Читаем без скачивания Оборотни - Стивен Джонс

— Теперь ваша очередь, доктор, — сказал я ему.

Возле противоположной стены, напротив Герда, я поставил еще три кресла, облил их ножки у пола сургучом и запечатал его. Потом отодвинул остальную мебель и поставил ее у двери в кухню. Наконец попросил Сьюзен сесть в центральное кресло из трех, посадил Зоберга по левую руку от нее, а сам сел справа. Карбидную лампу я поставил на пол, около себя.

— С вашего позволения, — сказал я и достал еще несколько наручников.

Сначала я закрепил наручники на левой лодыжке Сьюзен и на правой — Зоберга, потом надел наручники на ее левую руку и на его правую. Левую руку Зоберга я прицепил с помощью наручников к стулу, что сделало его совершенно беспомощным.

— Ну и толстые же у вас запястья! — прокомментировал я. — Я и не знал, что они такие жилистые.

— А вы на меня еще не надевали наручники, — усмехнулся он.

Еще одной парой наручников я прикрепил свою левую руку к лодыжке Сьюзен справа от меня.

— Теперь мы готовы, — объявил я.

— Вы с нами обошлись точно с грабителями банка, — пробормотал Герд.

— Нет-нет, не обвиняйте мистера Уиллса, — снова защитил меня Зоберг и с беспокойством посмотрел на Сьюзен. — Вы вполне готовы, моя дорогая?

Она посмотрела на него, потом закрыла глаза и кивнула. Я, привязанный к ней с помощью наручников, почувствовал, как она расслабилась всем телом. Спустя минуту ее подбородок упал на грудь.

— Никто не должен разговаривать, — мягко предупредил Зоберг. — Надеюсь, эксперимент пройдет удачно. Уиллс, свет.

Свободной рукой я погасил свет.

Сначала наступила кромешная тьма. Потом, когда мои глаза попривыкли к ней, в комнате, казалось, стало светлее. Я видел глубокие серые прямоугольники окон, снег за ними, размытое очертание человека в кресле напротив меня, Сьюзен слева. Мой слух, точно тоже обострившийся, различил ее мягкое дыхание, словно она спала. Раза два ее рука дернулась, и одновременно дернулась моя рука. Мне показалось, будто она хочет привлечь мое внимание.

Прямо перед ней вдруг возникло нечто бледное и туманное. Пока я пытался рассмотреть, что это такое, я услышал то, что мне показалось тяжелым дыханием, — так дышит уставшая собака или какое-то животное. Бледный туман меж тем изменял очертания и плотность и становился все темнее, потом сдвинулся с места, освещаемый тусклым светом из окон, и мне на мгновение показалось будто я вижу нечто стоящее на ногах — какое-то уродливое животное. Что это — голова? А это что — уши с заостренными кончиками или же шерсть дыбом? Я решительно сказал про себя, что это всего лишь иллюзия, которая удалась, несмотря на принятые мною меры предосторожности.

Тень сдвинулась с места, и я услышал царапанье когтей по дощатому полу. Когти, а может, гвозди в подметках. Ведь на мистере Герде были тяжелые сапоги. Однако он наверняка сидит в своем кресле. И тут это нечто двинулось в сторону и, то ли ползком, то ли согнувшись, оказалось передо мной.

Хоть я и убедил себя в том, что это трюк, по спине у меня пробежал холодок. Нечто остановилось прямо передо мной и, точно гончая, поднялось на задние лапы, чтобы положить их на колени своему хозяину. Я почувствовал сильный запах, странный и неприятный, точно повеяло из клетки большого животного. И тут лапы оказались у меня на коленях — но это были не лапы. Я почувствовал, как кто-то стискивает пальцами мои ноги. Сопящий нос почти коснулся моего лица, и я увидел, как тускло блеснула темная влажная морда.

И в эту минуту Герд глухо произнес:

— Это не моя дочь…

Пока он произносил эти четыре слова, сгорбившееся чудовище, стоявшее у моих ног, отпрянуло от меня, попятилось, словно изувеченный монстр, и прыгнуло в его сторону. Я видел, что Герд попытался было подняться, но рука в наручниках помешала ему это сделать. Он попытался было что-то сказать, но не сумел, издал лишь сдавленный звук, а в ответ ему послышалось лающее рычание.

Ножки кресла вырвались из сургучного крепления, и оно повалилось набок. Послышался шум борьбы, раздался грохот, и Герд завизжал, точно кролик, попавший в ловушку. Нападавший отскочил от него в нашу сторону.

Прежде чем кто-то мог сказать, что это было, все кончилось.

IV

"Не знаю, что убило его…"

Когда я поднялся, не помню, но я точно был на ногах, как только борьба закончилась. Не думая об опасности — а в комнате определенно все еще таилась опасность, — я бросился было вперед, но мне помешала спавшая в кресле Сьюзен Герд, с которой меня связывали наручники. Стоя на месте, я полез в карман за тем, о чем не говорил ни ей, ни Зобергу, — за электрическим фонариком.

