Читаем без скачивания Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг. - Валерий Авдеев

История маркиза Делафара описана в литературной форме в повести писателя Алексея Толстого «Похождения Невзорова, или Ибикус», вышедшей в 1924 году.[135]

Глава пятнадцатая. ЛИКВИДАЦИЯ РУССКОЙ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ МИССИИ В ПАРИЖЕ

А теперь вернемся в март 1917 года, когда в России от власти был незаконно отстранен император Николай II. Мы говорим незаконно, поскольку российское законодательство вообще не предусматривало отречения монарха от трона. В случае его недееспособности мог быть создан регентский совет, однако российская буржуазия по этому пути не пошла, нарушив тем самым закон и традиции. Николай II первоначально отрекся от престола в пользу своего сына Алексея, а затем передумал и завещал царский трон брату Михаилу. Великий князь Михаил Александрович после суток раздумья от царского венца отказался: ситуация в стране не позволяла ему взять на себя такую ношу, к которой он не был готов.

К началу 1917 года графу П. Игнатьеву и его подчиненным удалось создать довольно обширную агентурную сеть в тылу вражеских стран, работа которых потихоньку стала налаживаться. Возглавляемая им миссия русской военной разведки при Межсоюзническом разведывательным бюро в Париже установила взаимодействие с разведывательными службами Франции, которых, как следует из рапорта Антуана Губэ, который мы процитировали в главе, посвященной капитану Ладу, в ту пору насчитывалось пять. Однако разразившаяся в Петрограде Февральская революция, приведшая к созданию Временного правительство во главе с князем Львовым, внесла сумятицу в работу возглавляемой П. Игнатьевым службы.

Тревожные вести о революции в России, доходившие до Павла Игнатьева, вдруг превратились в печальную действительность.

Новость была для него столь ошеломляющей, что поначалу в нее не хотелось верить. Однако вскоре из ГУГШ ГШ пришла официальная телеграмма, которая подтверждала этот факт, но без подробностей. Все подробности Февральского переворота, порой самые фантастические, П. Игнатьев и его сотрудники узнавали из французских газет. Наконец пришла телеграмма из Ставки, в которой говорилось, что по повелению императора все должны подчиняться приказам Временного правительства, премьером которого он назначил князя Львова. Оно, однако, не внушало П. Игнатьеву и его соратникам никакого доверия. Все они прекрасно помнили клеветническое выступление П.Н. Милюкова, обвинившего русских разведчиков в связях с врагом. В первом составе Временного правительства он стал министром иностранных дел.

Заместитель Павла Игнатьева капитан князь Владимир Лещинский-Троекуров категорически отказался принести присягу Временному правительству, несмотря на все увещевания и уговоры руководителя миссии русской разведки. Князь намеревался уйти из армии и навсегда отказаться от военной карьеры. С большим трудом Павлу Алексеевичу удалось уговорить его не спешить с реализацией своего намерения и продолжать помогать ему в выполнении разведывательной миссии. Князь согласился, однако отказался участвовать в официальных мероприятиях.

Особенно удивляла П. Игнатьева и его соратников реакция большей части русских и иностранцев в Париже на революцию в России. Они считали, что Россия, как и Франция в годы революции 1789 года, с новой силой возобновит войну с Германией и победоносно завершит ее. Лозунг «Отечество в опасности» якобы сплотит армию и вдохновит ее на новые подвиги, утверждали эти штатские лица. Но П. Игнатьев был военным человеком, неплохо знавшим не только Русскую армию, но и менталитет русских солдат. Он понял, что русский солдат после отречения императора от трона воевать за интересы буржуазии не будет. Солдат, которые в основном были выходцами из деревни, интересовали два вопроса: мир и земля.

Вскоре опасения П. Игнатьева и его соратников подтвердились. Царскую армию добил знаменитый «Приказ № 1» по гарнизону, изданный петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов. Он отменял субординацию в армии и вводил выборность командиров. В последние годы принято говорить, что приказ способствовал развалу вооруженных сил России и что если бы его не было, то все в стране пошло бы по-другому В действительности же Приказ № 1 имел двойственный характер. С одной стороны, он способствовал падению дисциплины в действующей армии, а с другой… Его составители были отнюдь не глупыми людьми. Они учли уроки революции 1905–1907 годов, когда армия, оставшись в руках царских генералов, подавила ее. В феврале 1917 года этого не произошло. Армия была вырвана из рук «роялистов», и ее использование для подавления революции стало невозможным.

