Читаем без скачивания Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы - Фридрих Дюрренматт

Под ликующие возгласы уходит. Вместе с ним уносят Бокельзона. Государи и ландскнехты врываются в город. Перед беспомощным епископом ворота закрываются.

У стен города замер в ожидании епископ.

Из ворот выходят ландграф Гессенский и курфюрст, они кланяются епископу и удаляются.

Затем город покидают Иоганн фон Бюрен и Герман фон Менгерссен, они встают перед епископом и сгибаются в поклоне.

Иоганн фон Бюрен. Мюнстер вновь принадлежит вам, епископ!

Оба уходят. Сверху спускаются клетки.

Двое ландскнехтов вносят на сцену плаху с подвергнутым колесованию Книппердоллинком и ставят ее перед епископом. Затем они отдают честь и уходят.

Книппердоллинк.

О Господи! О Господи!Взгляни на мое изувеченное тело,Измолотое твоей справедливостью.Ты не желаешь отвечать.Ты дохнул холодом на мое сердце,Хотя Ты не побрезговал ни одним из моих даров.Выслушай же мой отчаянный стон,Восприми муки, которые терзают меня,Исторгаемый моим ртом крик, ибо я на последнем издыхании хочу воздать Тебе похвалу.Господи! Господи!Мое тело, словно в чаше, лежитНа этом жалком колесе,И чашу эту Ты до краев заполняешь своей милостью.

Умирает.

Епископ.

Помилованный колесован, совратитель — помилован.Совращенные перебиты, победа вылилась в издевку над победителями.Суд осквернен судьями,Смесь из вины и заблуждений,Из благоразумия и необузданного безрассудстваРастворяется в мерзости.Выскреби, Книппердоллинк, милосердие из окровавленных спицИ обвини меня. Встань, епископ Мюнстерский!

Поднимается.

Встань, древний старец, на ноги,В клочья изодрана епископская мантия,Опозоренный твоим бессилием крест вбей в землю!Этот бесчеловечный мир нужно очеловечить.Но как? Но как?

Играем Стриндберга

1 — табуретка-1

2 — столик с телеграфом

3 — табуретка-1

4 — вешалка

5 — сервант

6 — кушетка

7 — круглый стол

8 — кресло

9 — стул-2

10 — стул-1

11 — пианино

12 — стул

Сзади и по бокам сцены черные бархатные занавеси, на полу черный бархатный ковер. На ковре светло-серый круг. Это игровая сцена. На ней стоит мебель. Слева и справа вдоль боковых занавесей по одной скамье с реквизитом, который актеры берут сами. Над сценой кольцо с софитами. Помощник режиссера ударяет в гонг.

Тире и большие пробелы означают в тексте паузы разной длины. Это должно помочь при ритмической обработке текста.

Алиса, Эдгар и Курт выходят на сцену.

А. Играем Стриндберга.

Э. «Пляска смерти» Августа Стриндберга.

К. Инсценировка Фридриха Дюрренматта.

Курт покидает сцену, садится на скамью-2 с реквизитом (справа).

Э. Первый раунд.

А. Разговор перед ужином.

Гонг.

Алиса сидит на кушетке, занятая вязаньем,

Эдгар в кресле.

Долгое время ничего не происходит.

Эдгар достает свои часы.

Э. Сыграй что-нибудь.

А. Что?

Э. Что хочешь.

А. Песнь Сольвейг.

Э. «Шествие бояр».

А. Тебе не нравится мой репертуар.

Э. Тебе мой тоже.

А. Тогда я ничего не буду играть.

Э. Дверь открыта.

А. Закрыть?

Э. Как хочешь.

А. Тогда я не буду закрывать.

А. Покури хоть.

Э. Я не могу больше курить крепкий табак.

А. Возьми послабее.

Э. У меня нет послабее.

А. Курение ведь твоя единственная радость.

Э. Что такое радость?

А. Не знаю.

Э. Я тоже.

А. Виски?

