Читаем без скачивания Солдаты невидимых сражений - Михаил Козаков

Впоследствии я часто размышлял о том, почему в день ареста и в течение последующих месяцев и лет я не волновался за свою судьбу.

Самое главное, мне кажется, заключалось в том, что появление уполномоченных Федерального бюро расследований департамента юстиции США заставило прежде всего подумать, как сохранить от провала моих помощников. Поэтому-то вопрос о моей личной судьбе и отодвинулся на второй план.

Меня в наручниках провели вниз, к машине, посадили позади шофера. Рядом сел один из сотрудников иммиграционной и натурализационной службы (ИНС). Впереди сел другой сотрудник — видимо, старший. У меня появилась возможность избавиться еще от одной улики. В зажиме для галстука находился кусок тонкой пленки с текстом доклада по одному важному вопросу. Когда я стал поправлять галстук, старший заметил это и выхватил у меня из рук зажим. Но вместо того чтобы рассмотреть его в спокойной обстановке, он начал его разбирать. Когда же наконец ему удалось это сделать, пленка незаметно для него выпала. Он осмотрел вещь, ничего не нашел и вернул мне. Это происшествие меня развеселило, я сказал ему:

— Вы слишком подозрительны…

Меня занимал вопрос, почему не видно репортеров газет. Наверное, ФБР и ЦРУ надеялись так или иначе добиться моего согласия на сотрудничество, а поэтому не предавали дело гласности…

Чиновники ИНС могли задерживать только тех людей, которые нелегально въехали в страну. С точки зрения прессы, подобные дела не вызывали интереса читателей, и репортеры не следили за работой этого учреждения. ФБР, напротив, всегда пользовалось вниманием публики, и газеты зорко следили за всеми арестами, произведенными им.

В здании ИНС меня сфотографировали анфас и в профиль, сняли отпечатки пальцев и посадили в комнату, где, по-видимому, проводились лекции. Охраняли меня разные люди. Попался один, который ведал «внешними отношениями» отдела ИНС. В его обязанности входило распространение в прессе информации, благодаря которой читатели могли получить хорошее представление о работе этой организации и пользе ее деятельности. Таких «паблисити мэн» в США очень много. Их услугами пользуются кинозвезды, корпорации и прочие организации. Этот господин был очень разговорчивым и, помимо того что восторженно высказался об ИНС, не упускал случая похвалить себя. С другим охранником мы спорили о методах борьбы с детской преступностью…

Пока все это происходило, я еще раз проверил зажим для галстука и убедился, что ретивый служака потерял еще одну улику…

В пятом часу появились два человека. Они отрекомендовались сотрудниками ИНС и сказали, что я должен с ними ехать. Куда и почему, мне не сообщили. Опять надели наручники и вывели на улицу. Приехали на аэродром. Самолет вырулил к старту. Летели долго. Около одиннадцати вечера, после пяти часов полета, самолет сел на небольшой аэродром, заправился горючим и снова взлетел. Около четырех часов утра я заметил множество огней и понял, что это нефтевышки. Мы были в Техасе.

Мои стражи были поражены, когда я высказал предположение, что первая посадка была в штате Алабама и что мы приближаемся к югу Техаса. Мне было нетрудно определить по звездам направление полета, а зная приблизительную скорость самолета, — и его продолжительность.

Охранники старались быть внимательными и вежливыми. Тем не менее они не ответили на вопрос, куда и зачем мы летим, утверждая, что они ничего не знают.

Примерно в половине пятого мы приземлились на аэродроме в Браунсвиле. Там нас встретили, и на двух машинах мы поехали по пустынным дорогам до города Макален, к лагерю ИНС. Было темно. Мне предложили лечь спать и заперли в камере.

Разбудили в десятом часу, предложили одеться и повели на допрос.

За первым допросом последовали другие. И так до тех пор, пока наконец по моему категорическому требованию спустя более шести недель с момента задержания был оформлен арест в соответствии с существующими в США процессуальными нормами. Я был переведен в нью-йоркскую тюрьму. Ну, а дальнейшее известно из материалов моего процесса.

Отсидел я в общей сложности 4 года и 8 месяцев. Затем, как вы знаете, благодаря заботе нашего правительства мне была оказана помощь, и я вернулся домой. Находясь в тюрьме, я твердо верил в свое освобождение, и это придавало мне силы спокойно переносить тяготы тюремной жизни.

В самые трудные минуты жизни помогало мне также и то, что я умею рисовать, люблю художественную и научную литературу, увлекаюсь высшей математикой, столярным делом, играю на нескольких музыкальных инструментах. Все это давало мне возможность сравнительно легко находить способы для того, чтобы даже в американской тюрьме сохранить бодрость духа.

Он был исключительно мужествен и стоек на судебном процессе в США…

15 ноября 1957 года он был приговорен к 30 годам каторжной тюрьмы.

Все усилия ФБР получить от него нужные сведения окончились полным провалом…

Более 30 лет Рудольф Иванович Абель отдал работе в советской разведке.

Родина высоко оценила мужество, доблесть, безграничную преданность чекиста. Товарищ Абель награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды, несколькими медалями.

Абель был обменен на американского летчика-шпиона Пауэрса.

Редакция московского журнала «Молодой коммунист» в канун XXIII съезда КПСС попросила прославленного разведчика высказать свои пожелания советской молодежи. Рудольф Иванович выслушал вопросы внимательно, задумчиво. Потом сказал:

— …Я отношусь к категории очень своеобразных и трудных объектов для интервью. Читателям журнала придется смириться с тем, что по соображениям служебного характера невозможно раскрыть многие подробности моей биографии и, конечно, особенно моей работы… Прежде всего я хотел бы пожелать нашей молодежи еще более смелых и полезных для нашего дела дерзании, мужества и упорства в труде, любви и дружбы, счастья и радости…

Я от души желаю, чтобы каждый юноша и каждая девушка нашей страны по возможности быстрее нашли свое призвание в жизни, а выбрав тот или иной путь, смело и упорно шли вперед, к достижению поставленной цели.

И еще одно. Мне очень хотелось бы, чтобы наша молодежь воспитывала в себе высокое чувство собственного достоинства, патриотизма и безграничной веры в правоту того дела, за которое боролись их отцы.

О. Шмелев, В. Востоков

ОШИБКА РЕЗИДЕНТА

Повесть

Советским органам госбезопасности становится известно, что в Советский Союз будет заслан вражеский резидент по фамилии Михаил Кириллов, впоследствии Зароков (кличка — «Надежда»). Генералом Сергеевым и полковником Марковым принимается решение: при переходе нашей границы резидента не арестовывать, дать ему возможность осесть на нашей территории, чтобы затем выявить его преступные замыслы и связи.