Читаем без скачивания В отражении тебя - Моник Сиси

– Когда буду уверен в твоих чувствах.

Он снова взял меня за руку, и мы отправились в обратный путь в молчании, вплотную друг к другу, пока не добрались до моей комнаты. Мне стало не по себе: будто наше время подошло к концу, а я хотела еще побыть вместе. Распахнула дверь и повернулась к Джулиану.

– Останься сегодня со мной.

Джулиан ответил улыбкой, в которой считывалась дерзость отказа. Он шагнул вперед, склонился ко мне и прижался губами к моему лбу, вызывая разочарованный стон.

– Не используй меня, чтобы заглушить боль, – прошептал он.

– Мы уже делали это раньше, помнишь? – я отстранилась, вцепившись в его рубашку.

– Это был секс. Я хочу всего остального, – он шагнул назад и ушел.

Я смотрела ему в спину, не сдерживая слез. Что между нами произошло? Мне хотелось побежать за ним, снова оказаться в тепле его объятий, почувствовать внутри. Прямо сейчас. Увы. Этому не бывать.

Глава 36

Ричард

Я встретил Габриэля в лабиринте, он тоже искал Итана. Мы не сводили с кузена глаз, переживали, что в какой-то момент может что-то пойти не так.

– Есть новости? – я обошел брата с фланга.

– Машер, его нигде нет!

Габриэль выглядел неважно, возможно, я переусердствовал с вином за ужином, но брату нужен был алкогольный стимул, чтобы помочь мне развлекать нашу гостью. Хоть он и работал с людьми, по жизни все же был застенчивым. В свои тридцать четыре он все еще оставался по-детски робким.

– Когда ты видел его в последний раз?

Габриэль обхватил голову руками, уставился в пустоту, скользнув стеклянным взглядом по мне.

– Я потерял его сразу после того, как мисс Редигьери увела Олив.

– Да, – я почесал отрастающую бороду.

– Что нам теперь делать? – спросил Габриэль. – Его отсутствие заметили. Пришлось сказать Беатрикс, что у него проблемы на работе.

– Будем придерживаться плана, – я ощупал пиджак. – Итан подписал документ. Как только получим подтверждение из института, сделаем то, о чем он просил.

Габриэль задумчиво кивнул, и мы направились к выходу. К счастью, воздух стал прохладнее. Полночь давно миновала, и Доунхилл скоро опустеет. Бал, безусловно, удался, больше всего гостям запомнится предложение руки и сердца. Итан отвергал жест Джулиана, зато мистер Раймер теперь не сможет откладывать подписание договора. Кузен иногда перегибает, но его прагматизм, безусловно, играл на руку делу.

– Если Джулиан узнает до того, как будет готов перевод, все может сорваться, – голос Габриэля вернул меня в настоящее. – Он будет противостоять всеми силами. К тому же теперь появилось отягчающее обстоятельство.

Брат выпил, но ясности ума не растерял. Иногда я завидовал его целеустремленности. Для него это не просто защита нашей семьи: Габриэль действительно хотел спасти Джулиана.

– Девушка, – догадался я. – Вот почему мы должны поторопиться. Он намерен рассказать ей правду.

– Интересно, почему он до сих пор этого не сделал? – задумался Габриэль.

– Может, хочет убедиться, что на этот раз ему ответят взаимностью, – предположил я. – Кстати, как ты думаешь, сколько времени потребуется?

– Около месяца, но не в этом проблема. Как мы убедим его покинуть Доунхилл?

Мы сделали паузу, обменялись молчаливыми взглядами, нас переполняли гнетущие страхи. Говорить о них вслух необходимости не было, мы оба знали: решение Итана не просто радикальное, оно экстремальное, и когда его брат уедет, вся тяжесть сделанного за эти годы ляжет на нас.

– Миссис Фуллер все еще контролирует его, – напомнил я.

– Ты же слышал, она сказала, что успокоительные больше не действуют.

– Ты эксперт, Габ, а я занимаюсь юридическими вопросами. Накачай его, если понадобится.

– Ты забываешь, что я давал клятву Гиппократа. Я и так уже в полном дерьме. Если в клинике что-то заподозрят, я не смогу больше сослаться на отсутствие поставок.

– Плевать, просто обезвредь его. Как только он окажется за решеткой, нам больше не придется об этом беспокоиться.

– Ты себя слышишь? – бросил брат обвинительным тоном. – Итан не позволит ему гнить в больнице. Как только подумает, что ему стало лучше, убедит его выпустить.

Я шагнул вперед, склонил голову набок и прошипел:

– Что значит «подумает»?

Габриэль вздохнул и провел рукой по лицу.

– Джулиан не может исцелиться. Во всяком случае, навсегда. Не существует лекарств, способных вылечить его расстройство, а психотерапия лишь облегчает симптомы.

– И когда, черт возьми, ты собирался мне это сказать?

– Я надеялся, что у нас будет больше времени. Подумай об этом… – Он настороженно огляделся и продолжил шепотом: – Ситуация обострилась, когда приехала мисс Редигьери. До этого мы справлялись, Итан привык к отцовству, а Джулиан появлялся редко.

– Ты забываешь о Грейс.

– Вовсе нет, тогда все было иначе, – возразил Габриэль. – Джулиан не просто хотел причинить боль брату, он с самого начала понимал, что Грейс – не та женщина, поэтому оттолкнул ее. Ему было все равно.

– А сейчас он влюблен, – понял я.

– Он мечтает о нормальной жизни.

– Которой у него, очевидно, никогда не будет, верно?

– За последние несколько лет я провел множество исследований в надежде найти решение, но все светила, к которым я обращался, сошлись во мнении – лекарства до сих пор нет.

– Тогда скажи мне, на кой черт мы собираемся его закрыть?

– Чтобы научить его управлять состоянием.

– Господи, Габ, ты хоть представляешь, что будет, если это станет известно? Человек умер, черт возьми!

– Мы не ответственны за несчастный случай.

– Но мы скрыли это только потому, что наш отец был большим мудаком. Против нас выдвинут сотню обвинений, включая сокрытие улик.

Нас прервали звуки шагов по гравию, мы повернулись в сторону шума – из-за угла появилась миссис Фуллер.

– Итан покинул Доунхилл-Хаус, – предупредила она.

– Что?! – выкрикнул я, теряя самообладание.

– Времени больше нет, – сурово добавила экономка.

Глава 37

Джулиан

Многие годы я прятался в тени брата, подсознательно признавая – Итан лучше меня и заслуживает быть центром нашей семьи. Во мне видели худшее, меня отвергали – я сам это позволял и провоцировал. Пока Итан пытался удержать Доунхилл на плаву, я разрушал свою жизнь. Вместо того чтобы стать ответственным, преодолеть детские травмы, признать, что у меня была дерьмовая мать, и остепениться. Если бы не брат, я бы не смог бунтовать, перегибать, ломать шаблоны, поддаваться гневу, впадать в периоды тьмы, настолько долгие, что я начинал сомневаться в своем существовании. При этом за последствия никогда не расплачивался и продолжал вызывать к себе отвращение.

Итан всегда выступал щитом, тушил мою неприязнь