Читаем без скачивания Москва времен Чикаго - Валерий Маслов

— Да, — был вынужден признать Генеральный прокурор. — Однако никаких законных обоснований Петраков представить следствию не смог. Более того, по предварительным оценкам, стоимость его загородной виллы и двух личных иномарок оценивается в такую же сумму.

— Так и просится на язык острое словцо: наворовал. Но вы это доказали?

— Доказываем. Во-первых, мы уже сейчас имеем право привлечь его к ответственности за нарушение закона о государственных служащих: Петраков, являясь должностным лицом, сочетал основную работу с коммерческой деятельностью: являлся совладельцем коммерческого банка «Фактум» в своем городе.

Генеральный прокурор произнес эту фразу и ждал реакции. Но его собеседник, видимо, не спешил делать выводы.

— Да, конечно, это нарушение, — согласился он. — Но должностные лица в России получают такую жалкую зарплату, что иногда приходится закрывать глаза на такие мелкие прегрешения.

— В таком случае отмените Закон «О государственной службе». Или извольте соблюдать его. По крайней мере если правительство в течение трех дней не сделает выводы по Петракову, вынуждены будем делать их мы.

После такой строгой отповеди Александр Михайлович захотел несколько смягчить остроту положения. И пояснил:

— Поймите меня правильно, Николай Николаевич. Я не за драконовские меры в отношении всех госслужащих. Сам сижу на такой же зарплате. Но в данном случае меры принимать нужно: Петраков попался. И попался на очень крупных хищениях. В обвинительном заключении, которое подготовил следователь Усков, мэр Петраков проходит уже не как госслужащий, превысивший свои полномочия, а как соучастник преступной группы по хищению денег из Центробанка.

И он доказал связь похищенных из этого банка государственных средств при помощи фальшивых платежек с теми суммами, которые оказались на личном счету Петракова.

Вместо того чтобы возмутиться подлостью своего подчиненного, поставившего его в такое щекотливое положение, премьер-министр воскликнул:

— Опять Усков! У вас что, в Генпрокуратуре, больше следователей нет?

— Есть, — невозмутимо ответил Александр Михайлович. — Но именно Усков занимается данным делом. И именно по нему проходит мэр Петраков.

— Хорошо, — устало согласился Николай Николаевич. — Что от меня требуется? Ведь преступником человека можно назвать только по приговору суда.

— А никто пока и не называет его преступником. Но подозреваемым, в отношении которого возбуждено уголовное дело в совершении тяжкого преступления, — это уже факт. Пока мы были вынуждены, изъяв валюту, отпустить мэра под подписку о невыезде. Кстати, он однажды уже нарушил ее: даже на этом основании мы могли бы задержать его. Или изменить меру пресечения на другую, более строгую. Только из уважения к вам я этого не сделал.

— Спасибо, — поблагодарил премьер-министр. — Я подумаю над вашим предложением. И дам знать.

На том они и распрощались.

…Джульетта вернулась домой, можно сказать, ни с чем. Встреча у Титовко закончилась позором для последнего: адвокат Морозов уже никогда не станет ему помогать.

Правда, утешалась Джульетта, это далеко не единственный хороший юрист в Москве. Можно найти и получше, были бы деньги. Но вот денег у нее и не было. После того как она увидела и услышала, какими суммами оперируют столичные адвокаты, берясь за сложные дела, пачка долларов, которую ей сунул на пропитание Мягди, действительно показалась жалкой.

Впрочем, для них-то с Зиной это были большие деньги. И она решила попировать. Тем более что рассказать подруге было что.

Джульетта набрала целую сумку еды, импортных сигарет, пива и даже решила побаловать себя и подругу дорогим вином «Кампари».

Зина встретила ее с ликованием. Не мешкая, они опрокинули по рюмке-другой чудесного душистого итальянского вина и затянулись длинными сигаретками «Мори».

И только теперь Джульетта огорошила Зину новостью:

— Ты знаешь, а Усков, по-моему, арестовал нашего мэра.

— Как? Когда? — вскочила Зина. — Об этом не было никаких сообщений!

— И не будет: это происходило в Москве, в кабинете Титовко. Там крупные дела варятся, но об этом я тебе не скажу.

Зина надула толстые губы.

— Усков появился в кабинете Титовко, где мы — я, Титовко и Петраков — распивали коньяк, совершенно внезапно. И сразу к Славику: мол, вот ордер на обыск, давай показывай, что у тебя есть. А у него «дипломат», набитый долл…

Джульетта прикусила язык, но было поздно. Зина буквально вцепилась в подругу:

— Рассказывай! Ну?!

