Читаем без скачивания Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке - Александр Осокин

В книге же Б. Сопельняка «Тайны Смоленской площади» приведен полный текст заявления, которое подписал Яков Джугашвили в плену:

Я, нижеподписавшийся Яков Иосифович Джугашвили, родился

18 марта 1908 года в гор. Баку, грузин, являюсь старшим сыном Председателя Совнаркома СССР от первого брака с Екатериной Сванидзе, ст. лейтенант 14 гаубично-артиллерийского полка 14 танковой дивизии. 16 июля 1941 года около Лиозно попал в немецкий плен и перед пленением уничтожил свои документы.

Мой отец, Иосиф Джугашвили, носит также фамилию Сталин. Я заявляю настоящим, что указанные выше данные являются правдивыми. 19 июля 1941 года. Подпись

Такой же текст заявления Я. Джугашвили опубликован под заголовком «Протокол допроса в отделе IC/АО группы армий “Центр” от 19.07.1941 г.» в Интернете на сайте «ТВ плюс» в публикации от 20.04.04 г. «Все – его сыны» (tvplus.dn.ua/pg/news/11/full/id).

Так что, скорее всего, это то самое заявление, о котором идет речь в отчете о беседе. Из этого следует, что «беседа» с Яковом проходила на следующий день после его допроса Холтерсом и Раушле.[108]

5. В протоколе допроса:

– …я хотел ехать по окончании института (не сказано даже какого профиля институт. – А. О.).

В отчете о беседе:

«готовился стать инженером-строителем и закончил в Москве инженерное училище (неточность названия ВУЗа можно объяснить двойным переводом, ведь запись велась на немецком языке. – А. О.).

6. В отчете о беседе имеется отсутствующая в протоколе допроса информация:

«Из трех маршалов Советского Союза – Тимошенко, Ворошилова и Буденного – первого он охарактеризовал как наиболее способного».

«Д. показал: …Во всей стране считают, что виды на урожай этого года очень хорошие».

«Д. подтвердил, что уничтожение командиров, замешанных в афере Тухачевского, в настоящее время жестоко мстит».

«Интересно указание о воздействии немецких листовок на красноармейцев. Так, например, из листовок стало известно, что по солдатам, которые бросили свое оружие и движутся в белых рубахах, огонь вестись не будет».

7. И наконец, главное различие двух этих документов. В протоколе нигде не сказано о том, что он подписан Яковом Джугашвили; отчет же о беседе, завершается его заявлением с личной подписью. Интересно только, почему нигде ни разу не привели фото этого заявления, почти наверняка рукописного?

Анализируя различия в протоколе и отчете, надо отметить, что само их наличие свидетельствует скорее о реальности факта допроса Якова Джугашвили, чем о его фальсификации, и о том, что эти документы составлены в результате двух разных допросов.

На мой взгляд, информация в отчете о беседе гораздо конкретней и, наверное, ближе к истине, чем информация, зафиксированная в протоколе допроса. Неубедительно выглядит утверждение Якова, что он учил немецкий язык 10 лет назад (то есть в 1931 г.), когда очевидно, что до 1936 г. он непрерывно учил иностранный язык в МЭМИИТе, а с 1938 г. до 1941-го – в Артиллерийской академии.

Слова «посещал Артиллерийскую академию в Москве», приведенные в отчете, гораздо точнее описывают реальное положение дел, чем протокольные «учился в академии», если на самом деле Яков учился на ее вечернем отделении, совмещая учебу с основной работой.

И, что кажется мне самым главным, в отчете указана дата последнего свидания и разговора Якова с отцом, наиболее достоверная из всех указанных в других публикациях, где упоминается об этом событии, – «16 или 17 июня» 1941 г.[109]

Все эти различия в протоколе допроса Я. Джугашвили 18 июля и в записи «беседы» с ним 19 июля вполне объяснимы, поскольку их вели представители различных немецких служб: допрос – майор В. Холтерс и майор В. Раушле (из заголовка его протокола следует, что допрос проходил у командующего авиацией 4-й Армии; П. Лебедев утверждает, что переводчиком был Генсгер); «беседу» же вели неизвестные сотрудники отдела IC/AO(?) группы армий «Центр».

В протоколе допроса есть еще одно многозначительное место:

– Вы были когда-нибудь в Германии?

– Нет, мне обещали, но ничего не получилось, так вышло, что мне не удалось поехать.

– Когда он должен был поехать? (Вопрос переводчику. – А. О.)

– Я хотел ехать по окончании института.

Непонятно, почему бы на первый вопрос ему не ответить однозначно «нет». Может быть, он все же готовился к поездке в Германию, о чем немцы отлично знали? Или он имеет в виду поездку, во время которой он был арестован 22 июня 1941 г.?

