Читаем без скачивания Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - Эмилио Сальгари

от Дармы я получил из Акапулько. Она сообщала, что вместе с супругом готовится переплыть Тихий океан на его великолепном корабле.

– Знаешь, я не раз задавался вопросом, почему Морленд после женитьбы на Дарме не вернулся в Индию.

– Из предосторожности. В нашей стране перебили еще далеко не всех тугов, а тебе известно, какие они мстительные и ловкие. Впрочем, боится он не за себя, а за мою дочь. Я сам настоятельно советовал ему держаться подальше от индийских берегов. Но Дарма обещала мне, что когда-нибудь мы свидимся.

– Да-а, будь Морленд со своими моряками здесь, это бы нам сильно помогло. – Португалец вздохнул. – А сейчас они небось в Японии, или в Китае, или еще в каких-нибудь экзотических местах. Даже позови мы их, опоздают.

Он присел на лафет небольшой пушки и принялся смотреть на бесчисленные костры осаждающих, яростно жуя окурок. Тремаль-Наик опустился рядом на заросший травой склон насыпи и неторопливо раскурил трубку.

Перекликались часовые на бастионах, давая врагам понять, что не дремлют. Артиллеристы неотлучно находились у своих орудий, готовые в любой миг обрушить на неприятеля огненный ураган. Ночная атака, которой опасался Янес, так и не началась. Возможно, солдаты Синдхии устали от долгого перехода, а может быть, побаивались пушечных снарядов. Все было спокойно, но под покровом ночи враги действительно окружили город.

На рассвете, поняв, что Синдхия не идет на штурм, Янес с Тремаль-Наиком вновь сели на коней и поскакали в бунгало. Оно опустело. Дверь охранял одинокий старый горец в белоснежном плаще из шерсти тибетских коз.

– Собираешься сжечь свой дом? – спросил у португальца Тремаль-Наик. – Не спеши, столицу еще не взяли.

– Хочу припрятать наши с Сурамой богатства. Там миллионы рупий. Следуй за мной.

Они поднялись на второй этаж. Янес отпер обитую железом дверь, за которой оказалась крохотная каморка. У стены стояли в ряд пять огромных несгораемых сейфов.

– Лучше позаботиться о них заранее, – сказал Янес. – Война ведется прежде всего деньгами. Синдхия нам это наглядно показал.

Подойдя к стене, португалец нажал на какую-то пружину. Часть досок деревянного пола протяжно заскрипела и сдвинулась, и сейфы с грохотом рухнули вниз, подняв облако пыли пополам с мелким песком.

– Теперь сокровища короны в безопасности. Даже если весь город сгорит, они не пострадают.

– А что там внизу? – полюбопытствовал Тремаль-Наик.

– Песчаный колодец. Сейфы теперь покоятся под толстым слоем песка. Никто их тут не найдет. Если Синдхия возьмет город, золота ему не видать как своих ушей.

Он протянул было руку к пружине, и тут грянула пушка.

– Это сигнал. Похоже, враг зашевелился.

Португалец сломал пружину прикладом карабина, обитым сталью, и торопливо покинул комнату.

Они сели на коней и галопом поскакали к воротам Агры, над бастионом которых еще не рассеялся дым от пушечного выстрела. Там стоял сын Кампура, командовавший двумя сотнями горцев.

– Сахиб, – почтительно обратился юноша к Янесу, когда тот с Тремаль-Наиком поднялся на башню, – Синдхия выслал к нам парламентера.

– Какого еще парламентера?

– Брамина.

– Этот прохиндей завербовал всех жрецов Бенгалии, что ли?

– Наверное, сахиб.

– Где он?

– Ждет у развалин моста.

– Вели перебросить пару досок. Свернет себе шею – тем хуже для него.

Горцы отправились исполнять приказ, а Янес подошел к парапету и принялся разглядывать посланца. Тот гарцевал на невысоком тощем коньке, напоминавшем пони, старательно размахивая белым флагом. Лицо парламентера покрывала густая иссиня-черная борода, глаза сверкали, будто у змеи. Он действительно был похож на брамина, и оружия, кажется, при себе не имел.