Окончательно Русская армия разложилась в результате июньского наступления Керенского и попытки Корнилова установить военную диктатуру в России. После этого Русская армия окончательно перестала существовать. В Русском экспедиционном корпусе во Франции также начались волнения. Солдаты стали создавать полковые комитеты и советы солдатских депутатов. Французские власти жестко отреагировали на это. Они издали приказ, запрещающий создание советов, и подавили восстание русских солдат в лагерях в Майи и Куртине, требовавших немедленного возвращения на Родину.

В архивах 2-го бюро сохранился следующий документ:

31 декабря 1917 года Председатель Совета министров и военный министр — генералу Занкевичу

Мне донесли, что с вашего разрешения во Франции функционирует Комитет русских солдат, размещающийся по адресу: ул. Пьера Шаррона, 59 в Париже. Этот комитет якобы будет принимать решения, касающиеся русских войск.

Имею честь напомнить вам положения Решения № 30334 1/11 от 24 декабря 1917 г., которым Французское правительство берет на себя расходы по содержанию русского контингента, находящегося в настоящее время на французской территории, а также обеспечивает поддержание в нем дисциплины и упраздняет Солдатские комитеты.

Вследствие сего имею честь просить вас отдать соответствующие приказы с тем, чтобы срочно прекратить подобное положение дел.

По поручению: Подпись: Фош[136]

После Февральского переворота положение П. Игнатьева как главы русской военной разведки в Европе становилось все более трудным. Желая прояснить ситуацию в Россию, он направляет князя Владимира Лещинского-Троекурова в Петроград с целью установления контакта с представителями нового режима и получения точных инструкций для возглавляемой им разведывательной службы. Одновременно П. Игнатьев направляет в ГУГШ телеграмму, в которой сообщает, что вся секретная информация, поступающая от возглавляемой им разведывательной миссии, в том числе полученная от разведслужб других стран Антанты, сообщается членами Временного правительства руководству их партий, и, следовательно, перестает быть секретной. Это ставит под удар агентурные источники русской военной разведки в Европе.

Это послание Игнатьева 2-го стало темой специального заседания Совета министров России. А. Керенский, возглавивший к тому времени Временное правительство, отказался оглашать подробности телеграммы из Парижа, касающиеся военной обстановки в Европе, в присутствии члена его кабинета Чернова, который не без оснований подозревался в связях с немцами. Этот инцидент привел к политическому скандалу в стране, однако дело ничем не закончилось: утечка строго секретных сведений из высших органов государственной власти России продолжалась. Ту же картину мы наблюдали и в памятном 1991 году. Зуд поделиться с иностранцами русскими секретами является особенностью российских демократов, ищущих поддержки на Западе и не находящих ее в самой России…

В связи с политическими переменами в стране замедлился перевод средств из Петрограда на содержание созданных П. Игнатьевым разведывательных организаций, которые за пять месяцев (с ноября 1916 по март 1917 года) составили сто пятьдесят тысяч рублей. Как мы видели из предыдущей главы, Ставка попыталась даже урезать эти расходы, несмотря на известное высказывание

Наполеона: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги».

Поскольку генерал Ф. Палицын дал из Парижа уклончивый ответ на вопрос о возможности сокращения расходов на агентурную разведку, который явно не удовлетворил Петроград, 17 мая 1917 года Ставка специальной телеграммой запросила все штабы фронтов, пользовавшихся услугами разведывательных организаций П. Игнатьева, считают ли они достаточно ценными получаемые от него сведения и признают ли «необходимым, или хотя бы желательным, продолжение работы этих организаций». Одним словом, вопрос-подсказка.

Однако штабы Северного, Западного и Юго-Западного фронтов ответили, что работа разведывательных организаций, которыми руководит П. Игнатьев, их удовлетворяет, и ее продолжение желательно. Одновременно почти все они указали на чрезмерные расходы, связанные с деятельностью этих организаций, а также на то, что денежные расходы П. Игнатьева никем не проверялись. Так, в 1916 году он потратил на разведку около 4 млн французских франков, что по тогдашнему курсу составляло 400 тысяч рублей золотом. Эти расходы показались Петрограду чрезмерными и вызвали подозрения в нечестности самого П. Игнатьева.