Читаем без скачивания Время Обречённых - Валидуда Анатольевич

Слова французского премьера британский дуэт выдержал внешне невозмутимо. Лорд Галифакс лишь бросил быстрый взгляд на Чемберлена, в глазах которого, как ему показалось, застыл вековечный лёд. Замечание Даладье стало в своём роде отражением некоторого разлада в отношениях между Лондоном и Парижем, что наблюдался в последний год. Разлада по причине британских заигрываний с Римом. Давно завязанный тешинский узел, сам по себе в Париже не вызывал беспокойства, поскольку страсти вокруг Тешина французская и британская дипломатия успешно погасили ещё в двадцатые. Тешин – бывшее герцогство Австро-Венгерской Империи, около половины населения которого составляли поляки, а другую половину чехи и немцы, стал ареной противоречий в конце 1918-го между Чехословакией и Второй Республикой Польской, получив чешское и польское самоуправление и новое именование – Цешин. В январе 1919-го чехословацкое правительство объявило ультиматум Варшаве с требованием вывести польские войска из польской Силезии, по истечении срока ультиматума через реку Ольза переправились чехословацкие части и внезапным ударом выбили поляков, началась польско-чехословацкая война. Война продолжалась фактически до конца июля 1920-го, то затухая, то вспыхивая вновь; пользуясь напряжением польских войск, самые боеспособные соединения которых действовали в Галиции, Белороссии и Малороссии, Прага постепенно добилась полного контроля над Тешиным, и на какое-то время вся провинция осталась за Чехословакией. Но ни одна из сторон не смогла решить вопрос силой оружия, значительно более сильная чехословацкая армия сталкивалась с польским подпольем и партизанами. В итоге англо-французская дипломатия пошла на разделение бывшего Герцогства Тешин на польское Автономное Силезское воеводство и чешское Заользие.

– Сегодня утром я имел телефонную беседу с Бенешем, – сказал Даладье после непродолжительной паузы. – Президент Чехословакии просил меня разузнать британскую позицию – готова ли Варшава в кратчайшие сроки выступить против Австрии? Выступить, в случае агрессии австро-германских войск, без задержек. Бенеша беспокоит возможная роль Рима; наша разведка доносит, что итальянские ВВС получили приказ готовиться к переброске в Австрию. Пока что неизвестно, сколько самолётов готов задействовать Муссолини, но зная по Испании подготовку итальянских лётчиков, воздушные силы Муссолини могут стать для наших союзников весьма серьёзным противником.

– Варшава будет готова, – заверил Чемберлен и посмотрел на Галифакса.

– Когда мы вернёмся, – сказал тот, – я вызову к себе Масарика(3). Он получит гарантии своевременной реакции Варшавы.

– Не забывайте, господа, – тут же добавил Чемберлен, – о нашем третьем оплоте в Восточной Европе – Венгрии.

Даладье и Боннэ ни на миг об этом не забывали. Венгрия, двигавшаяся с начала тридцатых в фарватере французской политики, была ключевым игроком в Европе. Парижу в своё время стоило немало усилий свалить правительство Миклоша Хорти и привести к власти Иштвана Бетлена – франкоориентированного и во всём послушного нынешнему кабинету Даладье. Слова лорда Чемберлена о третьем оплоте означали, что Венгрия вместе с Польшей и Чехословакией используются Парижем и Лондоном как восточные буферные зоны с Россией; Греция же и Албания рассматриваются как балканский буфер.

– Бетлен, – кивая, вымолвил французский премьер, – не питает тёплых чувств к Австрии. В отличие от Хорти. Кроме того, его кабинет и венгерский генералитет не примирились с мыслью потери Края Воеводины и некоторых других территорий. Исходя из этого, мы рассматриваем Венгрию как наш юго-восточный фланг на случай угрозы Югославии.

– Нам известны трудности с перевооружением венгерской армии, – сказал Галифакс, получив едва обозначенный кивок Чемберлена. – Англия готова оказать помощь Бетлену кредитами для закупки у Чехословакии вооружений. Мы желали бы, чтобы трёхсторонние переговоры в этой связи начались уже на этой недели.

– Мы решим этот вопрос в ближайшие дни, – ответил Боннэ.

Галифакс удовлетворённо кивнул.

– Но вот что вызывает у нас сожаление, – резко перейдя к Италии, решил вставить шпильку Боннэ, выразительно посмотрев на Чемберлена, – то, что наши попытки сыграть на проблеме Триеста не дали результатов.

