Читаем без скачивания Безжалостное правление - Моника Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Охранники, разбросанные по комнате, разом застывают, их пальцы напрягаются на спусковых крючках. Никто не двигается, никто не моргает. Кроме меня.
— Добрый вечер, господа. — Мой голос прорезает густую тишину. — Думаю, нам нужно обсудить кое-какие дела.
— Роман Васильев. Я все думал, когда же ты покажешься. — Сергей улыбается, но улыбка не дружелюбная. — Вы ищете своего делового партнера, господин Петрович?
— Вовсе нет. Я ищу тебя, Сергей. Знаешь, почему?
Он ухмыляется.
— Возможно, у меня есть идея. Нам точно пора поговорить.
— Что за хрень? — огрызается Николай.
Из тени я чувствую, как Павел начинает проявлять беспокойство, его рука тянется к оружию, но я незаметным жестом прошу его оставаться на месте.
Когда Николай выходит на свет, я поражаюсь его внешнему виду. В отличие от брата, который носит отглаженные костюмы и может похвастаться аккуратной стрижкой, у Николая бритая голова и татуировки на шее — человек, закаленный тюрьмой. Сергей, может, и выглядит отполированным, но он — коварная крыса.
Я пожимаю плечами.
— Речь идет о том, что твой брат и Анатолий похищали женщин из США, чтобы продавать их в Европе, и использовали корабли, зафрахтованные синдикатом Белова. Между прочим, меня это чертовски бесит.
Сергей потирает руки, его губы кривит самодовольная улыбка.
— Не завязывай трусы узлом, Васильев. Если дело в деньгах, мы тебя втянем в сделку.
Я хрустнул костяшками пальцев.
— Поздновато, но дело не в гребаных деньгах. Мы не занимаемся торговлей плотью, потому что это отвратительно. Думаю, твой брат с этим согласен.
Николай наклоняет голову и разражается маниакальным смехом.
— Ты перешел дорогу синдикату Белова? Брат, ты практически вырыл себе могилу.
Лицо Сергея ожесточается, а ноздри раздуваются.
— К черту синдикат Белова. И тебя тоже. Жуковы скоро воцарятся в России, и ты ничего не сможешь с этим поделать. На самом деле, — его глаза сверкнули чем-то диким, — сейчас самое подходящее время, чтобы объявить мою хорошую новость. Мы с Анатолием собираемся заняться бизнесом вместе. Петровичи и Жуковы станут деловыми партнерами и зятьями.
У меня кровь стынет в жилах.
— Что ты хочешь сказать?
Его лицо озаряется злобным удовольствием. Видно, как он доволен.
— Я собираюсь жениться на Софие Ивановой. У меня даже есть контракт, подписанный ее отцом. Как только Анатолий и Лиза поженятся, сестры соединят наши семьи.
У меня сводит желудок. Что это за больная игра? Разврат Бориса Иванова глубже, чем я мог себе представить.
Сергей переводит взгляд на брата.
— Это расширит наше влияние и увеличит прибыль в десять раз. С этим не поспоришь.
Николай замирает, энергия вокруг него вихрится от напряжения.
— Я могу спорить с чем угодно. Ты перегнул палку, брат, и я этого не ценю.
Я смотрю Сергею прямо в глаза, чтобы он не пропустил ни слова.
— А что, если я скажу, что Анатолий не женится на Лизе?
— Я бы сказал… — На его губах появляется коварная улыбка. — Ты опоздал, чтобы остановить его.
— Что это значит, черт возьми?
— Именно то, что я сказал.
Каждый мускул в моем теле сворачивается и напрягается, когда Николай приближается к брату, его лицо искажается в убийственной гримасе. Охранники обмениваются взглядами, не уверенные в своей преданности.
Голос Николая мягкий, но с опасной ноткой, когда он говорит.
— Ничего из этого не зависело от тебя. Ни от союза, ни от торговли, ни от твоего брака. Не надо, блядь, утверждать, что ты делаешь это ради братства — мы оба знаем, что это ложь. Единственный человек, о котором ты когда-либо заботился, — это ты сам.
Выражение лица Сергея портится.
— Думаю, мы еще увидим, правда ли это, не так ли?
— Как бы мне ни нравился этот разговор, — перебиваю я, шагнув вперед, — этого брака не будет. Лиза и София скрываются, а Анатолий практически мертв.
Сергей насмехается.
— Думаю, ты поймешь, что это совсем не так. Ты давно разговаривал со своей любимой Лизой?
Я откидываю голову назад. Страх струится по моим венам, как ледяная вода.
Он ухмыляется.
— Верно, не разговаривал, и больше не будешь, потому что живым отсюда не выйдешь.
Вот ублюдок!
Я бросаюсь к Сергею, пульс стучит в ушах. Когда я сокращаю расстояние, Сергей поднимает руку. Темный ствол его пистолета направлен мне прямо в грудь.
Я ныряю, и мир опрокидывается, когда земля устремляется мне навстречу, а воздух рассекает резкий треск выстрелов. Время замирает, пока я жду боли и темноты.
Последняя мысль — о Лизе. О том, что я никогда не узнаю, каково это — просыпаться рядом с ней каждый день и засыпать рядом с ней каждую ночь. Делать обычные вещи, например, драться из-за пульта дистанционного управления, лежать ночью в постели и говорить ни о чем, и говорить ей, что я ее люблю.
Как же жесток этот гребаный мир, что наша история закончилась именно так. Еще до того, как она началась.
47
Лиза
Должно быть, Анатолий накачал меня наркотиками, потому что, когда я прихожу в себя, небо уже посветлело, и мы подъезжаем к огромному помещению, похожему на склад. Когда мы подъезжаем, двери открываются, и мы видим внутри частный самолет.
— Что мы здесь делаем? — спрашиваю я, хотя рот у меня словно набит ватой.
— А ты как думаешь?
Не уверена, что это вопрос с подвохом, но я не отвечаю ему. Скоро я все узнаю.
Грубо взяв за руку, он вытаскивает меня из машины и направляет к небольшому частному самолету. Хотя я пообещала, что не буду с ним бороться, мой природный инстинкт выживания дает о себе знать.
— Убери от меня свои руки. Я не хочу никуда с тобой ехать. — Я изо всех сил сопротивляюсь, пытаясь вырваться из его железной хватки, но я все еще в беспамятстве, и он только крепче сжимает меня.
Я открываю рот, чтобы закричать, но его горячая, потная рука крепко сжимает мою челюсть.
— Я предлагаю тебе заткнуться и сесть на самолет. Ты же не захочешь оставить свою сестру одну?
Ужас зашевелился глубоко внутри меня, и я уверена, что меня сейчас стошнит.
— София не имеет никакого отношения к нам с тобой. Я сделаю все, что ты захочешь, но оставь ее.
На его лице появляется самодовольная ухмылка.
— Ничего не поделаешь, принцесса. Если бы ты не была такой шлюхой и не трахалась с этой дрянью Васильевым, мы могли бы хотя бы подождать, пока Софие не исполнится восемнадцать. Но ты навязала мне
