Читаем без скачивания Пламя Десяти - Рия Райд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Последний человек, полностью осиливший положение, сказал мне то же самое, – заметил Триведди. – Сейчас она работает на меня. Кстати, примерно вашего возраста…
– Вы берете на работу шестнадцатилетних?
– Хоть десятилетних, если они умеют думать своей головой и способны качественно выполнять задачи. Может, мне стоит нанять и вас? – усмехнувшись, предложил Рейнир.
– Не буду даже пытаться сделать вид, будто мне это не льстит.
– Разумеется. Ведь я не работаю с идиотами, – отозвался Триведди. – Но вы пригласили меня сюда точно не за этим. И вряд ли для того, чтобы я усмирил миссис Багговут. Так для чего все это? – спросил он, обводя жестом пустеющую комнату. – Зачем я здесь?
Последние члены совета не спешили покидать кабинет. Они тихо переговаривались в разных уголках помещения, обсуждали последние новости и, казалось, вовсе забыли о том, ради чего собрались здесь пару часов назад. Обостряющийся конфликт с Джорджианой, похищение Брея вылетели из списка их беспокойств сразу, как только Карл Багговут объявил собрание закрытым.
– Чтобы вы лично увидели, в каком мы все бедственном положении, – ответил Андрей. – Если все так продолжится дальше, мы не протянем и пары месяцев. Джорджиана сотрет нас в порошок. Я хотел, чтобы вы это увидели, – повторил Андрей, поймав острый взгляд Рейнира Триведди, но на этот раз так и не отвел глаз. – Я надеялся, что тогда, когда вы убедитесь в этом лично, вы поймете, насколько на самом деле мы все беспомощны.
– И? – вопросительно приподнял брови Рейнир.
– И поможете мне спасти Нейка Брея.
* * *
Андрей вернулся к себе, когда закатное небо уже заволокла сумеречная мгла. Их разговор с Рейниром занял более трех часов. Хорошей новостью было то, что, по мнению геолога, у них еще оставался шанс вытащить Брея с Тэроса. Плохая же заключалась в том, что этот план мог стоить им жизни.
На подготовку должны были уйти долгие месяцы, если не годы, но это было лучше, чем не делать ничего. Ради благополучного исхода Андрей был готов ждать столько, сколько потребуется.
Расследуя дела «Нового света» и эксперименты Константина Диспенсера, он уже научился терпению. А еще изворотливости, находчивости и взлому зашифрованных архивов. Благодаря данным Крамеров, а также помощи Марка, Питера и Алика за прошедшие годы Андрею удалось докопаться до таких подробностей жизни Константина, о каких, он полагал, не знали даже Диспенсеры. Он выяснил, в чем была задача «Нового света», какие эксперименты проводились над его участниками, как кровь Десяти повлияла на каждого из них и сколькими жертвами обошлись пытки, которые молодой император применял к Анне Понтешен.
Анна, если верить архивным данным Крамеров, была единственной, на ком, кроме самого Константина, сработала кровь первых завоевателей галактики. Алик списывал все на то, что она, как и Диспенсер, была прямой наследницей Десяти и восприимчивость ее крови к древним силам была выше. Остальных членов «Нового света» опыты Константина если не убили, то покалечили. Ибраам Антеро умер прямо во время эксперимента. Его брат Самуэль, перенеся три опыта Константина, перестал двигаться. Пламя в крови Розалинды Корхонен высушило его внутренности, и до того, как Константин расправился с его семьей, Самуэль доживал свой век, чувствуя, как разрушаются его кости. Дарья Ландерс лишилась рассудка. У Нагиль Крамер обнаружили несвертываемость крови. Дамиан Деванширский практически ослеп.
Всем им Константин Диспенсер пообещал силу и могущество, а потом превратил их в беспомощных калек.
Анна Понтешен была его единственной гордостью – удачным экспериментом. Андрей не знал, в какой именно момент Константин решил превратить ее в свое оружие, но предполагал, что все началось тогда, когда тот узнал о ее изменах с Вениамином Нозерфилдом. Он пытал ее снова и снова, вводя новые дозы крови Валентина Понтешен и испытывая ее силы на тысячах подопытных. Узнав об этом, Андрей пришел в такую неистовую, пронизанную ужасом ярость, что это напугало даже его самого.
Иногда он представлял, что бы сделал с Константином, как бы расправился с ним, предоставься ему такая возможность. Но куда чаще Андрей думал об Анне Понтешен, вновь и вновь представлял ее лицо, движения рук и плеч, мягкость ее волос под его пальцами, искрящийся свет серых глаз, улыбку… Ему нравилось смотреть на нее, нравилось думать о том, какой она была, нравилось упиваться ею. Андрей признавал, что по непонятным причинам делал это чаще, чем это можно было бы признать нормальным. Даже сейчас, вернувшись после собрания совета, он сам не осознал, как вновь открыл голограмму с портретом Анны и его мысли моментально устремились к ней.
Тем, что по-настоящему не давало ему покоя, были обстоятельства ее смерти, которые так и не удалось выяснить. Архив Крамеров оставался главным и единственным источником информации о «Новом свете». А так как Нагиль Крамер умерла задолго до Анны Понтешен, Андрей не нашел там никакой информации о смерти герцогини. При мысли об этом он чувствовал еще большее отчаяние и бессилие, чем когда вспоминал о Нейке Брее.
В дверь постучали. Вначале тихо и осторожно, а потом чуть более настойчиво.
– Я думал, ты не придешь, – мягко улыбнулся Андрей, увидев в дверях Муну Хейзер.
Девушка коротко пожала плечами и бесшумно вплыла в комнату. Ее брови были сведены к переносице. Муна казалась задумчивой, растерянной и куда более обеспокоенной, чем Андрей привык ее видеть. Он полагал, в этом мире не существовало ничего, что могло бы лишить ее душевного равновесия. Глаза Муны быстро скользнули по голограмме Анны Понтешен.
– Все еще пытаешься узнать, что с ней стало? Я думала, ты бросил эти детские забавы. – Когда Андрей не ответил, Муна на несколько секунд с неудовольствием поджала губы. – Ты задержался, – она подошла к фортепьяно и, приоткрыв крышку, быстро провела пальцами по гладким клавишам.
– Я говорил с Триведди. Мне нужно было знать, что он думает о ситуации с Бреем.
– И что он думает? – спросила Муна.
Ее лицо вмиг помрачнело. Андрей устало потер пальцами у висков. В любой другой раз он рассказал бы Муне все. Ее мнение он ценил особенно высоко. Ее советы всегда были дельными и взвешенными, а решения, в отличие от его собственных, никогда не основывались на эмоциях и интуиции. Муна не уставала повторять, что однажды его экспрессивность и вспыльчивость сыграют с ним злую шутку.
Андрей протянул руку и мягко перехватил ее запястье.
– Давай потом. Не хочу сейчас об этом говорить, – он подошел к ней вплотную и выпустил ее волосы из прически. Когда они тяжелыми локонами рассыпались по ее плечам, Андрей почувствовал сладкий шлейф пряностей, шоколада и амбры. Он вдохнул его, слегка коснувшись носом уха Муны, и ощутил, как ее пальцы в нетерпении легли на его грудь. – Я рад, что ты здесь.
В глазах Муны мелькнуло озорство, смешанное с желанием, и Андрей не смог сдержать улыбки, когда она тут же принялась расстегивать его рубашку. Ее пальцы быстро и проворно перемещались, пока все пуговицы не выскочили из петель и холодные ладони девушки не коснулись его
