Читаем без скачивания И на вражьей земле мы врага разгромим. 1 книга. На сопках Маньчжурии - Олег Шушаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Скорее всего, представление тормознули в штабе армии, — сказал батальонный комиссар Калачев. — Там у Пономарева есть "доброжелатели". Дружки Куцепаловские… Некто Ледневич и Иванищевым… Они похерили! Больше некому.
— Та-ак!.. Завтра с утра все встречаемся у меня в Летной инспекции. Потолкуем! И посмотрим, что можно сделать!
— Спасибо, Григорий Пантелеевич! — сказал Владимир. И так тепло ему стало от этой заботы! Как в родной семье оказался…
Вдруг он заметил еще одно знакомое лицо:
— Извините, товарищ полковник, разрешите отойти! Друга увидел!
— Иди, иди! Но, не теряйся далеко! — отпустил его Кравченко.
Это был майор Галушка. Они обнялись с Владимиром.
— А Павел где? — огляделся тот. — Я читал Указ. Вам же обоим Героя дали!
Галушка тяжело вздохнул…
— Посмертно дали! Нету больше Пашки, — глаза у него предательски блеснули. — Таранил линкор! Флагмана самурайского Пашка утопил! На моих глазах!
"Да, что же это такое!" — помотал головой Владимир.
И тут… Вдруг… Увидел… Е е…
Галушка замолчал на полуслове. Лицо его товарища бледнело на глазах. Становясь белее, чем даже его седина. А глаза уплыли, ушли куда-то на глубину… Майор подхватил пошатнувшегося Владимира, и, закинув его руку себе на плечо, отволок к ближайшему стулу.
"Это все контузия! Вон, какой шрамище на лбу!" — решил он.
И в это мгновение к ним подбежала невысокая, белокурая девушка, схватила лейтенанта за руку, заглянула ему в лицо, и выдохнула:
— Что с ним?
Когда Владимир открыл глаза, он увидел любимое лицо, но, решив, что этого не может быть, снова медленно опустил веки…
И вдруг почувствовал легкое пожатие руки. И словно что-то взорвалось у него внутри. И он распахнул глаза во всю ширь!
— Ты… — прошептал Владимир. — Ты… А мне сказали, что тебя больше нет…
А она глядела на него своими огромными льдисто-серыми глазами и молча держала за руку…
Галушка смотрел на них, и что-то таяло у него в груди. Какой-то лед… И вдруг он решил. Завтра же он поедет в Луганск! И пойдет к Галине! Он возьмет ее за руку и скажет: "Ты – лучше всех! Я тебя люблю очень сильно!.. Прости, но Павло уже не вернуть… Выходи за меня замуж, Галю!"
На банкете Наталья и Владимир сидели рядом…
— Ну что же, наши дальневосточные границы мы укрепили, — в зале мгновенно затихло движение, гул разговоров и позвякивание посуды, как только генеральный секретарь ЦК поднялся со своего места с бокалом в руке. — Границы на западе мы тоже отодвинули вперед. Пришло время позаботиться и о северо-западных границах. Враждебное окружение слишком близко подходит к городу великого Ленина, колыбели нашей революции. Мы обратились к Финляндии с предложением отодвинуть границу на север за вдвое большую территорию на другом участке. Но Финляндское правительство отказалось. Это было очень недальновидно с его стороны…
Теперь о так называемых странах Балтии. Это не настоящие государства, это – какие-то опереточные государства. Теперь, когда Польша, это уродливое детище Версальского сговора Антанты аннулирована, и Германия вплотную подошла к границам стран Балтии, им придется сделать выбор – или германская оккупация, или вступление в братскую семью советских республик. Это вопрос ближайшего будущего…
Сейчас я хочу поднять тост за образование Союза Дальневосточных Народных Республик! И за образование в будущем еще одного союза – Союза Прибалтийских Народных Республик… — Сталин поднял свой бокал и выпил, и все разом зазвенели своими, чокаясь друг с другом.
Владимир старался не смотреть на сидящую рядом с ним Наталью, чтобы только не спугнуть это видение. Он все еще не мог придти в себя от счастья… А ведь он думал, что она погибла, что ее нет больше, что жизнь его уже окончена…
Бокал с шампанским задрожал у него руке, и он поставил его, что бы не расплескать. Задрожал, потому что Наталья, нечаянно коснулась рукава его френча своим рукавом.
