Читаем без скачивания Мистер Ми - Эндрю Круми

— Сколько вам лет? — спросил он.

— Девятнадцать.

Девушка быстро вдела нитку и взяла пальто.

— И откуда вы приехали?

Поскольку она жила одна, Минар заключил, что она приехала из провинции, чтобы заработать денег себе на приданое.

— Мои родители живут к северу от Парижа. — сказала она и перекусила зубами нитку. Потом принялась пришивать пуговицу, с некоторым усилием протыкая серебряной иголкой плотную ткань черного пальто Минара, а затем легко протягивая нитку до конца. Так, равномерно повторяя эти движения, она рассказала Минару, чго ее зовут Жаклин и что ее родители живут недалеко от леса Монморанси. Она рассказала об их небольшом домике, о своих двух братьях и сестре, о холме, где она ребенком любила играть с куклой, сделаной для нее отцом.

— Не знаю, куда девалась эта кукла, — сказала Жаклин, — но я ее очень любила.

Минару показалось, что у нее в глазах блеснула слезинка.

Вскоре пуговица была пришита. Жаклин встала, встряхнула пальто, и в ее искусных руках оно вдруг показалось Минару модным и совершенно новым. Он протянул за ним руку, но Жаклин не сразу его отпустила, и какое-то мгновение оба держались за пальто. Затем Жаклин сделала шаг назад.

— Какие у вас красивые руки, — сказал Минар, а она покраснела и подошла к двери на лестницу, все это время остававшейся открытой.

Минару пора было идти.

— Я вам обязан вдвойне, — сказал он. — Я не только верну вам булавки, но и отблагодарю вас за то, что вы починили мое пальто.

Он взял девушку за руку — рука была мягкой и теплой — и распрощался с ней. Завернув за пролет лестницы, он увидел, как медленно затворяется дверь, скрывая от него лицо Жаклин,

Теперь можно было отдаться справедливому раздражению против Феррана. Поддержав дух легким флиртом с Жаклин, Минар уже был в состоянии и посмеяться над несуразной сделкой Феррана, и простить его. К тому же он напомнил себе, что заказ, полученный Ферраном, был единственным за последние несколько недель и что они не могли себе позволить от него отказаться. Ферран правильно сделал, согласившись на эту работу, а с тем, что они оказались полностью во власти работодателя, уже ничего нельзя поделать.

Каждая цветочница, мимо которой он проходил, каждая лавочка, где продавались кружева или изящные дамские сумочки, напоминали ему о Жаклин и о том, с каким удовольствием он купил бы ей небольшой подарок. Но с этим придется подождать до конца месяца, когда им заплатят за работу. Однако что подумает их таинственный патрон, когда наконец придет, какое впечатление произведет на него их жилище? Может быть, увидев их убогую обстановку, он решит, что с такими нечего церемониться и он ничем не рискует, даже если не заплатит им ни одного су? Но Минар знал законы. Он зубрил курс юриспруденции по крайней мере пять раз.

Увлекшись своими мыслями, Минар ушел гораздо дальше от дома, чем собирался, и через полчаса обнаружил, что, как лунатик, сам того не сознавая, забрел на окраину города. Он прошел через рынок, между лотками с фруктами, купить которые ему было не по карману, и затем оказался в поле. Тут пели птицы, порхали бабочки, под ногами шныряли ящерицы. Он попытался представить себе лес Монморанси, где он никогда не бывал и куда, может быть, следовало бы отправиться в поисках мира природы, известного ему только из докладов, которые он переписывал в Академии, по-настоящему в них не вчитываясь.

Минар вернулся домой через несколько часов с букетом полевых цветов. Он постучал в дверь Жаклин, но ее не было дома. Тогда он поднялся выше и вошел в свою собственную комнату. Ферран сидел за столом, углубившись в работу.

Ферран поднял голову, увидел в руках Минара цветы, но ничего не сказал по этому поводу.

— Не беспокойтесь, Минар, я сам сделаю всю работу, и, если мне за нее заплатят, я с вами рассчитаюсь, — заверил он Минара.

— Дорогой друг, — сказал Минар, вручая ему цветы, — давайте работать вместе. Даже если нам не заплатят, мы, может быть, узнаем что-нибудь занимательное и полезное. Будем считать нашу совместную работу чем-то вроде шахматной партии, удовольствием, которое нам ничего не стоит, или вроде этих цветов, которые растут у нас под носом, но на которые мы не обращаем внимания, замечая только те, что стоят больших денег.

