Читаем без скачивания Премьера убийства - Найо Марш

— Нет, Джон. Она совсем не то, что ты думаешь. О ней просто не может быть речи! — В голосе мисс Гамильтон послышалась сталь.

Резерфорд фыркнул, хлопнул дверью и вышел.

Мисс Гамильтон продолжала пристально смотреть в зеркало. Пальцы ее были крепко сцеплены.

— Мартина, — вдруг сказала она. — Послушай, Мартина… Можно, я буду тебя так называть? У тебя такое красивое имя… Видишь ли, профессия гримера, костюмера — очень, очень специфическое дело… Вольно или невольно костюмер всегда первым узнает о всех закулисных сценах, извини за каламбур. Но он обязан быть глух и нем как рыба, такова уж профессия! Видишь ли, мистер Резерфорд — прекрасный драматург, может быть, самый лучший в Англии. Но, как все гениальные люди… — Тут голос мисс Гамильтон заметно посуровел. — Как все гениальные люди, он эксцентричен. Он наивен. Но мы — хорошо знающие его люди — всегда относимся к этому снисходительно. Понимаешь?

Мартина ответила, что все понимает.

— Ну тогда дай-ка мне вон тот розовый шарфик — и попробуем наложить в тон ему розовый грим…

Когда Элен Гамильтон уже была одета и причесана, она снова пристально изучила свое отражение в зеркале.

— Нет, — пробормотала она. — Пудра могла быть и посветлее…

— Разве? — сказала Мартина. — По-моему, все просто чудесно!

— Эхе-хе! — вздохнула актриса, слегка улыбаясь. — Милая девочка, сходи-ка к моему мужу и принеси мои сигареты. Я оставила их у него. Мне надо немножко поднять тонус.

Мартина поспешила в коридор и постучала в соседнюю дверь. Так они все-таки женаты, подумала она. Он моложе ее лет на десять, но женат на ней и, мало того, все еще каждый день присылает ей цветы…

Маленький Боб Крингл как раз переодевал мистера Адама Пула к обеду.

— Да? — сказал Пул, глядя на Мартину.

— Мисс Гамильтон просит свои сигареты, если можно…

— У меня их нет… Элли! — крикнул он недовольно.

— Да, милый? — донеслось из-за перегородки.

— Я не брал твоих сигарет! С чего это вдруг?

Повисла странная пауза, и у бедной Мартины захолонуло сердце. Наконец Элен сказала с легким смешком:

— Нет-нет… Мартина, я хотела сказать, что сигареты у Бена. У мистера Беннингтона…

— О, извините меня, — пробормотала Мартина и скользнула в дверь, оставив маленького костюмера со все еще открытым от удивления ртом, тогда как мистер Пул свой рот уже успел закрыть…

Комната Кларка Беннингтона находилась в другом конце коридора. Как только Мартина вошла туда, она сразу же вспомнила недавний неприятный момент из собственной жизни, когда сторож Баджер учуял от нее запах бренди. Огромная бутылка стояла на полке открытая, а сам мистер Беннингтон явно занимался проблемой ее осушения в компании плотного джентльмена с ярко-седыми волосами. В глазу у джентльмена поблескивал старомодный монокль, на лице играла приятная улыбка человека из рекламного ролика. Джентльмен с удивлением посмотрел на вошедшую Мартину.

— Ну что ж, — сказал седовласый мужчина, вставая не без некоторого труда, — на твоем месте, Бен, я не стал бы вмешиваться в это дело. Закончим наш разговор. В сложившихся обстоятельствах такую тонкую тему лучше не поднимать, не надо… Хотя девчонку мне жаль, жаль от всей души. Да еще и доктор наверняка не упускает случая ее расстроить.

— Согласен, старик, я и сам просто вне себя, но… — кивнул Бен, явно пытаясь собраться с мыслями. — Послушай, вот это — новая костюмерша моей супруги. Мисс… как ее там…

— Да? — вежливо поклонился Мартине седовласый. — Очень рад. Здравствуйте. Ну что ж, старина Бен, я загляну к тебе попозже, договорим… Пока.

Он уронил свой монокль в ладонь, пригладил волосы и вышел. В коридоре сразу же раздался его жизнерадостный переливчатый вопль — что-то из Оффенбаха.

Мистер Беннингтон без особого успеха попытался задвинуть свою бутылку куда-нибудь подальше от глаз Мартины.

— Ну-с, — сказал он не очень разборчиво, — что я могу для вас сделать, милая моя? Чем помочь?

Мартина объяснила.

— А, портсигар? Ее портсигар? А черт его знает, куда я его сунул! Поищите там, в моем плаще, милая… Он висит на двери шкафа… В правом кармане. От вас никаких секретов у меня нет! — почему-то добавил он со странной усмешкой. — Поищите-ка сами, я очень занят.

