Читаем без скачивания 1918 год на Украине - Сергей Волков

«Вы живете более оседло, сохраните мои документы о событиях в Одессе, связанных с моим именем», – сказал он.

Жена хранила их в большом сундуке, где находились и мои бумаги об этих событиях. Когда мы переехали в 1926 году в Париж, перевезли и этот пакет в том же сундуке. В конце 1928 года мы вынуждены были оставить нашу квартиру (10, рю де ля Кавалери), а все крупные вещи сложили в домовом погребе. После кончины моей жены (17 апреля 1942 года) я обнаружил, что все было выкрадено из сундука. Пропали и все документы.

Это побудило меня написать воспоминания о событиях, происходивших в моем поле зрения в Одессе с осени 1918-го до весны 1919 года.

* * *

До Первой мировой войны Александра Ивановича Гучкова я знал только по газетам. Увидел его впервые незадолго до этой войны на складах Красного Креста под Петербургом. Представителям военного и морского ведомства (я был от морского) демонстрировались новые заготовки Красного Креста в присут-

ствии Александра Ивановича. Мы были ему представлены, однако дело кончилось только безмолвными рукопожатиями.

На всех нас А.И. Гучков произвел самое лучшее впечатление: спокойный, самоуверенный, медленно цедящий слова, знающий себе цену, он, видимо, хорошо знал военно-санитарное дело и боевую обстановку, мне также хорошо известную по обороне Порт-Артура. Его черно-масленые глаза «факира» медленно останавливались на собеседнике и глубоко пронизывали человека.

Познакомился же я ближе с Гучковым в декабре 1916 года в Трапезунде, где в это время я был городским головою. В ту пору Гучков объезжал Кавказский фронт, ведя таинственные разговоры с высшим начальством.

Генерал Алексей Владимирович Шварц, начальник Трапе-зундского укрепленного района, по телефону поручил мне посетить бывшего председателя Государственной думы и сделать ему доклад о городских делах. Я не застал вечером Гучкова на квартире, а наутро поехал его провожать на пристань. Там были все начальствующие лица, во главе с генералом Шварцем. Генерал представил меня Гучкову, он задал мне несколько вопросов о городских делах.

После отъезда Гучкова по городу стали ходить слухи, что он подготовляет базу для предстоящих «перемен». Спросить прямо об этом своего генерала я не считал удобным, несмотря на наши дружеские и давние отношения. А главное – не хотел активно делать шага по этому пути.

Под новый, 1917-й год во дворце знатной турецкой фамилии Немли-заде, резиденции начальника укрепленного района, был большой прием. Было более сотни приглашенных, военных и гражданских властей края, местных нотаблей, многочисленного и разнообразного духовенства и консульских представителей. В многочисленных речах и веселых разговорах как будто чего-то ждали хорошего и значительного в наступающем году. Под шумок поговаривали и о миссии Гучкова.

Когда ркин окончился, стали курить и публика разбрелась по разным смежным залам дворца. В одной из гостиных я увидел, что генерал Шварц сидит один. Подойдя к нему, я присел и сказал:

«Желаю вам, Алексей Владимирович, в нынешнем году быть военным министром в кабинете Гучкова».

Он улыбнулся, но ничего не ответил. С моей стороны это было и искреннее пожелание. Я верил в его умение и пригодность, но в некоторой степени это была и проба на слухи о роли Гучкова при объезде им всех видных генералов на обоих фронтах.

Лакмусовая бумажка дала положительную реакцию. Я тотчас отошел. Не было сомнения, что смутные слухи о роли Александра Ивановича были верны. Это был визит буревестника и к нам в Трапезунд, сеющего ветер и для нас всех. Вскоре мы пожали февральские бури, а за ними восемь месяцев развала великой империи и оказались у пропасти рухнувших надежд.

Затем с Гучковым мне пришлось встретиться рке в Петрограде в ноябре 1917 года, после захвата большевиками Зимнего дворца.

Я возвратился с Кавказа в Петроград за неделю до большевистского переворота на старую службу в морском министерстве и бывал у генерала Шварца, занимавшего в то время должность начальника Главного технического управления. Жили Шварцы в казенной квартире на Садовой улице, около Невского проспекта.

В первые дни после переворота морское и военное министерства не перешли на сторону Ленина и жили своей изолированной жизнью вплоть до 16 ноября. По существу, уже никакой службы и быть не могло – развал достиг крайнего предела. На службе мы обсуждали текущие мрачные события и вопросы продовольствия.

