Читаем без скачивания Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - Эмилио Сальгари

каких только сможешь. Решающая битва между мной и Синдхией еще впереди. Если когда-нибудь он вновь попадет мне в руки, не будет ему никаких лечебниц. Привяжу к жерлу пушки…

Из прекрасных глаз рани закапали слезы.

– Оставить тебя!

– Ты обязана поступить так ради нашего сына. Синдхия вас не пощадит.

– А ты, мой господин?

– Я – мужчина, – просто ответил Янес. – Я много раз смотрел смерти в лицо, но до сих пор жив. К тому же я твой муж. Ты исполнишь мою просьбу?

– Исполню. Спасу маленького Соареса.

– Камень с души!.. Как же тяжела корона! Я был куда счастливее в старенькой лодке у берегов Момпрачема. Иногда нас обстреливали англичане, но я всегда оказывался удачливее.

Португалец собирался закурить, когда в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул он.

В кабинет ввалился потный, покрытый дорожной пылью горец в окровавленных лохмотьях.

– Великий господин, – обратился он к Янесу, – я загнал трех коней, добираясь сюда.

– Откуда ты?

– Из Гоалпары.

– Кто тебя послал?

– Сын Кампура.

– Город взят? – спросил Янес дрогнувшим голосом.

– Ничего нельзя было поделать. У Синдхии огромная армия, его воины не боятся даже пушек.

– Гоалпару сожгли?

– Только пригород.

– А люди?

– Больше половины вырезали. Один беглец рассказал мне, что по улицам текли реки крови.

– Ну, моя маленькая рани. – Янес обернулся к побледневшей Сураме. – Понимаешь теперь, на что способны эти канальи? Если ты останешься, я не смогу сражаться со спокойной душой.

– Понимаю, муж мой. Но может быть, отправим Соареса в горы, а я останусь с тобой?

– Милая Сурама, – с улыбкой отвечал Янес, – женщины могут только помешать в бою. Нет, тебе придется уехать с Соаресом.

– Хорошо, мой господин. Ты своей доблестью возложил на мою голову корону Ассама и теперь пытаешься ее сохранить. Я отправлюсь в горы вместе с сыном и его кормилицей.

– Да, Сурама. А место махараджи здесь. Эти негодяи не боятся рани.

Португалец разложил на столе карту Ассама, какое-то время пристально рассматривал ее, потом прочертил ногтем линию и произнес:

– Ну что же, даже если нам суждено пасть, дадим Синдхии отменный бой. Сурама, – добавил он мягко, – иди собирайся. Я велю корнакам снаряжать слонов. В горах мятежникам вас не достать. Каммамури, ты отдохни и поешь, если голоден. Потом выезжай и не покидай Калькутту до прибытия Сандокана. Ладно, с государственными делами покончено, можем и мы перекусить. Да, Тремаль-Наик?

– Повара же удрали.

– Я и сам вполне справлюсь с кастрюлями.

– В таком случае лучше я тебе помогу.

Через шесть часов рани вместе с сыном, кормилицей и охраной покинула Гувахати. Тогда как Каммамури с Тимулом отправились назад в Рангпур.

Глава 10

Осада

Прошло пять дней. Янес, Тремаль-Наик и горцы Садии, не сломленные поражением под Гоалпарой, времени зря не теряли.

Были разобраны мосты, подведены мины, в самых уязвимых местах размещена артиллерия, повсюду сложены поленницы дров, чтобы в случае прорыва поджечь город. Гувахати опустел. Жители бежали, опасаясь гнева мстительного Синдхии. Лишь тощие шелудивые псы рыскали по улицам столицы.

У Янеса оставалось два десятка лошадей, и он отправил гонцов в Гоалпару, наказав разузнать побольше о приближающемся враге. Гонцы вернулись на шестой день. Вести оказались безрадостны: войско Синдхии неумолимо двигалось к Гувахати, грабя и безжалостно сжигая городки и поселки по пути.

– Стены крепкие, у нас есть артиллерия, – говорил бесстрашный португалец, поглядывая с бастиона на запад, – а у Синдхии, похоже, даже пушек нет. На нашей стороне две с половиной тысячи горцев, готовых убить всех за право рани носить эту треклятую корону. Чертова государственная машина! Чересчур быстро она пришла в негодность. Надо было получше смазывать ее колеса.

– Просто ты не рожден для трона, дружище, – усмехнулся Тремаль-Наик. – Судя по вашим с Сандоканом приключениям, у вас куда лучше получается громить империи, нежели строить их.

– Может быть. Мы с Малайским Тигром разрушители, а не созидатели… Но тихо! Похоже, идут. Наконец-то, а то я уже заждался.

– Кто идет?

– Бандиты Синдхии.

– Не терпится им отхапать у тебя столицу.

– Именно.

– А ты надеешься отбиться?

На лицо португальца набежала тень.

– Нас слишком мало, чтобы продержаться до подхода свежих отрядов горцев или Сандокана. Нет, мы не устоим.

– Неужто ты утратил отвагу?

– Ни в коем случае, приятель. Но врагов очень много. Ко всему прочему это фанатики, которых науськивают брамины. Таким не страшны ни карабины, ни пушки. Ладно. Сделаем все, что в наших силах. Немало негодяев падет под стенами Гувахати. Догадайся я раньше, какую подлость собирается исподтишка сотворить Синдхия, давно бы вызвал Сандокана. Даже если бы мы с ним проиграли сражение, отсиделись бы в горах и подготовились взять реванш.

– Да, Сандокан, сам того не ведая, создал нам проблему. Придется дождаться его прославленных воинов и только потом всем вместе уходить в горы.

– Ты прав, друг, – грустно сказал Янес. – А без Сандокана и его людей мы бессильны. Однако я не теряю надежды, напротив. Пока враг далеко, пойдем-ка осмотрим наши позиции. Сосредоточимся на защите того бастиона, что ближе всего к древней мечети и ко входу в клоаки.

Два горца, стоявшие у края эскарпа[56], держали под уздцы двух мохнатых могольских коней, оседланных на арабский манер. Убедившись, что войско Синдхии остановилось и начало разбивать лагерь, Янес и Тремаль-Наик запрыгнули в седло и галопом пронеслись по городу, раздавая последние указания. Горцы, несмотря ни на что, были полны решимости сражаться до последнего.

Наконец они подъехали к бастиону у старой мечети. Его защищали три сотни горцев под командованием сына Кампура и с полдюжины малокалиберных пушек. Тут же обнаружились и крысолов с раджпутом. Последний без устали клял на чем свет стоит своих предателей-однополчан.

Солнце село. На опустевший город и его окрестности опустилась тьма. Вдалеке, в лагере Синдхии, зажглись первые костры, и с каждой минутой их становилось все больше. Парии явно не жалели дров. Такие люди способны спалить целый лес, чтобы запечь шакала или обезьяну. К небу потянулись искристые алые языки. Вскоре под городом образовался настоящий огненный полумесяц.

Португалец, Тремаль-Наик и сын Кампура втроем ужинали жареным павлином.

– Карамба! – кипятился Янес. – Кажется, нас планируют окружить. Помяните мое слово, завтра они окажутся и с другой стороны города. Предстоит бессонная ночь.

– Ну, нам не привыкать, – пожал плечами Тремаль-Наик. – Помнишь, сколько таких ночей бывало у нас, когда мы сражались на «Повелителе морей» против моего зятя?

– Еще б мне не помнить! Морленд – замечательный моряк, даже Сандокану пришлось тогда несладко. Кстати, давненько я ничего не слышал о твоей дочери и ее муже.

– Последнее известие