему. Ано уверенно вела куда-то в чащу, не сворачивая с выбранного направления. Сквозь бор разносился прерывистый перестук нескольких дятлов.

   Деревья становились всё выше, окутывая путников густым сумраком. "Здесь даже замахнуться сложно", -- отметил изгнанник, оглядывая покрытые шелушащимся лишайником стволы. Память нарисовала свисающего с дерева мыйо; разум наполнился новым беспокойством.

   -- А куда мы идём? -- невольно спросил юноша.

   -- Дорога здесь огибает высокие лесистые холмы, -- заметила древняя. -- Нам как раз нужно на возвышенность. Заодно и срежем.

   "По дороге идти проще... и безопаснее", -- пронеслось в юной голове, но возражать Примус не осмелился.

   -- Мыйо не нападут, не беспокойся, -- продолжила древняя.

   -- Вы и мысли читать умеете? -- удивился ромей.

   -- Вовсе нет, друже. Всё написано на твоём лице.

   Маниус ухмыльнулся. Ноги продолжили нести путников к вершине холма.

   Сумрак всё больше окутывал бор. Охотник старался увидеть Атона сквозь высокие кроны, но смог разглядеть лишь белеющую бледную точку. "С мыйо мне тут не тягаться", -- расстроился ромей. Примус решил сосредоточиться на переходе и ускорил шаг. Априка по обыкновению приняла темп юноши.

   Деревья начали быстрее проходить перед взором; ноги чуть утомились, прося передышки. Всё чаще попадались сухие, подгнившие сосны. Сквозь их кроны на подстилку падал слабый свет, давая жизнь островку папоротников. Около одного такого островка и остановилась Ано. Древняя сбросила пиру и принялась энергично рыться в ней. Маниус опустился на подстилку, ожидая указаний. Вскоре Лучезарная достала из пиры небольшой железный ящик. Открыв крышку, старейшая взяла снабжённую ручкой округлую коробочку, соединённую с основным ящиком двумя блестящими серебристыми проводами. Затем Ано вытянула другой провод и соединила его со шлемом. В последнюю очередь априка принялась неторопливо вытягивать длинную раздвижную антенну, цветом напоминавшую провода. Юноша с интересом наблюдал за ней, не решаясь отвлекать вопросами.

   -- Всё, друже, -- сказала Лучезарная, когда закончила. -- Теперь остаётся только ждать.

   -- Ждать чего? -- поинтересовался юноша.

   -- Нужного часа. Эта коробка служит для связи голосом сквозь расстояние. Она связывает априк с помощью особого, невидимого света, -- информировала древняя.

   -- Значит, свет бывает невидимым... -- процедил Маниус.

   -- Да.

   -- А как вы тогда узнали о нём?

   -- Боцьен крепится к твоей спине с помощью похожего невидимого света. Хоть его нельзя увидеть, но следы его существования заметны отчётливо.

   -- Так это магия... И некоторая руда липнет к железному камню тоже из-за него?

   -- Да. И янтарь тоже.

   -- Я видел янтарь только издалека, -- сказал Маниус извиняющимся тоном.

   -- И мыйо ты чувствуешь тоже из-за него, -- добавила Ано. -- Сядем спинами друг к другу, так теплее.

   Повисло молчание. Ано уселась на пиру Мануса; изгнанник сел, как сказала древняя, подогнув колени к рукам. Cпина юноши ощутила тепло. Охотник не двигался, пытаясь зацепить взгляд за точку в сумраке. Утренние переживания вскоре снова захлестнули его.

   -- Давно я не гуляла по северным землям. Привыкла жить в светлом тёплом доме, -- поделилась Лучезарная. Из уст отверженного вырвалась пара смешков.

   -- Вы же мёрзните здесь. Йоко говорила... Я забыл.

   -- Йоко переносит холод куда лучше меня. Йоко -- наше бесценное сокровище, друже. Береги её, хорошо?

   -- Я обещал себе, что не подведу её, -- твёрдый баритон развеялся среди леса. -- Я обязан ей всем.

   -- Благодарю тебя.

   Снова молчание. Уши спутников уловили отдалённые крики птиц. Изгнанник вспомнил, как пернатые вспархивали в небо, когда чуяли приближение мыйо.

   -- Этот жор ведь из-за меня, -- тихо вымолвил Примус.

   -- Это так, друже, -- подтвердила старейшая.

   -- Значит, все эти беды...

   -- Не беды, а счастье, -- перебила Лучезарная. -- Счастье, что мы можем остановить жор в зародыше. Йоко или Анэ рассказывали тебе, как происходит обычный жор?

   -- Нет.

   -- Мыйо сначала собираются в одном месте, потом разделяются на стада численностью особей в сто-двести. Похожее стадо напало на вас у храма, помнишь?

   -- Конечно.

   -- Они разбредаются по обширной территории, зачищая её от людей и зверей. В кучи сбиваются только у мест, где много добычи. Обычный жор пришлось бы останавливать не одну остановку, а учитывая зимы, Мирния и Нония, да и весь остальной север были бы обречены.

   -- А этот пройдёт не так?