Читаем без скачивания Голоса из окон: Петербург. Истории о выдающихся людях и домах, в которых они жили - Екатерина Вячеславовна Кубрякова

Когда Вера Федоровна приходила к нам, то первым долгом смотрела в окно гостиной: ей надо было убедиться, что на канале храм еще не достроен, что вода в канале все такая же мутная и ленивая, а сам канал все такой же красивый. Для истого петербуржца Екатерининский канал всегда много говорил сердцу»[263].

Набережная канала Грибоедова, 3 / Конюшенная площадь, 2а

В этот дом по адресу «Конюшенная площадь, Конюшенное ведомство, корпус 4-й, кв. Прибыткова, 16» часто приезжала знаменитая актриса Вера Комиссаржевская, когда останавливалась у своих друзей Зои и Аркадия Прибытковых, живших здесь с тремя дочерьми – Еленой, Татьяной и Зоей.

Просторную квартиру Вера Федоровна шутливо прозвала «меблирашками», потому что, как в гостиницах и меблированных комнатах, здесь постоянно оставались погостить приезжие друзья и родственники радушной семьи. Двоюродный брат отца семейства Сергей Рахманинов подолгу жил здесь, приезжая из Москвы для участия в концертах Зилоти. В качестве своего «секретаришки» Сергей неизменно выбирал любимицу Зою – свою младшую племянницу, которая вела его расписание, торопила к завтраку и оберегала покой перед выступлениями.

Попеременно останавливаясь у Прибытковых, Рахманинов и Комиссаржевская жили в кабинете Аркадия, но бывали и вечера, когда их пути сходились в этих стенах в одно время. Так, однажды в небольшой дубовой столовой в два окна под мягким светом лампы в абажуре за чайным столом между двумя артистами разгорелся нешуточный спор. Вера была в то время сильно увлечена искусством Мейерхольда и направила всю свою энергию на реализацию его идей. Сергей же, чуждый новым течениям, считал Мейерхольда экспериментатором и горячо пытался доказать Комиссаржевской, что она губит свой талант. В обиде гости, дорожившие мнением друг друга, но так и не добившиеся понимания, разошлись по своим углам.

Дольше всего Вера Федоровна прогостила здесь в 1904 году, приехав в Петербург с долгих гастролей, чтобы открыть свой собственный театр, который и сейчас находится в здании Пассажа. Огромная квартира Прибытковых была всегда наполнена светом – тому способствовало анфиладное расположение пяти просторных комнат со множеством окон.

В детскую, где жили три сестры, и в рабочую комнату старшей Лели 40-летняя Комиссаржевская заглядывала, чтобы, «как порыв свежего ветра», нарушить скучную атмосферу ученья и помешать девочкам готовить уроки. Здесь, к неудовольствию родителей и восторгу детей, актриса отвлекала их стихами и наводила свой собственный порядок на рабочих столах.

В хозяйской спальне Вера вечерами уединялась с Зоей Николаевной, матерью семейства, чтобы поговорить по душам. Дамы садились в два мягких кресла, расположенных у большого окна, и «думали о жизни».

Главной комнатой дома, как водится, была гостиная. Центром притяжения здесь были два рояля: «Бехштейн», на котором готовился к концертам Рахманинов, и «Блютнер», облюбованный Александром Зилоти, аккомпанировавшем иногда читавшей стихи Вере Федоровне.

В просторной зале в три окна стояли два трюмо из красного дерева: «Вера Федоровна забавлялась тем, что, входя в нее, уже из глубины передней видела себя в одном из трюмо: „Расту, расту… вот я уже и большая“, – весело кричала она, с радостным смехом подбегая к зеркалу. Ей нравилось видеть себя в рамке красного дерева, как на старинном портрете.

Вечерами она могла часами сидеть на ковре у камина и слушать таинственное щелканье горящих поленьев. Сестры усаживались около нее, она обнимала их, а я сидела, притулившись к маминым коленям. <…> Вера Федоровна начинала рассказывать страшные истории, сочиняла разные небылицы. А поленья догорали, веселый треск их замолкал. Замолкала и Вера Федоровна, долго-долго смотрела в догорающие угли…»[264]

Выходя из этих дверей на Конюшенную площадь, актриса любовалась стоящей наискосок от ворот дома Конюшенной церковью, где когда-то отпевали высоко ценимого ею Пушкина.

А храм Спаса на Крови, который наблюдала она из окна, ей во все свои приезды так и не удавалось увидеть в таком виде, как видим его мы сейчас.

Всю ее сознательную жизнь он строился. Двадцать четыре года она видела из окна этого дома незаконченный памятник, возводившийся в память Александру II, смертельно раненому в этом месте террористом-народовольцем Гриневицким. Только в 1907 году работы будут окончательно завершены и Комиссаржевская наконец-то, за 3 года до своей смерти, сможет увидеть его во всей красе.

Правда через несколько десятилетий храму придется снова закрыться на реставрацию, и уже новые поколения будут воспевать вечную стройку.

Работы по восстановлению храма после всего, что пережил он за первую половину XX века (в блокаду в нем был морг, после войны – склад декораций Малого Оперного театра, в 1960-х в куполе обнаружили 150-килограммовый фугасный снаряд), велись едва ли не дольше его первоначального строительства, около 27 лет.

Список источников

1. Вера Федоровна Комиссаржевская: Письма актрисы, воспоминания о ней, материалы / Ред. – сост. А. Я. Альтшуллер. Л.; М.: Искусство, 1964.

2. З. А. Прибыткова. С. В. Рахманинов в Петербурге-Петрограде / Воспоминания о Рахманинове. Том 2/ Составление, редакция, примечания и предисловие З. Апетян. – М.: Музгиз, 1961.

3. Менькова Н. М. С. В. Рахманинов и его ближайшее родственное окружение // «Генеалогический вестник», выпуск 33, СПб, 2008.

4. Путеводитель по С. – Петербургу. – Репринт. воспроизведение изд. 1903 года. – Икар, 1991.

5. Рахманинов Сергей Васильевич / Брянцева В. Н. // Большая советская энциклопедия: [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. – 3-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1969–1978.

6. Шульц С. С. Храмы Санкт-Петербурга (история и современность): справочное издание. – СПб.: Глагол, 1994.

Дом купца Громова (1870-е, Винтергальтер)

Фонтанки наб., 22

«Судья: А что вы делали полезного для родины?

Бродский: Я писал стихи. Это моя работа. Я убежден… я верю, что то, что я написал, сослужит людям службу, и не только сейчас, но и будущим поколениям.

Голос из публики: Подумаешь. Воображает.

Другой голос: Он поэт, он должен так думать.

Судья: Значит, вы думаете, что ваши так называемые стихи приносят людям пользу?

Бродский: А почему вы говорите про стихи „так называемые“?

Судья: Мы называем ваши стихи „так называемые“ потому, что иного понятия о них у нас нет»[265].

Именно в этом здании, где когда-то жили выдающийся историк Пыляев и крупный лесопромышленник и меценат Громов, 13 марта 1964 года прошло второе заседание суда над 23-летним поэтом Иосифом Бродским, обвиняемым в тунеядстве. Показательный допрос решено было провести здесь, в зале клуба 15-го ремонтно-строительного управления. По окончании пятичасового процесса поэта осудили на максимально возможное по данному обвинению наказание