Владимира обдало таким жаром, так застучало его сердце, что он испугался, что все вокруг услышали. Но этот стук могла слышать только она…
Наталья наклонилась к нему и прошептала:
— Давай, убежим отсюда!
— А как? — Владимир мотнул головой на окружающий их праздник.
— А так… — улыбнулась она.
И они убежали…
Когда они вошли в его гостиничный номер Владимир, воткнул ключ в замочную скважину и автоматически повернул. Они разулись. Владимир снял свою шинель, потом принял шинель у Натальи и повесил обе в шкаф. Она прошлась по номеру, заглянула в ванную комнату. А потом подошла к нему и взяла его за руки.
Они стояли и смотрели друг на друга. И не могли насмотреться. Он сам не заметил, как стал целовать ее прохладные с мороза щеки. И целовал пока она не нашла его губы своими губами…
Внезапно Наталья слегка отодвинулась от него, и Владимир замер, не понимая… А она, глядя ему прямо в глаза, стала медленно, одну за другой, расстегивать пуговицы на его френче, а, когда они кончились, сняла его и бросила на стул. Затем она, так же медленно, распустила его галстук и, стянув вниз, уронила на пол.
Владимир стоял как завороженный, и не мог пошевелиться…
А Наталья, продолжая смотреть на него своими огромными льдисто-серыми глазами, не глядя, расстегнула манжеты на его рубахе. Одна пуговка отлетела, но ни он, ни она этого даже не заметили… Между тем, ее подрагивающие пальцы все быстрее расстегивали оставшиеся пуговицы на его рубашке, пока она не распахнулась. И тогда она положила ему руки на плечи под нее и, подчиняясь их движению, рубаха сползла сама…
Наталья прижалась к нему, обнимая и гладя, и стала целовать шрамы от пуль на его груди. Владимир запустил свои ладони в ее золотистые локоны, вдохнул их тонкий аромат, и голова у него закружилась. А Наталья снова отодвинулась и, глядя на Владимира в упор и глубоко дыша, стала расстегивать свой френч, а потом повела плечами и уронила его. Мгновение спустя вслед за ним соскользнула на пол юбка…
У него шумело в голове, горели щеки, все пересохло во рту…
Наталья развязала галстук, расстегнула манжеты и подняла руки. И Владимир, повинуясь немому призыву, стянул с нее рубашку, под которой больше уже ничего не было…
И тогда она прижалась к нему, и его руки, перестав ему подчиняться, покатились по горячему девичьему телу. А она взяла его лицо в ладони и стала целовать его губы, щеки, глаза.
Владимир был как в тумане…
А мгновение спустя, ее руки тоже вырвались из-под контроля, и принялись лихорадочно расстегивать его брючный ремень…
Они пришли в себя очень не скоро… Наталья беззвучно плакала, улыбаясь сквозь слезы. А он целовал ее соленые губы, глаза и щеки и шептал какие-то глупые, ненужные слова. А потом все повторилось. И она не плакала больше, а лежала, притихнув и положив голову ему на грудь…
Когда Владимир открыл глаза, Наталья, подперевшись ладонью, смотрела на него сияющими глазами. Увидев, что он проснулся, она принялась целовать его, прижимаясь к нему своей высокой грудью, и у Владимира опять все поплыло перед глазами. И они снова потеряли счет времени…
Но оно само напомнило о себе стуком в дверь. За окном было уже совсем темно. Стучал сосед Владимира по номеру. Они затихли. Майор немного потолокся у двери и отправился искать горничную, видимо, решив, что Владимир где-то в гостинице и просто вышел по делам, заперев номер.
Быстро одеваться его научили еще в авиашколе. Быстро заправлять постель он научился там же. А когда через минуту он с этим закончил, Наталья вышла из ванны уже причесанная и полностью одетая. Светлая, как апрельское утро…
Они схватили свои шинели и, взявшись за руки, так никем и незамеченные, вместе покинули этот чудесный, самый волшебный в мире номер…
А потом до утра целовались, стоя в подъезде ее дома, и никак не могли расстаться.
— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — шептал он.
— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — шептала она.
Им н е л ь з я было расставаться!
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Владимир…
Наталья вместо ответа ласково закрыла ему рот поцелуем…
— Скажи, ты выйдешь за меня? — через какое-то время снова спросил он.
— Куда ты денешься… — ответила она и засмеялась, уткнувшись лицом ему в шинель. Совершенно счастливая. А тучи на северо-западных границах хмурились все сильнее и сильнее…