Однако не было похоже, чтобы мистер Беннингтон чем-нибудь занимался особенным. Он только развернулся в своем вращающемся кресле и стал наблюдать за действиями Мартины.

В кармане плаща портсигара не обнаружилось.

— Это у вас первая работа? — спросил он, глядя на Мартину туманным взором.

Мартина ответила, что нет.

— Я хочу сказать — в качестве костюмерши…

— Я работала в театре и раньше.

— Господи, неужели?! — воскликнул он с таким серьёзным выражением, словно этот факт имел для него огромное значение.

— Боюсь, что портсигара тут нет, — сухо сказала Мартина.

— Вот чертовщина! Ну тогда подайте-ка мне мой пиджак, во-о-он оттуда, я посмотрю в кармане…

Мартина протянула Бену пиджак из серой фланели, и он принялся неуклюже шарить по карманам. Оттуда выпала записная книжка, и по полу разлетелись вложенные в нее бумажки — записки, конверты, какие-то счета. Мартина кинулась подбирать бумаги и передавать Беннингтону, но тот был так неловок, что из его рук бумаги выпадали обратно на пол. Тогда Мартина просто сложила ворох бумажек на полку под зеркалом, более не надеясь на неверные руки мистера Беннингтона. Он помял в пальцах какой-то конверт с наклеенными на него иностранными марками…

— Да, вот его бы не хотелось потерять, а? — засмеялся Беннингтон, отчего-то подмигивая Мартине. — Вот, поглядите, что скажете? Интересные марки, правда? А внутри — кое-что поинтереснее…

Он протянул ей конверт. Сильно смущенная его манерами и крепким коньячным запахом, Мартина взяла конверт. Он был адресован Беннингтону.

— Вы не коллекционируете автографы? — спросил Беннингтон. — Или всякие личные письма, а?

— Боюсь, что нет.

Мартина пожала плечами и положила конверт на полку, лицевой стороной вниз.

— А вот некоторые за это письмишко отдали бы много… Чертовски много! — вдруг рассмеялся Беннингтон.

Он наконец нашел портсигар и протянул Мартине.

— Вот, — сказал он. — Червонное золото. Это ей подарили на день рождения. Но не я. А ведь она моя жена! Чертовщина какая!.. Постойте, так вы что, уходите? Погодите, поговорим, покалякаем…

Мартине удалось сбежать от него, и в уборной своей патронессы она застала весьма оживленную беседу Адама Пула и мисс Гамильтон с Перри Персифалем — она сразу узнала Перри по фотографии, висевшей в фойе… Но разговор сразу вдруг расстроился, стоило Мартине войти, из чего она заключила, что беседовала троица о ней. В следующее мгновение мистер Персифаль с нарочитой небрежностью сказал, как бы продолжая тему:

— Ну что ж, тогда вы и получите, что получается…

А мисс Гамильтон спросила у Мартины с притворным удивлением:

— Ах, милая, где же ты ходила?

— Извините, дело в том, что мистеру Беннингтону потребовалось некоторое время, чтобы найти портсигар… — сказала Мартина и, подумав, добавила: — Мадам…

— Это очень похоже на него! — таким же искусственным голосом воскликнула мисс Гамильтон, искоса взглянув на Адама Пула. — Поверьте мне, дорогие мои, я так злюсь на него только потому, что я уже раз подарила ему портсигар, но он потерял его скорее, чем сумел разобрать на крышке гравировку… А теперь он клянется, что ничего подобного не было и что мой портсигар — это его портсигар. Вы понимаете, о чем я говорю?..

— Понимаю, — кивнул Адам Пул. — С некоторым усилием, конечно.

— Кажется, я и сам теперь попал в дурацкое положение, — рассмеялся Персифаль.

— В каком смысле? Это связано со мной или Адамом?

— Хочется думать, что не с вами обоими. Скорее с Беном… — Персифаль глуповато хихикнул и заискивающе посмотрел на Пула, который вовсе не глядел в его сторону. — Ну, я насчет роли… Я понимаю, что говорю немножко не в струю, не в такт, так сказать, но мне казалось, что я все же смог бы ее сыграть. То есть действительно сыграл бы, и без дураков.

Было совершенно очевидно, что он говорит все это в расчете на Пула. Мисс Гамильтон переводила глаза с одного на другого… Наконец она заметила деланно небрежным тоном:

— Ну, милый мой, я тоже в этом уверена, но ты же сам сказал, что приходится получать то, что получается… И все-таки согласись, что у Бена есть нюх на подобные вещи…

Мистер Персифаль снова засмеялся.

— Ну конечно, конечно! Кто спорит! Четверть века на сцене! Извините меня, Мне просто не стоило об этом заговаривать. Честное слово, мне очень неловко.