Нащупав рукой компактный маленький предмет цилиндрической формы, я рывком вынул его из кармана, держа палец на выключателе. Луч света заметался по комнате, пока не высветил неподвижную фигуру Герда. Он лежал на боку, спиной к нам, и ниже поникшей головы, между плечами, расплывалось черное мокрое пятно.

Я быстро осветил все темные углы комнаты. Существо, которое напало на Герда, окончательно исчезло. Сьюзен Герд тихо простонала, как человек, которому приснился дурной сон. Я направил фонарик в ее сторону.

Луч осветил ее лицо, она вздрогнула от яркого света, но не открыла глаза. За ней я увидел Зоберга, который подался вперед, пытаясь встать. Но и его сдерживали наручники. Он всматривался в Герда, широко раскрыв глаза; сквозь бороду виднелись стиснутые зубы.

— Доктор Зоберг! — крикнул я ему, и его лицо нервно дернулось и повернулось в мою сторону. Белое, как свежая глина, лицо было искажено от напряжения. Он пытался что-то сказать, но голос не повиновался ему.

Бросив фонарик на пол, я достал из кармана ключи и, дрожа, торопливо разомкнул наручники на руке Сьюзен и на своей ноге. Потом, быстро подойдя к Зобергу, я заставил его сесть прямо и освободил его как можно скорее. Затем возвратился на свое место, поднял фонарик и подошел к Герду.

Одного взгляда на несчастного оказалось достаточно. Он был мертв, его горло безжалостно разорвали чьи-то острые зубы или когти. На щеках параллельными бороздами тянулись раны, точно оставленные ногтями или гвоздями. За моей спиной неожиданно появился свет — это подошел Зоберг, держа карбидную лампу.

— Я нашел это возле вашего кресла, — сказал он мне неровным голосом. — Потом нашел спичку и зажег фонарь.

Он взглянул вниз, на Герда. Его губы дернулись. Мне показалось, он с трудом сдерживается.

— Возьмите себя в руки, доктор, — успокоил я его, забирая у него лампу. — Посмотрите, можно ли помочь Герду?

Он медленно наклонился и как будто вдруг состарился. Я отступил в сторону и поставил лампу на стол. Зоберг снова заговорил:

— Совершенно бесполезно, Уиллс. Мы ничего не можем сделать. Герд убит.

Я перевел взгляд на Сьюзен. Она по-прежнему сидела в кресле, глубоко и ритмично дыша, как будто спала спокойным сном.

— Сьюзен! — окликнул я ее. — Сьюзен!

Она не шевелилась. К ней подошел доктор Зоберг.

— Сьюзен, — прошептал он, вглядываясь ей в лицо, — проснитесь, дитя мое.

Ее глаза медленно раскрылись, и она посмотрела на нас.

— А что… — сонным голосом заговорила она.

— Приготовьтесь, — быстро предупредил я ее. — С вашим отцом случилось несчастье.

Она перевела взгляд на тело Герда, потом закричала, и кричала долго, дрожа. Зоберг обнял ее, и она тряслась, покачиваясь, в его объятиях. На руках у нее еще висели мои наручники, и, когда она в отчаянии поднимала руки, они звенели.

Снова подойдя к мертвецу, я снял с него наручники, которыми он был прикован к креслу, и перевернул его на спину. На другом кресле лежал черный плащ Сьюзен. Я взял его и накрыл им Герда. Потом подошел к одной двери, к другой, к окнам.

— Печати не сломаны, — произнес я. — Нигде нет и щелки, через которую проскочила бы мышь сюда или отсюда. И все же…

— Это сделала я! — неожиданно закричала Сьюзен. — О господи, какая ужасная вещь вышла из меня, чтобы погубить моего отца!

Я распечатал дверь в гостиную, потом открыл ее. И почти тотчас в дверь дома громко постучали.

Зоберг поднял голову и кивнул мне. Сьюзен продолжала дрожать в его руках, и я не мог не обратить внимания на то, что руки у него теперь тонкие и слабые. Когда я надевал на него наручники, то видел, что у него стальные жилы. Неужели это ужасное происшествие настолько лишило его сил?

— Сходите посмотрите, кто это, — глухо произнес он.

Открыв дверь, я увидел высокую угловатую фигуру в надвинутой на глаза шляпе, на полях которой лежал снег.

— Кто вы? — вздрогнув, выдавил я.

— О'Брайант, — прогудел незнакомец. — Что тут случилось?

— Видите ли… — начал было я, но умолк.

— Не здешний, так? — таков был следующий вопрос. — Я видел вас, когда вы останавливались около гостиницы Лютера. Я О'Брайант, констебль.