Э. Потом.

Э. Что у нас сегодня на ужин?

А. Спроси у Женни.

Э. Начинается сезон скумбрии.

А. Может быть.

Э. Осень.

А. И какая.

Э. От жареной скумбрии с ломтиком лимона я бы не отказался.

А. От тебя не осталось ничего, кроме твоей прожорливости.

Э. У нас осталось в погребе бургундское?

А. Нет.

Э. Но нам нужно бургундское.

А. Зачем?

Э. Нам надо отпраздновать нашу серебряную свадьбу.

А. Не стоит праздновать двадцатипятилетие нашего несчастья.

Э. Когда-то нам было ничего друг с другом.

А. Не выдумывай.

—

Э. Скоро все кончится.

А. Надеюсь.

Э. От нас не останется ничего, кроме тележки с дерьмом для огорода.

А. Оставь меня в покое с твоим вечным дерьмом.

А. Почта?

Э. Да.

А. Счет от мясника?

Э. Да.

А. На сколько?

Алиса подходит к Эдгару.

Э. Мне нужны новые очки.

Эдгар протягивает Алисе счет от мясника.

А. Ты можешь оплатить счет?

Э. Да.

А. Сейчас?

Э. Потом.

А. Когда вернется твоя болезнь и ты выйдешь на пенсию, оплачивать их придется мне.

Э. Я совершенно здоров.

А. Это для меня новость.

Э. Только иногда немного голова кружится.

А. У тебя славные приступы помрачения сознания, мой дорогой.

Алиса снова садится на кушетку, вяжет.

Э. Я проживу еще двадцать лет.

А. Вряд ли.

Э. Я не болен, я никогда не был болен, и я никогда не буду болен.

А. Это твое мнение.

Э. Я умру скоропостижно, как старый солдат.

А. Врач другого мнения.

Э. Врач — идиот.

А. У врача сегодня гости.

Э. Ну и пусть.

А. Нас не пригласили.

Э. Потому что мы не общаемся с этими людьми, а мы не общаемся с этими людьми, потому что мы не хотим, а мы не хотим с ними общаться, потому что мы их презираем.

А. Потому что ты их презираешь.

Э. Это подонки.

А. У тебя все подонки. Один ты исключение.

Э. Я порядочный человек.

А. Сыграем в карты?

Э. Сыграем в карты.

Алиса садится за стол. Они начинают играть в карты.

Первая сцена игры в карты.

А. У врача на вечере военный оркестр.

Э. Потому что он лебезит перед полковником.

А. Ты тоже лебезишь перед полковником.

Э. Мне не нужно лебезить перед полковником, потому что полковник ценит меня.

А. Но военного оркестра у тебя не бывает.

—

Э. Что козырь?

А. Ты устал?

Э. Нет.

А. У тебя больные глаза. Пики.

Э. Ерунда.

А. Ты ведь говорил, тебе нужны новые очки.

Э. Всякому когда-нибудь нужны новые очки.

А. И ты хочешь прожить еще двадцать лет.

Э. Я проживу еще двадцать лет.

А. Пики козырь.

—

Э. Шесть и восемь будет пятнадцать.

А. Четырнадцать.

—

Э. Четырнадцать.

А. Считать ты тоже разучился.

Э. Когда я устаю, то становлюсь рассеянным.

А. Ты ведь сказал, что не устал.

Э. Я не болен.

А. Музыку слышно даже здесь.

Э. Военный оркестр никуда не годится.

А. Это мы не годимся для офицерских жен.

Э. Мне все равно.

А. Тебе.

Э. Я одинок, я всегда был одинок, и я всегда буду одинок.

А. Я тоже.

Э. Тогда не жалуйся.

А. Детям не все равно.

Э. Они развлекаются в городе.

А. Курт приедет?

Э. Сегодня вечером.

—

А. Он навестит нас?

Э. Он, наверно, приглашен к врачу.

А. В конце концов, он мой кузен.

Э. Большая честь.