Читаем без скачивания Холмов трагических убийство - Давид Игоревич Верлицкий

– Я настоящий профессионал, так что оставь свое мнение при себе. – полисмен опустил голову и надменно посмотрел на своего напарника. -Мы еще не знаем, кто из нас лучше.

Рон посмотрел в окно, а затем достал из кармана записную книжку.

Он с умным видом посмотрел в нее и спросил, снова отвлекшись к окну:

– Не слышал о пропаже нескольких тонн древесины? Такими темпами наш город превратится из процветающей небольшой империи в забытое всеми захолустье.

– Ты преувеличиваешь. Наш городок пусть и маленький, зато живее всех живых – ежедневно сюда прибывают тысячи новых жителей, сейчас мы переживаем самый настоящий расцвет нашего укромного местечка, это ли не чудо?

– Смотрю на это все, да думаю. Сколько всего разных несчастных людей, пытающихся всего-то найти то, что некоторые ищут всю жизнь. Неужели ради счастья необходимо идти на такие жертвы?

– Скажи-ка мне, Рон: ты счастлив? – Джон впервые так откровенно посмотрел на Рона.

– Даже не знаю… – вздохнул в ответ Уэбли.

– Брось ты! Тебе нет двадцати пяти, я ты уже один из известнейших персон в городе! Какое будущее, какие амбиции! – он провел рукой в воздухе. -А еще столько всего впереди! Конечно ты счастлив!

– Неужели ты можешь судить о степени счастья другого человека, Джон? Ты мне друг, и это бесспорно, но достаточно ли мы близки для этого?

– Ты начинаешь призывать своего внутреннего интроверта. Я открыт тебе, ты открыт мне, в этом нет ничего странного. Скажу тебе по справедливости, я тоже счастлив: у меня есть любящая жена, работа, без которой бы я уже давно спился, и друзья, которые, уверен, помогут мне в любой трудности.

– Всегда ли друзья приходят на помощь, Джон? – наивно спросил Рон, прикусив губу.

– Такие друзья, которые есть у меня – абсолютно всегда. – тот положил руку на плечо товарища и широко раскрыл глаза, будто хотел донести что-то важное. -Именно такие друзья и называются настоящими.

Тут неподалеку послышался клаксон. Он становился все громче и громче, все громче и громче, все громче и громче. Затем стали быть слышны звуки ударяющихся о землю шин, но полисмены никак не реагировали. Они сразу бросили все разговоры, и принялись делать то, что так хорошо умеют – следовать указаниям: Донлон уверенной хваткой вцепился пальцами в руль, а Уэбли достал из-за пояса новоиспеченный револьвер, с серебряной гравировкой “Beso mortal” на стволе.

Показалось холодное желтое свечение, за ним на полной скорости тащился фургон, готовый уничтожить все на своем пути. Рон чуть не выронил от испуга оружие, и вскрикнул:

– Езжай, езжай, чего же ты ждешь?

Джон повернул руль на сто восемьдесят градусов и нажал на педаль, и автомобиль устремился вперед в противоположном направлении.

За звуками колес послышались звуки сирен, а за ними – еще одна очередь колес.

– А вот это неприятно. – сообщил Джон Рону, пока они пытались не попасть под смертельный желтый грузовичок. -За нами собрался не только ряд других патрульных, но и, по всей видимости, еще одна легковая пассажирская.

– Легковая пассажирская! – воскликнул Уэбли, поглядывая в зеркало.

Это словосочетание, пожалуй, больше всего пугало его. Он помнил, что жизни многих невинных людей забраны именно полицейскими, а не преступниками, поэтому постарался сконцентрироваться еще больше.

– Что ж ты не стреляешь? – спросил Джон, не оглядываясь назад.

– Я не могу попасть по колесам, он слишком близко, нужно дать ему обогнать нас.

Донлон без колебаний снизил скорость, и через пару секунд фургон показался в зоне видимости их обоих. Не успели они рассмотреть его номер, как в лобовое стекло пришло две пули – почти в одно место.

– Что за чертовщина? – со злостью спросил у неба Джон, надеясь провести эту ночь в теплой мягкой постели. -Я на такое не подписывался, я звоню Уалферу.

Одной рукой он взял телефон с антенной и через пару секунд начал:

– Ты куда нас послал? Почему не сказал, что они вооружены, почему не предупредил нас о том, что это настоящие мастера своего дела?

– Хи-хи. – раздалось из трубки. -Разве вам не было достаточно того факта, что они сбежали из Блессуорта?

– Пошел к чертям собачьим, Уалфер! – выкрикнул Донлон и, еле заметно повернувшись к коллеге, бросил рацию. -Так, сейчас наша главная задача – выжить, понятно? Стреляй в любой момент, когда будешь уверен в том, что не промахнешься.

Руки обоих дрожали, а обстановка только накалялась. “Ставки повышаются, а игра не перестает удивлять!” – представил Джон реплику комментатора.

Неожиданно для него раздался первый выстрел со стороны блюстителей закона. Фургон начал чуть подпрыгивать, но не более – Рон попал в одно из колес, что уже было отрадно для преследующих. В голове же у него была только одна мысль: “Легковая пассажирская, легковая пассажирская, легковая…

Я ждал, когда он расскажет всю правду, всю правду о нас двоих. Никто другой не мог мне рассказать ее честнее, но я все равно поначалу не верил ему, отказывался верить. Безрассудство, одержимость пытаются все время убить нас, но я понял – мы не должны поддаваться им, обязаны бороться с ними.

А что, если не можешь, Сол? Что, если искушение слишком велико, а? Ты когда-то в жизни желал чего-то, что никогда не получил бы? Одна только мысль об этом одурачивает тебя, ты забываешь о всем, о чем думал. Предмет твоих мечт, вот то, что губит тебя. То, чего ты хочешь, по иронии, становится тем, что тебя убивает. Жизнь, она любит пошутить, знаешь? Любит заигрывать с историями, может нечаянно сплести несколько историй в одну. Я не чувствую, как провожу линии, когда пишу это, потому что пишу это не я, за меня пишут мои мысли. В полночь, когда все засыпают, просыпаются они, и начинают подсказывать, обогащать твою душу и давать ей то, чего раньше у нее никогда не было. Ты можешь назвать это безумием, но на деле – это гениальность. Звучит самовлюбленно, но это правда, чистейшая правда, о которой ни от кого другого ты не узнаешь. Никто не хочет того, чтобы ты был счастлив, Сол, у тебя нет этого человека. Неужели ты не понимаешь то, о чем я пишу? Если твой ответ “нет”, то ты лукавишь, причем очень явно. Задумайся на секунду, могут ли те, ради кого ты готов на все, пойти на все ради тебя? Ты знаешь каково это быть – непонятым. Понимаешь, как иногда хочется поговорить со стеной, возле который пишешь, потому что это единственный друг, который может молча выслушать тебя? В душе все мы создатели историй, просто у кого-то выходят драмы, а у кого-то комедии.

Из заметок С. Планка из “Дела о Безликой Семерке”

…Пассажирская”. Он уже видел все исходы этой ситуации, подобно искусному детективу, просчитывающему каждое