Читаем без скачивания Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2 - А Киселев

Одновременно с Глуховым с первых дней войны по приказу командующего раскрывали тайны минного оружия многие флотские специалисты. Шаг за шагом выяснялось, что противник применяет мины с сюрпризами самыми разнообразными: одни взрываются от железа, другие от шума винтов, третьи от перепада давления в воде при движении корабля.

Капитан-лейтенант Г. Н. Охрименко для того, чтобы разоружить на дне моря образец мины, которая при поднятии наверх взрывалась, за несколько дней освоил водолазное дело. Офицер спускался с корабля в воду и там, на ощупь орудуя немагнитным инструментом, разгадывал секреты конструкции.

Флот терял доблестных людей. Погибли при разоружении мин офицеры И. А. Ефременко, И. И. Иванов. Погиб талантливый инженер Б. И. Лишневский. Обычно минеры работали парой. Один оставался с миной, а другой в близком укрытии под диктовку записывал его действия - с тем, коль оборвется жизнь первого, второй мог не начинать "с нуля", а подхватить эстафету и идти дальше. Горько было слушать печальные вести, но Октябрьский знал, что ценой этих утрат будет обеспечена постоянная боеготовность флота и спасены сотни и тысячи других жизней.

Как-то адъютант доложил Октябрьскому:

- Интендант на прием просится.

- Зови.

Вошел немолодой уже человек в мешковатом кителе, представился:

- Интендант третьего ранга Брон.

- Слушаю вас.

- Товарищ командующий, на флот я попал по мобилизации. Отдел кадров определил меня завхозом в батальон.

- И что же вас не устраивает?

- Дело в том, - неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал посетитель, - что я кандидат технических наук, инженер-электрик, доцент политехнического института. Может быть, на флоте есть дело по моей специальности.

- Вот кадровики, - рассмеялся Октябрьский. - Написано "интендант" сразу в завхозы. - И, связавшись тут же по телефону с контр-адмиралом Фадеевым, распорядился: - Я пришлю к вам в ОВР ученого электрика. Привлеките, Владимир Георгиевич, этого человека к разоружению мин. Чую, из него толк выйдет.

Толк действительно вышел. За трое суток О. Б. Брон составил детальное описание новой мины с чертежами и комментариями, а затем успешно работал над созданием тральной баржи.

По просьбе командующего флотом из Ленинграда в Севастополь приехали профессора И. В. Курчатов и А. П. Александров, чтобы вместе с коллегами помочь флоту решить проблему защиты кораблей от мин. Восхищаясь предложенным ими методом размагничивания кораблей, командующий флотом вряд ли мог тогда предположить, что эти два молодых профессора станут спустя годы гордостью советской и мировой науки. Еще одна группа ученых вместе с флотскими специалистами создала специальные тралы. Вся эта колоссальная работа, крайне важная для решения насущных задач действующего флота, имела и большой перспективный смысл.

- Вот кончится война, кончится нашей победой, - говорил в те дни Филипп Сергеевич Октябрьский. - По морям пойдут мирные суда, но моря эти будут засорены минами. То, чего мы достигнем сейчас, окажется очень нужным и после победы.

Так оно и было. Десятки тысяч мин уничтожили советские моряки в послевоенные годы. Кстати, среди тех, для кого война не окончилась с майским салютом сорок пятого года, был и офицер Г. Н. Охрименко, прошедший с тралами по минным заграждениям в Черном море и на Дунае многие тысячи миль и заслуживший звание Народного Героя Югославии.

Проблема борьбы с минами была решена. Конечно, на войне так не выходит, чтобы научно-техническое и организационное решение проблемы вовсе исключало ошибки и случайности. Но это же факт, потери флота от минной опасности оказались минимальными.

Минимальные потери... Это важнейший, но не единственный результат, которого добился под командованием Октябрьского Черноморский флот, организованно встретив вражеское нападение. В тяжкие первые недели войны, когда наши войска отступали, а фашисты на многих участках фронта быстро и далеко продвинулись в глубь советской территории, силы флота, опять же благодаря своей высокой организованности, сумели нанести весьма ощутимые удары по врагу. Это стало возможным и потому, что главные помыслы и дела командующего устремлялись к организации активных и решительных действий.

Уже в первый день войны 22 июня 1941 года Октябрьский задумал послать самолеты на бомбежку аэродромов и баз противника. Спустя годы такое решение сочтут обычным. Но в тот день оно не казалось простым. Ведь первая директива из Москвы не предусматривала переноса боевых действий на территорию противника. Конечно, это должно быть поправлено, однако сейчас может расцениваться как провокационное самоуправство. Тут же память воскрешала скрипучие слова Берии, сказанные минувшей ночью по телефону: за самоуправство последует расплата.

И все-таки надо действовать. Ведь немцы бомбят Измаил, Крым. Румынские мониторы уничтожают наши погранзаставы на Дунае. Чего же ждать? Запросив у наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова разрешения бомбить аэродромы и базы врага, Октябрьский приказал ночью нанести удар по Констанце. Для начала послать туда девятку бомбардировщиков, а затем подготовить массированные удары и по Констанце, и по Плоешти. Там - нефть, а без нее туго придется и кораблям, и танкам фашистов.

Так со второй же военной ночи авиация флота стала наносить удары по базам, военным и промышленным объектам врага. Горели нефтехранилища в Констанце и Плоешти, откуда гитлеровская коалиция получала половину всего необходимого для нужд войны горючего; шли ко дну готовые к отправке танкеры и транспорты, взрывались поезда с нефтецистернами. Рухнул в Дунай вместе с нефтепроводом пролет Чернаводского моста.

Легко сказать, бомбить Чернаводский мост. Мало того, что он имеет сильную противовоздушную оборону, туда еще надо долететь. Но, отдавая боевой приказ, Октябрьский имел представление, как он будет выполняться. Он вник во все детали операции. К шести тяжелым бомбардировщикам вместо бомб подвесят истребители и доставят их к месту. Истребители нанесут удар с малых высот. А шесть Пе-2 будут бомбить с пикирования. Шестерку Пе-2 возглавит дерзкий и расчетливый капитан Александр Цурцумия, а шестерку ДБ-3 - капитан Александр Шубиков, тоже опытный летчик. Кстати, Цурцумия уже водил группу самолетов на Плоешти, там они не только хорошо отбомбились, но и сбили два "мессершмитта". Отличился при этом командир звена лейтенант Иван Корзунов.

Октябрьский знал этих людей и был уверен в них. Они выполнили приказ, и командующий представил летчиков к высоким наградам. Ордена в тот период войны давали скупо, тем большее удовлетворение он испытал, когда узнал, что его представление одобрено. Каждый на войне рискует, а летчики особенно. Иной и заслужит награду, но получить ее не успеет. Вот, скажем, слушает он доклад командующего военно-воздушными силами флота генерал-майора авиации Н. А. Острякова о таране, совершенном над Севастополем лейтенантом Евграфом Рыжовым, и думает еще об одной потере.