Читаем без скачивания Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей - Брендон Сандерсон

— Прям не знаю, что делать.

— Я тебе скажу что. — Каладин притворился, будто его только что осенило. — Сегодня кого-то отправили собирать камни?

— Ага. — Газ махнул рукой куда-то себе за спину. — Третий мост. Бассик вот только что пытался убедить меня, что его расчет для этого слишком слаб. Клянусь бурей, я ему верю. Они потеряли вчера две трети людей и меня же загрызут, когда отряд не соберет нужное количество камней.

Каладин сочувственно кивнул. Собирание камней было одной из наименее желаемых работ; нужно идти за пределы лагеря и набивать телеги большими булыжниками. Духозаклинатели кормили войско, обращая камни в зерно, и им было легче иметь дело — никто не знал почему — с отдельными валунами. Потому их и собирали. Это была грязная, потная, утомительная и тупая работа. В самый раз для мостовиков.

— А отчего ты не пошлешь другой расчет? — спросил Каладин.

— Еще чего, — ответил Газ. — Ты же знаешь, какой поднимется шум. Если решат, что у меня есть любимчики, жалобам не будет конца.

— Никто не станет жаловаться, если ты отправишь туда Четвертый мост.

Сержант вперил в него прищуренный глаз:

— Я не думал, что ты хорошо воспримешь такое.

— Стерплю, — пробормотал Каладин, скривившись. — Только один раз. Слушай, Газ, я не желаю провести остаток своих дней, сражаясь с тобой.

Газ колебался:

— Твои люди рассердятся. Не хочу, чтобы они думали, будто это моя идея.

— Я им скажу, что сам все придумал.

— Ну тогда ладно. Третий колокол, встречаемся у западного пос­та. Третий мост будет мыть посуду.

Он быстро ушел, словно желая исчезнуть до того, как Каладин передумает.

Камень подошел к парню, наблюдая за удаляющимся Газом:

— Знаешь, коротышка прав. Все тебя за это ненавидеть. Они думать, день будет легкий.

— Переживут.

— Но зачем менять работу на тяжелую? Ты что же... точно без ума?

— Возможно. Но мое безумие позволит нам выйти за пределы лагеря.

— И какой от этого толк?

— Очень большой, — сказал Каладин, переведя взгляд на барак. — Он включает жизнь и смерть. Но нам понадобится помощь.

— Еще один мостовой расчет?

— Нет, я хотел сказать, что нам — мне с тобой — понадобится помощь. По крайней мере еще один человек.

Он окинул взглядом склад и заметил мужчину, сидевшего в тени, что падала от казармы Четвертого моста. Тефт. Седого мостовика не было среди тех, кто высмеял Каладина чуть раньше, а вчера он отправился вместе с Камнем за Лейтеном.

Каладин глубоко вздохнул и быстро пошел через склад. Камень следовал за ним. Сил покинула его плечо и носилась в воздухе, оседлав внезапный порыв ветра. Тефт вскинул голову, когда Каладин­ и Камень приблизились. Пожилой мостовик взял свой завтрак и пришел сюда, чтобы в одиночестве поесть. Из-под его миски выглядывал кусок плоскохлеба, а борода была испачкана карри.

Он опасливо взглянул на Каладина и вытер рот рукавом.

— Сынок, мне по нраву моя еда, — сказал он. — Вряд ли можно считать эту порцию достаточной для одного мужчины. Не говоря уже о двух.

Каладин присел перед ним на корточки. Камень прислонился к стене и скрестил руки, молча наблюдая.

— Тефт, ты мне нужен.

— Я же сказал...

— Не твоя еда. Ты. Твоя верность. Твоя поддержка.

Пожилой мостовик продолжил есть. У него не было рабского клейма, как и у Камня. Парень не знал их историй. Знал он лишь одно: эти двое помогли ему, когда другие не захотели. Они еще не полностью сдались.

— Тефт... — начал Каладин.

— Я уже хранил верность кое-кому, — перебил мостовик. — Слишком много раз. И все всегда заканчивалось одинаково.

— Твое доверие предавали? — мягко спросил Каладин.

Тефт фыркнул:

— Нет, клянусь бурей. Это я всех предавал. На меня нельзя полагаться. Тут, среди мостовиков, мне самое место.

— Я положился на тебя вчера, и ты меня удивил.

— Пустяк.

— Это мне судить, — возразил Каладин. — Тефт, тут все сломлены, так или иначе. Мы бы не стали мостовиками, не случись с нами чего-то страшного. Я потерпел неудачу. Мой собственный брат умер из-за меня.

— Так что ж ты не угомонишься?

— Потому что сдаться означает умереть.

— Может, лучше смерть?

Все вернулось к тому, с чего началось. Вот где таилась причина, по которой мостовикам было наплевать, поможет он раненым или нет.