Надо сказать, что известен еще один допрос Якова, который вел личный переводчик командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока гауптман В. Штрик-Штрик-фельдт.[110] Об этом допросе он упомянул в своей книге «Против Сталина и против Гитлера», однако дату его проведения почему-то не назвал. В публикации «Jakov Stalin (Яков Сталин) от 12.01.2003 на сайте «http://forum.axishistory.com/viewtopic.php» сообщается, что Штрик-Штрикфельдт вел свой допрос в г. Борисов, а через несколько дней Я. Джугашвили допрашивал майор Холтерс. Учитывая, что допрос Холтерса датирован 18 июля, можно сделать вывод, что допрос Штрик-Штрик-фельдта происходил 16 июля или даже раньше и, значит, являлся самым первым допросом Якова.[111]

Ответы Якова на этом первом допросе сводятся к тому, что он не верит в победу Германии, а ее успехи на начальном этапе войны объясняет тем, что «немцы слишком рано на нас напали», и называет это нападение «бандитизмом».

Однако, если верить Штрик-Штрикфельдту, Яков утвердительно ответил на вопрос: «Не боится ли Сталин национальной контрреволюции в условиях войны?» Что позволило сделать следующий главный вывод в докладе об этом допросе, «который фельдмаршал фон Бок переслал в Ставку фюрера»: «Сталин, по мнению Якова Джугашвили, сына Сталина, боится русского национального движения. Создание оппозиционного Сталину русского правительства могло бы подготовить путь к скорой победе». Все эти ответы и выводы приведены в упомянутой книге Штрик-Штрик-фельдта [134, c. 28–30]. Следует отметить, что о записи допроса на магнитофон в ней ничего не сказано, возможно, об этом упоминалось в ее журнальных публикациях.

Итак, что можно сказать по поводу трех первых допросов Я. Джугашвили, о которых нам известно?

Самый первый допрос, скорее всего, был проведен в штабе группы армий «Центр» специалистами по формированию Русского освободительного движения 14–16 июля 1941 г.

Второй, самый длительный допрос, протокол которого содержит 150 вопросов и ответов, был проведен у командующего авиацией IV армии совместно специалистами по обработке информации Главного штаба ВВС и штаба IV армии 18 июля;

Третий допрос, почему-то названный «беседой», по окончании которой Яков подписал заявление о том, что он сын Сталина (почему от него не потребовали этого во время первого допроса?), был проведен неизвестно где и неизвестно кем 19 июля.

Сравнивая и анализируя результаты этих трех допросов (по опубликованным данным), можно отметить следующее.

Удивляет, что РСХА не участвовало в допросах сына советского вождя. Однако есть сообщения, что с ним встречались рейхсфюрер Гиммлер и рейхсминистр по делам восточных территорий, один из главных идеологов нацистов Розенберг, причем они беседовали наедине, даже без переводчика, так как родившийся и выросший в Ревеле (Таллинн) Розенберг в совершенстве владел русским языком. (Кстати, внимательное рассмотрение и перевод с немецкого языка содержания учетной карточки на военнопленного Я. Джугашвили «Идентификация персоны» [53, с. 210] (см. с. 29 Фотоприложений) выявляет, что ее заполняли отделы «IVA1a» и «IVA1c» гестапо).[112]

Следует также отметить ряд странностей, зафиксированных в немецком протоколе допроса и в записи «беседы» с Яковом Джугашвили:

1. На вопрос: «Известно ли ему о речи, произнесенной по радио его отцом?» – Яков отвечает: «Впервые слышу. И никогда не слыхал о таких вещах. Никогда не слыхал!» При этом на вопрос: «А знает ли он, что даже Франция порвала отношения с Советской Россией?» – он отвечает: «Об этом передавали, я слышал об этом по радио».

Это более чем странно. Яков утверждает, что ничего не знает о выступлении Сталина по радио 3 июля 1941 г., то есть о важнейшем для СССР выступлении вождя после двенадцатидневного молчания с начала войны он даже не слышал. А о том, что Франция (со столицей в Виши) разорвала отношения с СССР (это произошло 29 июня), он знает, причем не из разговоров, а услышал по радио.

Такое возможно лишь в одном случае – если Яков на момент выступления Сталина по радио уже был в плену. На том, что петэновская Франция разорвала отношения с СССР, советские средства массовой информации особенно не фиксировали внимание, зато немецкая пропаганда раскричалась сразу же, утверждая, что теперь против Советской России вся Европа. Сообщать же русским военнопленным о том, что Сталин наконец выступил по радио, немцам не было никакого резона. Из этого следует, что Яков в это время, скорее всего, уже был в плену. Надо добавить, что и на вопрос о заключении союза СССР с Англией Яков ответил, что слышал об этом по радио, хотя соглашение было подписано в Москве 12 июля, а пресса сообщила об этом 13 июля, когда по его показаниям, он уже около недели находился в окружении. Но зато об этом непрерывно твердило берлинское радио, поскольку именно возможность такого союза СССР и Англии была с 22 июня главным объяснением Гитлера немецкому народу, почему Германия напала на СССР. Все это косвенно подтверждает, что Яков оказался в плену значительно раньше 16 июля.