Эти изящные высказывания завершились теплым объятием, после чего друзья выразили обоюдное убеждение, что даже самая прочная дружба иногда подвергается испытаниям. Затем Минар снял пальто и сел рядом с Ферраном, который к тому времени уже внимательно просмотрел пачку бумаг, полученную от работодателя.

Он переписывал перевод статьи шотландского философа по имени Магнус Ферпосон.

— Видимо, сторонник якобитов, — сказал о нем Ферран.

— Значит, человек благонамеренных политических убеждений, — с облегчением сказал Минар, который все еще испытывал сомнения по поводу предложенной им работы, хотя отказаться от нее был не в силах. Минар прочитал статью, озаглавленную «Космография», где описывались странствия среди планет и где, на его взгляд, отсутствовал всякий смысл.

— Значит, мы целый месяц будем переписывать этакое? — спросил Минар, почесав голову. — Вот уж действительно наберемся ума.

И Минар засучил рукава, готовясь разделить труды своего друга.

Через полтора часа оба очень устали и очень проголодались.

— В данную минуту, — сказал Минар, — я был бы готов броситься голым в гущу самой жестокой битвы, я бы согласился на то, чтобы меня засунули в ванну с ледяной водой и чтобы мне прижигали спичками кончики пальцев, я публично признал бы все совершенные мной прегрешения и даже те, о которых я только думал, — лишь бы за все это меня наградили жирной и сочной жареной уткой.

— Я бы согласился и на худшие истязания, — подхватил Ферран, хотя недоедание мучило его меньше, чем его толстенького приятеля. — Но ничего такого нам не предлагают. С другой стороны, если бы вы сейчас отправились на рынок Сен-Жан, вам бы удалось купить достаточно подпорченных продуктов, чтобы поддержать наше существование еще на одни сутки.

— Да, так я и сделаю, господин Ферран, хотя подозреваю, что, так же как и другие несчастные, которые не могут прокормиться иным способом, я вынужден буду ждать до закрытия рынка. А чтобы меня не приняли за нищего, возьму с собой что-нибудь почитать.

И Минар взял со стола пачку еще не переписанных статей.

— Разве у вас нет книги?

— Конечно, есть, но я принял решение, что впредь буду с большим вниманием относиться к переписываемым мной текстам. И лучше всего читать их заранее — тогда я выгадаю время при переписке.

Ферран неодобрительно поглядел на пачку бумаг в руках своего друга.

— Поаккуратней с ними обращайтесь, — сказал он. — Помните, что их хозяин ими очень дорожит.

— Ха! — хмыкнул Минар. — Писаки придают такое же смехотворно преувеличенное значение своим опусам, какое простушка-служанка — своей девственности.

И с этими неоправданно вульгарными словами он ушел.

Некоторые читатели (и, без сомнения, большинство писателей) не согласятся с этим высказыванием Минара, но он был совершенно прав, утверждая, что ему придется долго ждать на рынке на Бодуайе. Прошло немало времени, прежде чем ему и ему подобным позволили копаться в кучах побитых фруктов, подгнивших овощей и обрезков мяса сомнительного свойства. Вот тебе и ресторан, обещанный Ферраном! Дожидаясь конца торгового дня, Минар прочитал статью, в которой отрицалось существование Вселенной и которая не сумела заглушить голодное урчание у него в желудке. Но так или иначе он сумел набрать достаточно съестного. И отложил в сторону совершенно целое яблоко, коим собирался угостить свою юную подругу.

Поднимаясь по лестнице, Минар опять постучал ей в дверь, и на этот раз она была дома.

— Я принес вам кое что, — сказал он, когда Жаклин, приоткрыв дверь и разглядев, кто к ней пожаловал, распахнула ее перед ним. Минар подал ей яблоко. — Конечно, оно вряд ли вознаградит вас за ваши труды.

Жаклин неуверенно взяла яблоко, поблагодарила Минара и так и осталась стоять в дверях с лицом, освещенным признательностью, разглядывая его подношение.

— Конечно, я еще не вернул вам булавки, — сказал он. — Ну что это такое — все время про них забываю!

— У вас плохая память? — спросила Жаклин, созерцая яблоко, словно это был требник.

— Наоборот, у меня очень цепкая память — по крайней мере в некоторых отношениях. Если я что увидел, то этого уже не забываю.

— В таком случае вы необычный человек, — ответила Жаклин. — Большинство людей очень забывчивы.

— Хотите, я пойду наверх, найду булавки и вам принесу? — спросил Минар.

Жаклин задумчиво поджала губы, словно речь шла не о нескольких булавках, а о какой-то сложной проблеме. Потом покачала головой:

— Да нет — не так уж это срочно. Лучше подождите немного, я собираюсь готовить травяной отвар — хотите и вас угощу?