Читаем без скачивания Солдаты невидимых сражений - Михаил Козаков

Когда Илья рассказал об этом на службе, было решено использовать нежелание Фридриха ехать к дяде. Вместо него поехал Илья с заданием проникнуть на работу в германские разведывательные органы…

Вспоминая все это, Илья особенно сильно почувствовал тоску но Родине. Бросив газету, он вышел из кафе, не зная, как скоротать несколько часов, оставшихся до отхода поезда.

Пассажирский самолет приближался к Баку. Здесь он должен был приземлиться на несколько часов, а потом лететь дальше, в Тегеран. В числе пассажиров были генерал Панков и полковник Авдеев.

На аэродроме их встретил сотрудник местного аппарата органов государственной безопасности и, проводив в служебное помещение, вручил сообщение из Москвы, посланное им вдогонку. Это было донесение командира партизанского отряда Д. Н. Медведева, который сообщил о подготовке террористического акта против Большой тройки, о вербовке для участия в этом советского разведчика Николая Кузнецова, действовавшего в тылу у немцев под видом гитлеровского офицера. В донесении указывалось, что вербовавший Кузнецова штурмбаннфюрер СС фон Ортель, не доведя дело до конца, внезапно исчез.

— Видимо, его вызвали в Берлин и перевели на казарменное положение, как и других участников заговора, — заметил Панков.

— Василий Иванович, не перебросить ли в Тегеран для усиления охраны конференции одну из наших частей, находящихся на севере Ирана?

— Пожалуй, можно. Давайте также решим, кому конкретно можно сейчас поручить в Тегеране наблюдение за немецким агентом Анджеем Глушеком.

— Самым подходящим для этого будет Олег Смирнов. Прекрасно говорит по-персидски, знает страну, литературу, имеет там обширные связи, а главное — внешне ничем не отличается от окружающих, ну чистый перс. Вот только любит щегольнуть персидскими пословицами, — улыбнулся Авдеев.

…Через три часа Панков и Авдеев ехали на машине с тегеранского аэродрома в город, в советское посольство.

Представившись советнику посольства, они тут же направились в одно из военных учреждений — к месту предстоявшей работы.

Смирнов был предупрежден о том, что он понадобится, и поэтому явился туда буквально через несколько минут.

Он радостно пожал руку Панкову и Авдееву.

— Давайте сразу же перейдем к делу, — сказал Панков. — Нам надо срочно найти в Тегеране немецкого агента, легализировавшегося под видом польского эмигранта Анджея Глушека. Что вы можете предпринять, не прибегая к расспросам людей?

Смирнов, подумав, сказал:

— Самый быстрый и удобный случай — попытаться узнать все о поляке по книге местной полиции, в которую занесены все сведения об эмигрантах, проживающих в Тегеране. В полиции знают меня как представителя советских военных властей и дают эту книгу беспрекословно.

В тот же день Смирнов доложил результаты поисков Панкову и Авдееву:

— Анджей Глушек, пятидесяти лет, проживает на хиабане Казвин в собственном доме, прибыл в Иран в 1943 году как эмигрант из Польши. Установленное за ним наблюдение даст возможность получить более подробные данные.

Вскоре Смирновым было выяснено, что Глушек почти нигде не бывает, целые дни проводит на работе в строительной фирме. Выглядит он старше своих пятидесяти лет. Внешне неопрятен, вообще производит впечатление безобидного болтуна.

— Скорее всего, это маскировка. Неплохой способ поставить себя вне подозрений, — заметил Авдеев.

— Вечером он встретился в конспиративной обстановке с каким-то русским, — продолжал Смирнов, — видимо, белоэмигрантом. Этого мы пока не выяснили.

— Он нам известен, и наблюдать за ним не следует, — улыбнулся Панков, когда Смирнов описал внешность русского.

На следующий день Светлов дал знать о себе. Поздно вечером на одной из немноголюдных улиц он сел в автомобиль, управляемый Авдеевым. Когда они приехали на квартиру, где их ждал Панков, радости Ильи не было предела. Он долго рассказывал о себе, о своих переживаниях, о тоске по Родине, прежде чем перейти к делу.

Изложив подробно разговор с Шелленбергом, Илья рассказал затем о встрече с Глушеком и о том, что тот наметил поместить террористов, когда они прибудут от Махмуд-бека, в ночной притон Гусейн-хана, профашистски настроенного человека, который открыл свое заведение на деньги немцев, но потерял связь с благодетелями, бежавшими из Ирана.

Описывая Глушека, Илья подчеркнул, что этот очень дельный и собранный человек старается казаться старше своих лет, болтливым и неопрятным, чтобы лучше законспирироваться.

Было решено, что Светлов уедет на границу и встретится с Махмуд-беком.

Поздно ночью Олег Смирнов вышел из машины в одном из переулков на окраине Тегерана.

Он свернул за угол и попал на небольшую площадь, где на одном из домов виднелась выцветшая от солнца и дождей вывеска чайной. Дверь была но заперта. Узкий проход, напоминающий туннель, привел в полукруглый зал, откуда несколько проемов без дверей, прикрытых дырявыми занавесками, вели в смежные комнаты.

Смирнов прошел мимо, на него не обратили никакого внимания.

Посетители чайной сидели группами на полу, застланном соломенными циновками.

Олег заглянул в одну из смежных комнат с отдернутой занавеской. На топчане, покрытом обрывками старого ковра, лежал худой, как скелет, мужчина с землистым лицом и остекленевшими глазами. Неискушенный мог подумать, что он умер. На втором топчане сидел, согнувшись, такой же, похожий на мертвеца, тип. Он держал длинную трубку с небольшим фарфоровым шаром на конце и тянул из нее опиум.

Смирнов сел около одной из компаний, заказал водку, закуску. Отпив глоток и пожевав лаваша, он обратился к своему ближайшему соседу, кряжистому малому с молодым лицом, заросшим густой бородой:

— Как выйти во двор?

— Пойдем, я как раз иду туда, — сказал тот и поднялся с пола.

В большом дворе притона стояла мазанка, окнами на противоположную сторону.

— Что в этом помещении? — спросил Олег своего спутника.

— Хозяину мало денег, которые он зарабатывает на водке и опиуме, — усмехнулся парень, — вот и приспособил эту лачугу под постоялый двор. Здесь у него останавливаются паломники, едущие через Тегеран в святые места: в Мекку, Кербеллу. В одном дворе с пьяницами богомольцы, — рассмеялся молодой иранец.

Увиденного было достаточно, чтобы подтвердить уже имеющиеся сведения. Олег покинул притон.

Светлов пошел в гараж, знакомый по прежнему пребыванию в Тегеране, и взял напрокат машину. В этот же вечер Светлов выехал к Махмуд-беку.

На следующий день к вечеру он оставил машину в небольшом селе, состоявшем из нескольких глинобитных хижин, теснившихся у мечети.