Буланова вздохнула, но решила, что все равно проговорилась.

— Ну, у Славика был с собой такой шикарный чемоданчик с кодовым замком. Он перед этим, когда зашел разговор об адвокате для Мягди, его приоткрыл: там было полно валюты. Знаешь, как в иностранных фильмах показывают: ровными рядами пачки новеньких банкнот?!

— Ну?

— Баранки гну! В этот момент и врывается Усков и сразу — к чемоданчику с валютой. А Славик как вскочит, как кинется на него! Прямо лев, я его даже в постели никогда таким не видела!

— Да ну тебя к черту с твоей постелью! Ты про события рассказывай!

— А что рассказывать? Элементарно: мэр дал деру со всей наличностью.

— Да, — мечтательно закатила глаза Зина. — Если удрал, небось теперь где-нибудь на Канарах пузо греет.

— Дура ты, Зина, хоть и грамотная! Беда богатых людей в России в том, что они привязаны к своим деньгам и делам. Нигде в мире нельзя столько наворовать и наживать такие бешеные проценты, как у нас. Вот и сидят здесь, капиталы наворачивают.

— Да, у богатых в России одно преимущество: они живут хорошо, но недолю: их в любой момент могут убить.

— И Петраков не исключение, — подтвердила Джульетта. — Видела бы ты глаза Мягди, когда он в камере о нем говорил!

— Ты и там успела побывать?

— Конечно! И Мягди меня там даже трахнул! Представляешь, какая романтика?

Зина осуждающе покачала головой:

— Ты стала развратной, как Екатерина Вторая.

— Тоже мне сравнила: у той были десятки любовников да еще кони. А у меня всего-то два: Мягди и Славик. Интересно, удалось ему убежать от Ускова?

— Ты меня спрашиваешь? — удивилась Зина. — Я что, на ясновидящую похожа?

— Нет, у Пушкина, — уточнила Буланова. — Впрочем, есть очень верный способ узнать об этом: позвонить мэру в приемную: они-то должны знать, где их начальник.

Она набрала номер приемной:

— Здравствуйте. С вами говорит редактор областной газеты Буланова. Скажите, Вячеслав Иванович по-прежнему в командировке?

— Почему же, — ответила секретарь. — Он на рабочем месте. Только у него сейчас народ. Вам перезвонить, когда он освободится?

— Не надо, — быстро ответила Джульетта. — Я сама позвоню.

— Как угодно. До свидания.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — воскликнула Зина. — Наш мэр просто непотопляем!

Джульетта задумалась и не ответила на ее реплику. Она и сама не понимала, чего было больше сейчас в ее настроении. Радости за то, что Петракову все-таки удалось уйти от преследования, или восхищения его непотопляемостью?

Впрочем, все это не имело существенного значения. Теперь она знала, где взять деньги, чтобы нанять хорошего адвоката для Мягди.

Факс в кабинете Ускова продолжал выдавать почти непрерывно всякие справки, ответы на запросы, оперативные данные и другую документацию, которой еще не хватало в возбужденном им уголовном деле. Сегодня он намеревался наконец начать знакомить одного из подозреваемых, Джевеликяна, с обвинительным заключением. При этом следователь собирался действовать жестко и решительно.

В два часа дня он закончил необходимую подготовительную работу и вместе с защитником направился в изолятор.

Как только Усков появился в камере, арестованный неохотно поднялся с кровати, зевнул, потянулся и зло посмотрел на следователя.

Андрей оценил такое отношение и понял, что у Джевеликяна скорее всего появилась какая-то надежда. Иначе он не вел бы себя так нагло. Но теперь ему не нужны были ни признания преступника, ни то, чтобы он нагнал страху на своих подельников на воле. И потому Усков начал разговор строго и официально:

— Обвиняемый Джевеликян! С сегодняшнего дня вам предстоит ознакомиться с обвинительным заключением. Поскольку вы не избрали себе адвоката, вам назначили общественного защитника.

— Это что еще за самодеятельность? — высокомерно вскричал Джевеликян. — Я сам себе выберу кого нужно. Когда потребуется.

Усков жестко сверкнул глазами:

— Условия будете ставить дома. А здесь командую я.

И он повернулся к надзирателю:

— Немедленно убрать из камеры все постороннее!

А сам подошел к столу, на котором лежал телефон сотовой связи, и положил к себе в портфель.