Читаем без скачивания Бобы на обочине - Тимофей Николайцев

Наверняка, — почти сразу же объяснил себе он, — этот… малый… просто утомлён надоедливыми зеваками, которые ничего не покупают… Теми, что коротают время в ожидании буса — теребят товар и дёргают продавца почём зря.

Роберт Вокенен понимающе вздохнул и полез за бумажником.

К его ужасу — у него почти не оказалось при себе наличных денег… так, на пару чашек кофе, хотя второй отдел бумажника был переполнен дорожными чеками федерального банка. Интересно, в этой дыре есть федеральный банк? Вряд ли, раз у государства не нашлось средств на должность кассира при бус-станции…

Это ничего, — подумал он, прогоняя прочь панику. — Водитель буса, скорее всего, примет федеральный чек…

Ему никогда ещё не приходилось расплачиваться подобным образом, как не приходилось дожидаться буса в этакой безвокзальной глуши…, но федеральный чек остается федеральным чеком и, вроде бы, в континентальных бусах были обязаны их принимать.

— У вас найдётся брючный костюм… моего размера? — осторожно спросил Роберт Вокенен. — И смогу ли я расплатиться заверенным дорожным чеком?

Толстяк за прилавком беззвучно пожевал полумрак губами. Роберт Вокенен нетерпеливо топтался, дожидаясь ответа, но толстяк то ли всерьёз задумался, то ли просто тянул время.

— Так как? — не выдержал, наконец, Роберт Вокенен.

— Вообще-то… — с медлительным сомнением ответил толстяк, — у нас нет… отделения федерального банка здесь… У нас ведь маленький городок… Как я его обналичу?

— Давайте поступим вот как — я выпишу вам чек с солидным превышением суммы покупки, — заверил его Роберт Вокенен. — Пусть это будет компенсацией за те хлопоты, на которые я вас обрекаю.

Толстяк сохранял прежний равнодушный вид. Пальцы его мерно и бесцельно барабанили о прилавок.

— Вы ведь наверняка бываете в административном центре, где есть банки?

Толстяк неопределенно пожал плечами.

— Ну, вы ведь выбираетесь иногда из своего маленького городка? — спросил Роберт Вокенен, всё более раздражаясь и уже забывая об осторожности. — Допустим, чтобы приобрести ещё один тюк этих восхитительных бумажных пакетов? Наверняка же где-то в пределах ваших коммерческих интересов отыщется и отделение федерального банка. Это не столь уж редкая организация, поверьте…

Толстяк насупился и наклонился ещё ниже, посмотрев на Роберта Вокенена в упор через прилавок.

— Как случилось, что у вас совсем нет наличных?

— Они у меня есть, — поправил его Роберт Вокенен. — Просто в вашем… вокзале… — он нарочно выделил последнее слово… — я не нашёл билетной кассы, а потому не уверен на сто процентов, что проходящие здесь бусы настолько континентальны, что примут дорожный чек. Возможно, мне придётся оплатить проезд лишь до ближайшего городка чуть покрупнее вашего…

Он понимал, что грубить продавцу единственного здесь открытого магазинчика — не самый лучший способ уладить свои проблемы…, но ничего не мог с собой поделать. Медлительный толстяк его раздражал необычайно. И раздражала сама ситуация — при желании он мог бы выписать чек на весь ассортимент этого магазина, да и на пару других в придачу. Но вот — вынужден был объясняться и просить войти в положение. А ведь, вполне быть может, что он унижается напрасно. Он ведь пока не увидел здесь ни шляпных стоек, ни примерочной.

— Путешествовать… без наличных… — едва ли не по слогам процедил толстяк за прилавком… Он словно почувствовал, как эта его медлительность раздражает клиента, и теперь зачем-то бравировал ей. — Не самая… удачная идея, господин приезжий…

Роберт Вокенен почувствовал, что начинает вдыхать и выдыхать куда чаще, чем прежде.

— Такие маленькие городки, как ваш — обычно не входят в сферу моих интересов… — сказал он с уже отчетливой злостью в голосе. — Я вполне привык полагаться на дорожные чеки в пути. Но сложившиеся обстоятельства таковы…

— Не самая… удачная идея… — перебил его толстяк. Он покрепче прихватил клешнёй за край прилавка, и мышечные жгуты на его ручищах набухли, явственно проступив из-под внешне безобидного поверхностного жира.

Одного этого оказалось достаточно, чтобы Роберт Вокенен споткнулся на полуслове…

— Вы, должно быть, совсем… неопытный путешественник, господин приезжий?

Он замолчал, глядя прямо на Роберта Вокенена и, дёргая щекой, ожидал — что тот скажет.

Роберт Вокенен пока не находил слов, но и повернуться и уйти восвояси — тоже медлил…

— Опытный путешественник… знает — любые обстоятельства решаемы… с помощью наличных, — продолжил толстяк, так ничего и не дождавшись. — Положите передо мной… достаточно крупную купюру, и тогда можете… спокойно на меня покрикивать… — Он зловеще шевельнул спелыми щеками под курчавой медной щетиной. — А эти… дорожные чеки — это деньги настолько же фальшивые, как и большинство… путешественников…

Роберт Вокенен сумел, наконец, открыть рот.

— Что всё это значит?

— Значит, — охотно пояснил ему толстяк, — что вы — неопытный путешественник. Будь вы… опытным — скорее набили бы карманы листьями, чем дорожными чеками. В таких городках, как наш — они стоят… не больше вот этого… — он кивком указал на россыпь бумажных пакетов перед собой.

Толстяк демонстративно провёл рукой по прилавку, и его ладонь, будто бульдозерный нож, вздыбила и сгребла стопки и перевязанные кипы — так, что они посыпались со всех четырёх сторон прилавка.

— Да, что там… говорить… — продолжал он, понемногу повышая голос и ускоряя темп речи. — Ваша неопытность — сразу же бросается в глаза… Опытный путешественник не напялил бы этакое… рваньё…

Ещё один неодобрительный кивок, на этот раз — на пиджак Роберта Вокенена, пострадавший от драки в лесу…

— Он надел бы старый, но крепкий брезентовый балахон… такой, знаете… с капюшоном… Путешествовать по лесу в деловом костюме, пусть и таком рваном, как ваш — это ведь всё равно, что заявиться ко мне с дорожными чеками вместо наличных… не от большого ума… Не так ли, господин… приезжий? Вот балахон — это совсем другое дело!

Роберт Вокенен ошеломленно молчал, слушая его.

— Такой балахон укрыл бы вас от дождя и мокрой травы. Вы знаете, в лесу полно травы — поляны там совсем не похожи на стриженый газон, как вы, должно быть, думаете… Когда пройдёт дождь, то на траве висит столько воды… во всём мире не хватит носовых платков, чтобы её собрать. Она только того и ждёт, чтобы какой-нибудь городской умник прошёлся по ней в шерстяных брюках… Нет, опытный путешественник не наденет в лес шерстяные брюки. Он напялит балахон с длинными полами… такими, чтобы свисали до самых лодыжек. А в ваших шерстяных брюках — хлюпает… я услышал, как только вы вошли, господин приезжий.

Толстяк вдруг стремительно нагнулся к нему через прилавок — Роберт Вокенен попытался отпрянуть, но не успел — и ухватил его за галстук, мгновенно намотав на кулак.