Читаем без скачивания Западноевропейская поэзия XХ века - Антология

ОПИСЬ

Описьпамяти потрепана: кожаный чемодан,носивший наклейки стольких отелей.Уцелели считанные ярлыки, но и тея не трогаю. Их соскоблят носильщики,таксисты, ночные портье.

Опись твоей памятиты дала мне сама накануне ухода.В ней названия многих стран,даты приездов, отъездов и странная страница в концесо сплошными точками многоточий… как бы указывающихна возможность невозможного «продолжение следует».

Описьнашей памяти нельзя представить себеразорванной на две части. Это единый лист со следамиштампов, подчисток и нескольких капель крови.Она не была ни паспортом, ни послужным списком.Служить ближнему, даже мысленно, означало бы вечно жить.

САЛЬВАТОРЕ КВАЗИМОДО

Сальваторе Квазимодо (1901–1968). — Поэт родился в Сицилии, и память о земле предков, покинутой им в юности, стала со временем лейтмотивом многих его стихотворений. Отдав в раннем периоде творчества дань описательности, Квазимодо постепенно пришел к иносказательной «поэтике слова», являющейся синонимом герметизма. Переводчик древнегреческих лириков, Квазимодо учился у них выразительности и лаконизму, сочетая эти уроки с опытом старших своих современников — в первую очередь, Унгаретти. В годы фашизма стихи Квазимодо были проникнуты тем «выстраданным молчанием», которое Ч. Павезе назвал характерным для лучшей итальянской поэзии того времени. Послевоенные сборники Квазимодо отмечены пафосом Сопротивления, гражданственностью, гуманизмом. В 1959 г. поэту была присуждена Нобелевская премия.

Основные стихотворные сборники Квазимодо: «Воды и земли», 1930; «Эрато и Аполлон», 1936; «И вечер в мгновенье ока», 1942; «День за днем», 1947; «Земля несравненная», 1958.

На русском языке творчество Квазимодо представлено двумя книгами: «Моя страна — Италия» (М., 1961) и «Избранная лирика» (М., 1967). Часть переводов выполнена для настоящего издания.

ВЕТЕР В ТИНДАРИ

Перевод Евг. Солоновича

Тиндари, где твоя кротость?С высоты своих гор, вознесенных над водамибожественных островов,сегодня ты обрушиваешься на меня,пронизывая сердце.

Я поднимаюсь на поднебесные кручинавстречу сосновому ветру,и спутников моих относит все дальшевоздушным потоком —волну голосов и любовь,и ты принимаешь менянаперекор разрыву,ты и боязнь теней и молчаний,убежища нежностей, некогда неизменныхи канувших в небытие.

Тебе неизвестна земля,где я увязаю все большеи тайные слоги питаю:другое сиянье скользит по твоим окнамв ночном облаченье,и не моя покоится радостьна лоне твоем.

Изгнание — мука,и вчерашние поиски ладаоборачиваются сегодняпреждевременным страхом смерти;и каждая любовь — защита от грусти,бесшумная поступь во мраке,где ты меня вынуждаешьгорький хлеб преломлять.

Тиндари — непреходящее чудо…Друг меня будит нежный,чтобы я со скалы наклонился над небом,и деланный страх мой — для тех, кто не знает,что за мною глубокий охотился ветер.

ЗЕМЛЯ

Перевод Евг. Солоновича

Ночь — безмятежные тени,воздуха колыбель, —до меня доносится ветер, если в тебе блуждаю,и море с ним, и запах земли,где поют мои сицилийцыпарусам, сетям,малышам, проснувшимся до рассвета.

Голые склоны, равнины под первой травою,ждущей стада и отары,ваша боль опустошающая — во мне.

ЗЕРКАЛО

Перевод Евг. Солоновича

И вот на ветвяхраскалываются почки,и зелень — новее травы —ласкает сердце,а ствол уж казался мертвыми словно в промоину падал.И все принимаю за чудо,и я — та вода из тучи,что отражает сегодня в канавахсамый синий кусочек неба,та зелень, что в почках таиласьнедавно — минувшей ночью.

ЦВЕТУЩАЯ ЖЕНЩИНА, ЛЕЖАЩАЯ НАВЗНИЧЬ В ЦВЕТАХ

Перевод Евг. Солоновича

Тайное угадывалось времяв ожидании ночных дождей,в том, как менялись облака,волнистые колыбели;и я был мертв.

Город между небом и землеюбыл моим последним приютом,и меня со всех сторон окликалиласковые женщины из прошлого,и мать, помолодевшая с годами,бережно перебирая розы,белейшими чело мое венчала.

Ночь была на дворе,и звезды уверенно плылипо золотым траекториям,и ставшее преходящимнастигало меня в моих укрытиях,чтоб напомнить об открытых садахп смысле жизни.Но меня угнетала последней улыбкойцветущая женщина, лежащая навзничь в цветах.

ОСТРОВ ОДИССЕЯ

Перевод Евг. Солоновича

Решителен древний голос.Внемлю эфемерные отголоски,забвенье глубокой ночив звездной пучине.

Из небесного пламенирождается остров Одиссея.По тихим рекам плывут небеса и деревьямежду лунными берегами.

Пчелы, любимая, золото нам приносят:тайное время преображений.

В ПРЕДДВЕРИИ РАССВЕТА

Перевод Л. Мартынова

Ночь кончена,и растворяется лунав лазури, уплывая за каналы.

Живуч Сентябрь здесь на земле равнинной,и зелены ее осенние луга,как южные весенние долины.

Оставил я товарищей своихи сердце схоронил в стене старинной,чтоб одиноко вспоминать тебя.

О, до чего ж ты дальше, чем луна,теперь, когда в преддверии рассветапо мостовой зацокали копыта!

НА ПРУТЬЯХ ИВ

Перевод Евг. Солоновича

Ну неужели нам до песен было,когда пришелец сердце попирал,и мертвые на площадях лежалина ледяной подстилке, и не молкскулеж детей и черный вопль несчастной,которая в распятом на столбеузнать боялась и узнала сына?На прутьях ив, как мы и поклялись,и наши лиры в эти дни висели,качались на пронзительном ветру.

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ, БЫТЬ МОЖЕТ, НА МОГИЛЬНОМ КАМНЕ

Перевод Евг. Солоновича

Мы здесь — вдали от всех, и снова солнцеискрится медом в волосах твоих,и нам последняя цикада летаи вой сирены под ломбардским небомо том, что живы мы, напоминают.О, выжженные ветром голоса, чего хотите?Все еще исходит тоска мучительная от земли.

ЦВЕТ ДОЖДЯ И ЖЕЛЕЗА

Перевод Евг. Солоновича

Ты говорила: молчание, одиночество, смерть,как говорят: любовь, жизнь.Это были промежуточные слова.И ветер поднимался каждое утро,и время цвета дождя и железапроносилось над камнями,над нашим замкнутым жужжанием проклятых.До правды еще далеко.Так скажи, человек, расплющенный на кресте,и ты — с окровавленными руками,как я отвечу на все вопросы?Сейчас, до того как другое безмолвиеворвется в глаза, до того как подниметсяновый ветер и снова ржа расцветет.

СОЛДАТЫ ПЛАЧУТ НОЧЬЮ

Перевод Б. Слуцкого

И креста, и молотка с Голгофы,и святых воспоминаний детствамало, чтобы раздавить войну.Ночью, перед самой смертью,сильные солдаты плачуту подножья слов, давно известных,выученных в годы мира.Многими любимые солдаты…Слез безымянные потоки…

МАРАФОН