Читаем без скачивания Токийский декаданс - Рю Мураками

— Господин Аояма?

Услыхав мужской голос, Аояма рухнул без сил.

— Алло-алло, господин Аояма?

Аояма был почти уверен, что звонит Асами Ямасаки. Он надеялся услышать в трубке привычный голос:

Алло, это я. Ах, как хорошо, что ты на месте. Я так испугалась, что могла не застать тебя…

— Алло, господин Аояма, это вы? Вас беспокоит портье.

— Да, — наконец смог вымолвить Аояма. В горле все слиплось, и голос был ужасен. Говорю, как будто у меня кляп во рту, подумал он. — Да, это Аояма.

— Простите, пожалуйста. Вы, наверное, спали? Дело в том, что я несколько раз звонил вам, но никто не отвечал. Понимаю, что звоню в неподходящее время, и прошу извинить за допущенную вольность. Ваша супруга уехала, и нам необходимо было удостовериться, что вы еще остаетесь. Еще раз примите мои извинения за беспокойство.

— Время не уточните?

— Сейчас чуть больше половины четвертого ночи.

— Нет. Время, когда уехала жена.

— Вот как?!

— Я себя неважно чувствовал и выпил лекарство от простуды. Прилег и, видимо, заснул.

— Припоминаю, что ваша супруга поужинала одна и около восьми часов вечера заказала машину из проката. Сказала, что у нее какое-то срочное дело в Токио.

— Верно, — ответил Аояма, превозмогая учащенное сердцебиение и чувство тошноты, — у жены возникло срочное дело.

— Если вам нужен отельный доктор, я все организую.

— Нет, все нормально.

— Вы будете выезжать, как и запланировали, завтра?

— Да. Думаю, что отлежусь, и мне станет лучше.

— Приношу самые искренние извинения за причиненное беспокойство. Спокойной вам ночи.

Когда телефонный разговор закончился, Аояма почувствовал, как на лбу и под мышками выступил холодный пот. Ему стало очень плохо. Пот со лба и висков стекал по щекам и с подбородка капал на покрывало и подушку, но Аояма не ощущал, что эти капли выделяет его собственное тело. Казалось, просто откуда-то льется вода, попадая ему на лицо. Он приложил ладони к вискам, стряхнул пот и попытался проверить пульс. Пульс был прерывистым, ужасно слабым и медленным. Из желудка к горлу продвинулось что-то кислое, и, стараясь удержать эту массу, Аояма с силой сдавил себе глотку. Снотворное, подумал Аояма. Я выпил довольно большую дозу снотворного и отрубился, а проснулся потому, что взбунтовались нервы. Он поразмыслил над тем, чтобы вызвать рвоту, но решил, что это бессмысленно. По времени все уже переварилось и с кровью разнеслось по всему организму.

Она напоила меня снотворным…

Во время секса Асами Ямасаки несколько раз вставала в туалет. Если долго продолжать стимулировать клитор, то женщина может захотеть в туалет, так что в этом нет ничего странного. Я неоднократно большими глотками выпивал пиво, виски и колу из холодильника в комнате. Иногда Асами поила меня. Набрав в рот жидкость, она садилась на меня верхом и, двигая бедрами, изо рта в рот поила меня виски и пивом. Будь там даже не снотворное, а серная кислота, я бы, наверное, не обращая внимания, продолжал массировать ее белоснежные, круглые, безупречные ягодицы.

На прикроватной тумбочке напротив телефона лежала бумага для заметок. Аояма заметил, что на самом верхнем листе было что-то написано.

