Читаем без скачивания 13 маньяков - Александр Матюхин

– А если тело, как в случае с той несчастной девицей, увезли за город?

Жданов промолчал.

– Видимо, в этом случае, все надежды будут возлагаться на одно мое красноречие, – за него ответил консул. – Ну что же, как говорится, семи смертям не бывать, а одной не миновать, так?

Никто из присутствующих не решился ответить на его мрачную шутку. Обведя их взглядом, Владимир Федорович откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Не смею более вас задерживать, господа, – произнес он спокойно. Воздержавшись от слов прощания, Жданов, Щербатской и Нестеровский вышли.

Хорунжий отправился во двор, где уже дожидались казаки. Федор Ипполитович, проводив его взглядом, полушепотом обратился к товарищу:

– Жорж, ты снова затеял какое-то безумство! Зачем ты солгал консулу?

– Я не лгал, – возразил Жданов спокойно, – я не сказал всей правды.

– Что ты утаил? И зачем? – Щербатской сжал локоть Георгия Филимоновича. – Ты же видишь, какая ситуация складывается?

– Вижу. И потому не хочу ее усугублять. Пойдем.

– Куда? – в голосе Федора Ипполитовича смешались удивление и негодование.

– К тебе. Нужно проверить кое-что. Ты можешь записать имена докшитов на тибетском?

– Могу, – нахмурившись, с некоторым сомнением ответил Щербатской.

Жданов увлек его за собой.

– Вот и прекрасно. Запишешь и покажешь мне.

– Но зачем?

– Терпение, голубчик, терпение. Сначала – запиши.

Затребованная Ждановым процедура заняла у Федора Ипполитовича не более пяти минут. Георгий Филимонович же упростил ее, сказав, что записывать имена Бегдзе и Лхамо нет нужды.

– Вот, – указал он на строку иероглифов, которую только закончил выводить товарищ. – Сходство очевидно.

– Пекхар, – прочитал надпись Федор. – Я жду объяснений.

Жданов раскурил папиросу, сломав при этом пару спичек.

– На черкеске того казака был прикреплен лист бумаги.

– И тебе удалось рассмотреть надпись на нем?

– Да. Точнее, не рассмотреть, а заметить. Согласись, не нацепит русский человек себе на грудь бумагу с иероглифами. А тем паче казак.

– Так ты его и узнал…

– Да, именно так.

Щербатской вскочил, нервозно разминая кисти.

– Что же это получается – наш убийца не только переговоры с далай-ламой расстроить хочет, но и отношения с монголами? Уж не по английской ли указке он орудует?

– Погоди, Федор, не спеши. Эдак мы с тобой до самых верхов дойти можем в рассуждениях бесплодных. Нам да-ламу ловить нужно, а про то, кто и как его подрядил, он и сам расскажет.

– Да как ты его поймаешь? Один раз видели, и то переодетого…

Жданов затянулся, сбил пепел и задумчиво пригладил бакенбарды.

– Пока он нам одну только зацепку оставил – ритуалы свои. Тут, мне кажется, и ключ к разгадке… Каждый раз способ убийства меняется: Бегдзе – яд, Лхамо – болезнь, Пекхар – пуля. Каждое убийство сопровождает жертва с хирургически удаленной частью тела. Язык, нос, сердце… Рядом с трупами их не нашли – возможно, они все еще у да-ламы. Федор, что обычно делают с жертвенными подношениями?

– Чаще всего они остаются на алтарях, пока их не заменяют следующими.

– Выходит, голубчик мой Федор Ипполитович, поиски наши могут идти двумя путями. – Жданов затушил папиросу и тут же достал следующую. – Мы можем искать логово да-ламы или храм, в котором происходят служения докшитам. А можем попытаться предугадать его следующую жертву.

– Учитывая, что два предыдущих покушения сорвал ему ты, Жорж… – многозначительно произнес Щербатской.

Жданов покачал головой:

– Нет-нет. Он не будет размениваться на меня. Я для него сторонняя цель, не заложенная изначальным планом.

– Но мы ведь так и не узнали, каков его план. А между тем из шести дхармапал четыре он уже использовал.

– Кого? – переспросил Георгий Филимонович, в отстраненной задумчивости изучая надписи, сделанные товарищем.

– Дхармапал, – повторил Щербатской, – это тибетское название докшитов, в переводе означает «Защитники Учения». Буддизм, даже впитав языческие традиции принявших его народов, в корне остается неизменным – гнев высших сил может обрушиться только лишь на тех, кто вредит дхарме.

– Кто вредит дхарме… – задумчиво повторил за ним Жданов, какое-то время после этого пребывавший в некой прострации. Федор Ипполитович хотел было уже окликнуть товарища или коснуться его, дабы вывести из этого состояния, но Жданов сам встрепенулся и встал со своего места. – Нужно спешить. Нам надо встретиться с Доржиевым.

Теперь в прострацию впал уже Щербатской, огорошенный столь неожиданным заявлением. Справившись с собой, он открыл было рот для закономерного вопроса, но Георгий Филимонович и тут опередил его:

– Я знаю, на чью жизнь теперь посягнет да-лама.

Покинуть консульство ученые смогли только после долгого спора с Нестеровским, который в конечном итоге выделил им небольшой эскорт.

– Нашли пропавшего? – поинтересовался Федор Ипполитович напоследок.

– Нашли, – хмуро ответил хорунжий. – Игнат Велехов, каптенармус. Тело его нашли в цейхгаузе, всего в крови, с кишками наружу. Доставили к Дашевичу. Осмотреть не желаете?

– Нет-нет. – Жданов, вернувший себе свой обычный невозмутимый вид, покачал головой. – Этому несчастному, к моему великому сожалению, мы помочь уже никак не сможем. Оттого и обращаем усилия свои во благо живых.

Монастырь, в котором обитал тибетский двор, со стороны напоминал растревоженный улей. Краткий зимний день подошел уже к своему завершению, и монастырские постройки осветились десятками огней, выдававших самую бурную деятельность, производимую монахами.

Ученых пропустили не сразу, какое-то время не желая даже сообщать Доржиеву об их визите. В конце концов Щербатскому удалось убедить монахов, и русских провели уже знакомым путем, правда, в этот раз сопровождающих было куда больше.

Агван Доржиев встретил их в той же комнате. Казалось, что все время их отсутствия он провел здесь, неподвижный и отстраненный от мирских сует.

– Я рад вновь видеть моих русских друзей, хотя сейчас и не время для радости, – произнес он на русском. – Полагаю, вас ко мне привело важное дело.

– Приветствую тебя, кхенпо Агван, – кивнул в ответ Щербатской. – Ты прав, мы прибыли по делу.

После этих слов он бросил короткий взгляд на Жданова. Тот едва заметно кивнул и обратился к Доржиеву.

– Досточтимый кхенпо, – начал он, – после того покушения, свидетелями которого мы стали, произошло еще несколько подобных ему. Весть о последнем наверняка уже достигла этого монастыря.

Доржиев кивнул.

– Мы прибыли, потому что нам стало известно, кого убийца постарается сразить следующим.