В этот период как-то возвращался я из Адмиралтейства домой по Невскому проспекту. Навстречу шел, возвращаясь с фронта, полк велосипедистов. Шел он еще наподобие строя, ведя свои велосипеды. Публика, заполнявшая тротуары, обменивалась фразами с солдатами и задавала им вопросы: «Вы за кого? Кто вы?» Солдаты отвечали, но ответы были неопределенные.

Только что полк прошел – послышалась откуда-то трескотня ружей, затем пулемета. Началась суета, но вскоре улеглась.

Я зашел к Шварцам. В этот день у них я видел и А.И. Гучкова. Он забежал на несколько минут и исчез, очевидно боясь преследования, ибо в это время его уже искали большевистские заправилы.

После ухода Гучкова Антонина Васильевна Шварц сказала мне, что они ищут, где бы мог Александр Иванович укрыться на насколько дней и переночевать в случае надобности. Так как я жил одиноко, семья моя оставалась в Тифлисе, то Антонина Васильевна спросила, не могу ли я и свою квартиру зачислить в число тех, где Александр Иванович мог бы скрываться в случае надобности. Я охотно согласился и приготовил у себя все необходимое. У нас не было швейцара, место было скромное – на Гулярной улице, против Народного Дома. Но до моего отъезда на Кавказ 16 ноября Гучков ко мне не зашел.

В следующий раз с Александром Ивановичем я встретился в Одессе, кажется, в декабре 1918 года. Гучков приехал в Одессу от генерала Деникина, который еще в то время не развернулся в мощную силу и был на Северном Кавказе. Гучков хотел видеть генерала A.B. Шварца.

В это время генерал Шварц, прибывший в Одессу из Киева при наступлении большевиков, за отсутствием свободных помещений в переполненном беженцами городе, поселился с женой на время в квартире моего отца, старшего газзана караимской кенассы, помещавшейся в доме караимского джемата. Там же жили и мы с женою и сыном с тех пор, как, возвращаясь с Кавказа в Петроград, застряли в Одессе вследствие целого ряда переворотов на Украине.

Свидание Гучкова со Шварцем произошло на квартире моего отца. Шварц просил, чтобы никто не знал об этом свидании. Поэтому моя мать всех приходивших к отцу по делу и всех гостей выпроваживала под разными предлогами. Совещание Шварца с Гучковым продолжалось несколько часов подряд; о чем они говорили – нам не было слышно.

Потом Гучков, Шварц с женой и мы все, а также мой отец, мать, братья и сестры вместе обедали. Все обратили внимание, что Гучков очень любил каленые орехи и, как заметил наш сын-мальчик, съел всю тарелку. За столом никаких разговоров о военных делах не было, но обед прошел очень весело.

По уходе Гучкова Шварц позвал меня к себе и рассказал о содержании своего разговора с Гучковым.

Гучков получил согласие генерала Деникина организовать десантную армию из военнопленных, находившихся в Германии и Австрии, для захвата Петрограда с моря и последующего молниеносного движения на Москву. В это время число русских пленных у противника исчислялось в три миллиона.

Гучков предложил Алексею Владимировичу пост командующего десантной армией. Предполагалось, что наступление будет вестись с трех пунктов: со стороны Прибалтики, где в это время уже действовал генерал Юденич, с севера, где формировалась какая-то армия, главный же удар должен был быть нанесен с моря, для чего и намечалась эта десантная армия.

Шварц дал согласие Гучкову и начал тайно формировать свой штаб и управление различных служб армии.

Начальником штаба был приглашен Генерального штаба генерал-майор Прохорович, [182] бывший начальником штаба у генерала Шварца в Ивангороде, а затем помощником военного министра на Украине.

Адмирал Хоменко, [183] который тоже находился в это время в Одессе, был приглашен Гучковым для командования десантным флотом.

Не помню всех начальников управлений армии, но помню, что начальником артиллерии был назначен какой-то виднейший русский генерал, начальником автомобильной части – военный инженер полковник Собин, начальником санитарной части генерал Шварц предложил быть мне. В число своих четырех адъютантов он взял и моего самого младшего брата Михаила, [184] саперного прапорщика.

Невольно возникает вопрос: почему Гучков, намечая на высший пост десантной армии достойного, остановил свой выбор на генерале Шварце?

Генерал A.B. Шварц получил широкую известность в эту войну блестящей защитой крепости Ивангород в качестве ее коменданта. С Гучковым же был знаком лично еще в мирное время, когда Шварц был профессором фортификации в Николаевской инженерной академии. В это время в армии проводились широкие реформы. Государственная дума принимала в них большое участие. Гучков был в числе первых среди членов Думы, интересовавшихся и действующих в этом направлении.