НЕ ПРОЩАЮ ЛЖИ

Женщина, потерявшая имя

Это был незрелый женский почерк. Лжи? Аояма немного успокоился. Он решил, что Асами что-то неправильно поняла из того, что он ей рассказывал. Аояма тут же набрал ее номер. Трубку никто не брал. Он звонил снова и снова десятки раз, после чего прекратил. И все же ему стало гораздо легче. Она чистая и темпераментная девочка и потому наверняка сделала какие-то ошибочные выводы, рассердилась и решила вернуться домой. Чтобы избежать ссоры и выяснения отношений, дала мне выпить приготовленное для себя снотворное. А снотворное она захватила с собой, так как, наверное, переживала, что в нашем первом совместном путешествии будет сильно напрягаться, волноваться и не сможет уснуть, так рассудил Аояма. Позвоню ей завтра во второй половине дня, и все разрешится. Думаю, она простит. Проснусь перед самой выпиской из отеля, а пока мне нужно как следует выспаться этой ночью… Он дотянулся до прикроватной тумбочки, выключил комнатный свет и как был, голый, залез под покрывало. Когда в номере стало темно, волна сна накрыла его с головой, словно со страшной силой куда-то утаскивая за собой. Перед тем как окончательно провалиться в сон, иными словами, на границе между сознательным и бессознательным Аояме привиделась странная картина. В ужасно убогой, тесной комнатенке в японском стиле пожилой мужчина в нижнем белье сидит лицом к летнему негреющему источнику тепла котацу и пьет дешевый алкоголь. Поставив на колени большую бутылку низкосортного виски, он наливает его в залапанный жирными пальцами стакан и, покуривая сигарету, неспешно пьет. На обеих ногах мужчины нет ступней. Торчащие из-под семейных трусов конечности закруглены, подобно краям сосиски. Мужчина что-то орет громким голосом, словно сильно пьян. Но он никого не зовет. Это комната в старом многоквартирном доме, из маленького окна которой видна только стена соседнего здания. Вокруг люминесцентной лампы роем кружат насекомые, одно из которых падает в стакан с виски. По этому поводу мужчина выкрикивает что-то непонятное. Из-за того, что у него нет ступней, он не может встать и разогнать насекомых. Рядом с той комнатой, где он находится, есть еще одна, совсем крошечная, без окон. Ее отделяет разорванная перегородка фусума. Там одна девочка пытается натянуть балетные туфли на свои босые ножки. Это сильно поношенные туфли, кожаный верх которых в нескольких местах облупился и протерся. Изначально они были розовыми, но теперь их цвет превратился в закопченный телесный. Девочка натягивает эти туфли и в конце концов встает. Если хоть немного не отодвинуть перегородку, то становится невыносимо жарко. На ее лице уже выступил пот. Когда же перегородка открыта, то неприятно пахнет табаком. Это запах мужчины. Кроме того, откуда-то воняет гнилыми овощами. Когда приотодвигается фусума, пожилой мужчина слегка меняется в лице. Прежде это лицо было перекошено злостью, и вдруг на нем возникают признаки стыда. С лицом преступника, молящего о спасении, мужчина выпускает из рук стакан и, лишившись покоя, суетливо переводит взгляд с одного угла комнаты на другой и вскоре через щель в перегородке пытается заглянуть в соседнюю комнатенку. Темный просвет пересекает тень девочки. Маленькие тонкие ручки, пока еще плоские груди и ягодицы, покрытые потом гибкие ножки. Девочка знает о том, что пожилой мужчина смотрит на нее, но отнюдь не старается выставить себя напоказ. Она всего лишь мелькает в просвете перегородки, сквозь который едва виднеются ее руки и ноги. Пристально взглянув на свои обрезанные конечности, напоминающие края сосиски, пожилой мужчина засовывает правую руку себе в трусы. Выразительно, как тому ее учат в балетной школе, то есть с наклоном головы под нужным углом, что делает образ наиболее красивым, девочка упражняется в шагах. Ей известно, что делает мужчина своей правой рукой. Сотни раз он орал, что не желает видеть ее лица. Сотни раз приказывал сидеть в своей комнате. Однако на протяжении нескольких последних месяцев в это самое время мужчина стал меняться в лице. Он не пытается заговорить с девочкой, но когда, выпивший, он смотрит, как она репетирует, его поведение и мимика меняются. Он выглядит так, словно вот-вот заплачет. Девочка несколько раз видела и то, что сжимает пожилой мужчина своей правой рукой. Когда она почувствовала, что он двигает правой рукой с таким лицом, словно молит о прощении перед чем-то невидимым, из тела девочки что-то вышло и что-то вошло взамен. Это что-то она никогда и ни за что не забудет. В темной комнате девочка продолжает репетировать до тех пор, пока пожилой мужчина не остановит свою правую руку…