Британский премьер поджал губы. Он прекрасно знал недовольство французов его тесными контактами с Муссолини. Конечно, в этот момент он не пожалел о своей роли в итало-британской дипломатии ибо английские интересы неизмеримо выше даже расположения такого дорогого союзника как Франция. Но сейчас лорд Чемберлен ощутил лёгкую досаду, что события наложились одно на другое. Попытки Боннэ сыграть на Триесте – столице итальянской провинции Фриули и бывшей австрийской территории, что отошла к Риму после Мировой Войны, провалились. И в этом, по большому счёту, Париж склонен был винить Уайтхолл.

И в то же время, в некоторой степени восточноевропейские карты спутал недавний скандал во Львове: министерство внешних отношений Западно-Украинской Народной Республики объявило персонами нон грата треть сотрудников польского посольства по подозрению в шпионаже. Львовский скандал так не вовремя наложился на австрийские события, что в Уайтхолле не сомневались: на этот демарш галицийцев подтолкнула Москва, вновь добившаяся воцарения во Львове непримиримых антипольских настроений. Пакт Львова и Москвы позволял галицийцам действовать без оглядки на мировые державы; в Варшаве царит раздражение, правительство Мосцицкого готовит ответные меры.

– Мы рассмотрим возможность прекращения отношений с Римом, – ответил Чемберлен. – Уже сейчас во многих британских кругах произошло резкое охлаждение к Италии после предоставления ею коридора для фон Бока. Мы найдём чем надавить на Муссолини и он понимает это. Он остро нуждается в Суэце и нашем добром расположении.

– Не считаете ли вы, – спросил Боннэ, – что Муссолини может решиться объявить войну вашей империи в случае перекрытия для него Суэца?

– Сам он на такое не решится, – в твёрдой уверенности заявил Чемберлен, с напыщенностью в голосе. – Пока наши силы в Средиземноморье на голову превосходят всех и вся, он не рискнёт. И потом, воевать с негритянскими дикарями и воевать с британской королевской армией – это совершенно не одно и то же.

Боннэ ничего не ответил. Если английский премьер не воспринимает всерьёз возможное вступление в войну Турции, готовой со своей стороны вцепиться в британские колонии на Ближнем Востоке, то это только Франции на руку. Видимо, лорд Чемберлен до сих пор живёт иллюзией о военно-экономической отсталости Турции, что ж, в этом случае не ему, Жоржу Боннэ, раскрывать глаза Чемберлену на возросшую военную мощь, что сконцентрирована под рукой Мустафы-Кемаль-паши. Французскому флоту хватит и забот по защите южного побережья Франции, Корсики и североафриканских колоний, где турецкие эскадры, построенные германскими специалистами отчасти на русские деньги, вряд ли покажут свои флаги. Да, Гранд Флит в Средиземноморье имеет самую мощную линейную эскадру, почти сравнимую по совокупному тоннажу с итальянскими, турецкими и русскими линкорами, и французский флот готов поддержать Великобританию своими силами, но у англичан, как известно, интересы по всему миру. В тихоокеанском бассейне Франция имеет ограниченные военно-морские силы. На Балтике и в северных морях британцы будут вынуждены рассчитывать только на себя, если в случае войны САСШ не будут спешить вступить в противостояние в открытую. Американцев больше беспокоит Японская Империя, против которой они держат свои основные силы.

– В этой связи, – сказал Боннэ в ответ на убеждённость Чемберлена по поводу превосходства Великобритании в Средиземноморье, – встаёт вопрос Греции и Албании.

При этих словах британский премьер нахмурился, до сией минуты надеясь, что давних дрязг с французами на сегодняшней встрече удастся избежать. В Париже английской политикой на Балканах давно были недовольны, начиная, пожалуй, со времени Барту(4), стремившегося навсегда зафиксировать сложившиеся после интервенции Антанты в Германию новые европейские границы. Барту это удалось, но он потерпел фиаско с переигрыванием англичан на Балканах. В 1934 году Греция, Румыния, Югославия и Турция образовали Балканскую Антанту, призванную хранить целостность сложившихся границ. Этот союз четырёх государств в Париже воспринимали как первый этап к постепенному продавливанию французских интересов в регионе, стремясь зацементировать его в подобие монолита, чтобы противопоставить Риму и российской политике на полуострове. Но все усилия Кэ д"Орсэ укрепить своё влияние в Белграде натыкались на пророссийскую линию Живковича и Александра I, одновременно активизировалась английская дипломатия, не желавшая в свою очередь распространения влияния Москвы на все Балканы. В результате генерал Митаксас(5) от имени короля Георгоса II(6) объявил о выходе Королевства Греция из Союза. Митаксас вскоре заключил союз с Болгарией, но под давлением Лондона, не желавшего потери влияния на Афины из-за влияния на Софию Москвы, и этот союз просуществовал недолго. Следом из Балканской Антанты вышла Турция, руководствуясь сугубо своими интересами. Балканский Союз распался, в Париже это восприняли как провал региональной политики.