— Смерть не лучше. — Каладин посмотрел Тефту в глаза. — О, сейчас тебе легко так говорить. Но когда стоишь на краю и смот­ришь в темную бездонную яму, внезапно приходят совсем другие мысли. Как это случилось с Хоббером. И со мной. — Он помедлил, кое-что заметив в глазах пожилого мостовика. — И кажется, с тобой.

— Ну да, — негромко проговорил Тефт. — И со мной.

— Так что, ты с нами? — спросил Камень, присаживаясь рядом.

«С нами?» — мысленно повторил Каладин и еле заметно улыбнулся.

Тефт смерил их обоих оценивающим взглядом:

— Еду не тронете?

— Нет, — пообещал Каладин.

Седой мостовик пожал плечами:

— Что ж, ладно. Вряд ли это будет хуже, чем сидеть тут и играть в гляделки с собственной смертью.

Каладин протянул руку. Тефт помедлил, потом пожал ее.

Камень протянул руку:

— Камень.

Тефт посмотрел на нее, закончил трясти руку Каладина и сжал ладонь Камня:

— Я Тефт.

«Буреотец, — подумал парень, — я и забыл, что большинство из них даже имен друг друга не знают».

— Это что еще за имя такое — Камень? — поинтересовался Тефт, отпуская руку рогоеда.

— Глупое имя быть, — ответил тот с невозмутимым лицом. — Но со смыслом. А твое имя что-то значить?

Тефт почесал бороду:

— Кажется, нет.

— «Камень» — так меня на самом деле не звать, — признался рогоед. — Просто это низинники мочь произнести.

— Как же тебя зовут тогда? — спросил Тефт.

— Ты не повторить.

Тефт вскинул бровь.

— Нумухукумакиаки’айялунамор.

Седой мостовик помедлил, потом улыбнулся:

— Так и быть, пусть будет «Камень».

Рогоед рассмеялся и сел рядом с ним:

— Наш старшина придумать план. Что-то славное и дерзкое. Как-то связано с тем, что мы полдня ворочать камни на жаре.

Каладин улыбнулся и подался ближе к ним:

— Я хочу, чтобы мы собрали одно растение. Тростник, который растет маленькими кустиками за пределами лагеря...

На тот случай, если ты решил закрыть глаза на эту катастрофу, сообщаю: Аона и Скай мертвы, а то, чем они владели, расщеплено. Вероятно, чтобы больше никто не осмелел до такой степени, чтобы бросить Рейзу вызов.

Спустя два дня после инцидента во время Великой бури Далинар вместе с сыновьями направлялся через каменистую площадку к водоему, где король устроил празднество.

Бурестражи князя обещали несколько недель весны, за которыми должно вновь последовать лето. Он надеялся, что не случится новой зимы.

— Я обошел еще троих кожевенников, — негромко сказал Адолин. — У всех разные мнения. Кажется, что перед тем, как ремень перерезали — если перерезали, — он износился, поэтому они не могут дать однозначный ответ. Все согласны лишь в том, что ремень и впрямь рассечен, но не обязательно ножом. Это мог быть естественный износ кожи.

Далинар кивнул:

— Это единственная улика, которая хотя бы намекает, что подпруга лопнула неспроста.

— Значит, мы должны признать, что все дело в одержимости короля.

— Я поговорю с Элокаром, — решил Далинар. — Сообщу, что мы уперлись в стену, и узнаю, пожелает ли он, чтобы расследование пошло иными путями.

— Так будет правильно. — Адолин поколебался, прежде чем продолжить: — Отец, ты не хочешь поговорить о том, что случилось во время бури?

— Ничего такого, чего не случалось раньше.

— Но...

— Адолин, наслаждайся вечером, — резко оборвал его Далинар. — Со мной все в порядке. Возможно, даже хорошо, что люди все увидели собственными глазами. Прячась от них, я лишь провоцировал слухи, из которых кое-какие много хуже правды.

Сын вздохнул и кивнул.

Королевские пиры всегда устраивали на открытом воздухе, у подножия холма, на котором располагался дворец Элокара. Если бурестражи сообщали о Великой буре или просто портилась погода, тогда пиршество отменялось. Далинар радовался тому, что все разворачивалось под открытым небом. Духозаклятые строения, даже будучи приукрашенными, слишком напоминали пещеры.

Пиршественный водоем представлял собой неглубокое искусственное озеро, заполненное до краев водой. По озеру разбросаны каменные островки-платформы для гостей. Замысловатый ландшафт создали королевские духозаклинатели, которые отвели воду из бли­жайшей реки. «Напоминает Села-Талес, — подумал Далинар, пересекая первый мост. Он часто бывал на западе Рошара, когда был молод. — И Чистозеро».

Пять островов соединяли между собой мосты, перила которых, выполненные в виде орнамента из свитков, были так изящны и нежны, что после каждого пира их прятали в хранилище, уберегая от Великих бурь. Этим вечером в воде медленно плавали цветы. Время от времени появлялись лодочки шириной в ладонь, нагруженные­ сияющими самосветами.