– Карамба! – воскликнул португалец. – Подлец Синдхия умеет выбирать людей. Ладно, послушаем, что скажет жрец, превратившийся в воина.

Спустившись вниз, Янес присел на груду балок с разобранного моста и стал ждать парламентера. Опасаясь очередного коварного предательства, он поставил карабин между ног и подал знак горцам держать ружья на изготовку.

Наконец брамин с помощью сына Кампура прошел по импровизированному мостику, миновал арочный свод ворот и предстал перед махараджей, небрежно поприветствовав того взмахом руки.

– Для начала скажи, кто тебя послал. – Янес не потрудился ответить на его приветствие.

– Меня послал раджа Ассама, – ответил брамин.

– Какой еще раджа? Ассамом правит рани Сурама.

– Мы объявили ее низложенной.

– А как насчет ее мужа-махараджи?

– И его тоже. Причем давно.

– Кто вы все такие?

– Ассамцы, сторонники Синдхии.

– Лжешь! – рявкнул Янес. – Вы всего лишь банды разбойников, нанятых в Бенгалии, и явились в Ассам, чтобы убивать и грабить.

– А ты, собственно, кто? – взвизгнул брамин.

– Я принц-консорт Ассама.

– Тебя уполномочили вести переговоры, сахиб?

– Я – махараджа! – взревел взбешенный португалец. – Я тот, кто управляет государственной машиной!

– В таком случае от имени моего господина я предлагаю тебе сдаться, если не хочешь, чтобы мы перебили всех жителей.

Португалец расхохотался:

– Каких жителей? В городе остались одни крысы да собаки. Ну, может, еще парочка-другая павлинов. Узнав о приближении твоего великодушного хозяина, люди бежали, унося с собой свой скарб. Так что даже если возьмете Гувахати, поживиться тут будет нечем.

– Если возьмем? Да мы возьмем его одним махом, как взяли Гоалпару.

– Гувахати не Гоалпара, жрец.

– У нас двадцать тысяч человек, сахиб, а у тебя – жалкая кучка горцев, мы увели и твоих раджпутов, и стражников.

– Слонов не забудь, – буркнул Тремаль-Наик, сидевший рядом с португальцем.

– Да, и слонов. Именно я нанес вам удар, пока вы копошились в пагоде. Мы куда умнее вас.

– Ну-ка повтори, что сказал! – Янес вскочил, наставив на парламентера карабин.

– И повторю. Я горжусь собой, – вызывающе ответил жрец. – Двадцать слонов вместе с погонщиками, три отряда раджпутов! Признай, сахиб, я проявил незаурядную смекалку.

– Жулик ты незаурядный.

Брамин метнул на Янеса взгляд черных змеиных глаз и проговорил:

– За такие слова можно дорого заплатить, сахиб.

– Это угроза?

– Воспринимай как хочешь, мне все равно.

– Побить бы тебя хорошенько палками, прежде чем отпустить к твоему хозяину.

– Кто посмеет поднять руку на брамина?

– Да хоть бы и я, – подал голос Тремаль-Наик.

Брамин взглянул на него, пораженный дерзостью, потом молниеносно выхватил из-под своих белых одежд пистолет и выстрелил сначала в Янеса, потом в Тремаль-Наика. Однако «парламентер» опоздал. Сын Кампура был начеку. Он пнул коня брамина, тот встал на дыбы, и пули угодили в деревянные балки. Тут же несколько горцев накинулись на подлеца, стащили его с седла и наставили на него карабины.

Янес невозмутимо раскурил папиросу и подошел к пленнику, рычащему, словно пойманный тигр. Сын Кампура уже связал того веревками от мешков с провизией, сложенных неподалеку.

– Вижу, твой дражайший хозяин прислал к нам отнюдь не переговорщика, – сказал Янес, выпуская струйку дыма в лицо брамину. – Он велел тебе нас