Читаем без скачивания Знаки - Татьяна Тэя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Именно, – кивнула Алекс. – Это всего лишь остановка на их пути, но пути куда? – Она постучала пальцем по надписи на стене. – Посмотри, шотландские острова не располагались на обычных торговых маршрутах скандинавов. Это вообще другая сторона. Их основной путь лежал через Балтику, но никак не через Оркней. Глупо делать такой круг ради того, чтобы попасть на Восток.
– Значит, конечной точкой маршрута было что-то другое, – ответил ей муж.
– Именно, – закивала Алекс, – но что?
Роберт, проведя рукой по волосам, задумался.
– Смотри, на рунических камнях отсюда и в Моршеме используются строчки из древнего эпоса о конце света. Сумерки Богов. "Зажжётся свет в кромешной тьме" – процитировал он. – Значит, люди пытались спастись? Надеялись на лучшее? Искали укрытия?
– Но вообще-то в язычестве наблюдается ещё большая зависимость людей от своих Богов, они же влияли на любую сферу их жизнедеятельности. Сложно спастись от того, что, по их мнению, неминуемо.
Роберт пожал плечами.
– Если верить экспертизе, рукопись относится к двенадцатому веку. Это закат эпохи их завоеваний?
Алекс покачала головой.
– Не сказала бы, что закат, но определённо пик расцвета уже пройден. И как раз в первой половине двенадцатого века началось активное переселение с Севера в Шотландию.
– И из Шотландии куда-то ещё.
– Ирландия, Англия, даже Италия, Восток, куда угодно, – воскликнула Алекс. – Но это всё уже пройденные, хорошо изученные районы. И если учесть, что они ожидали конца света, по всей логике вещей, он настиг бы их и там.
– Значит, они искали новые горизонты, – размышлял Роберт. – Новые континенты. Отсюда, – он обвёл рукой зал, – от Оркнея, простирается Атлантика, куда прежде они не плавали.
Алекс усмехнулась.
– Ты намекаешь на доколумбовые посещения Америки?
– Я не отбрасываю этой идеи. По-моему, вполне логичный вариант искать убежища на неизвестных тебе землях. Другие берега, старые традиции, напоминания потомкам, не забыть наказы предков в новой жизни.
Алекс признавала, что в его мыслях что-то было.
– Тогда каким образом Моршем связан с Мейсхау?
– Ещё одно поселение, перевалочный пункт на пути к Оркнею, – покачал головой Роберт.
– А чем тогда вызван такой интерес Арунделла к пещере в Моршеме?
Роберт рассмеялся.
– Алекс, ты задаёшь такие вопросы! Могу лишь предположить, но не знаю ответа на них. Так что, очередной раз скажу – ужасно банально – жадностью. Коллекционеры – вообще странные люди, если ты заметила. Сколько неизвестных полотен признанных мастеров живописи пылиться в подвалах частных коллекций. И ни один музей мира никогда не получит их в своё распоряжение. А эти самые коллекционеры любуются частью мирового достояния, считая её по каким-то их личным соображениям, своей. Ты же всё прекрасно понимаешь и постоянно возмущаешься по этому поводу.
Роберт бросил на неё короткий взгляд.
– Вот, ты видела коллекцию пергаментов Арунделла. Куда ему столько? Думаю, любой архив при любом университете или музее многое бы отдал хотя бы за треть того, чем располагает Арунделл. Эти рукописи пригодились бы в исследовательской работе, тогда как для него – это ничего не значащие дорогостоящие бумажки, а мы…мы можем почерпнуть из них сведения: важные, новые… уникальные. Алекс, это – банальная жадность. Демид, Арунделл, люди, у которых Дёма выкрал первую часть, все они ищут то добро, которое оставили переселенцы. Тем более, если те ожидали конца света, думаю, тривиальными черепками и тряпками дело не обошлось. Здесь должно быть что-то весомее – что-то более дорогостоящее. Арунделл искал это в Моршеме и, наверное, благодаря Демиду, до сих пор там и ищет, а сам Демид пошёл дальше. И вот мы здесь.
Алекс зажмурилась, пытаясь осознать всё то, что сказал Роберт.
– Знаешь, мне ещё сложно в полной мере осознать происходящее, но если то, что мы наговорили, хотя бы отдалённо напоминает правду, это во многом меняет дело. Это будет уникальное открытие, – её голос дрогнул. – Но если это не так, тогда, что же мы здесь ищем?
Роберт, всё это время не прекращающий изучения стен, указал лучом на три трикветра, проследив линии от одного к другому. Они образовывали собой треугольник правильной формы, в центре которого находился камень с неясными, уже почти стёршимися знаками.
– Настоящее, – ответил он и, присев, провёл рукой у самого основания стены, выискивая нужный камень, отличающийся от остальной кладки.
Роб аккуратно нажал на него, тот слегка поддался под его пальцами, уходя в стену буквально на пару сантиметров. Но ничего не произошло.
Алекс, затаив дыхание, следила за его действиями.
Роберт потрогал шершавую поверхность и попробовал надавить сначала на один конец камня, затем на другой. Вторая попытка увенчалась успехом, камень перевернулся, уходя глубже. Незамедлительно в одном из коридоров, отходящих от главной залы, раздался шум и скрежет.
– Думаю, нам туда, – Роберт указал фонариком на один из тёмных ходов.
– Как ты догадался, что делать? – воскликнула Алекс.
– Я видел в Теннеси подобную конструкцию, на месте одного из древних индейских поселений. Открывшийся ход, вёл в одну из пещер.
– Значит, и мы выйдем в очередную пещеру?
Роберт глубоко вдохнул свежий солёный воздух, ворвавшийся в застоявшееся пространство подземных ходов.
– Нет, мы выйдем… к океану.
Схватив жену за руку, он потянул за собой.
Алекс оглянулась через плечо, но позади смыкалась темнота.
– А что было написано на том камне? – спросила она.
– Истина всегда ближе, чем тебе кажется.
Яркий белый свет, лившийся с серого, затянутого тучами неба, практически ослепил их. Шум волн, свист ветра в расщеплённых прибрежных скалах и крики чаек, низко парящих над волнами, казались оглушительными.
– Мы снова на свободе, – сказала Алекс, глубоко вдыхая свежий морской воздух со слегка горьковатым привкусом.
Ей ещё было сложно сфокусировать взгляд после темноты коридоров и небольшого каменного хода, через который они вышли на поверхность. Но краем глаза она увидела несколько рунических камней: небольших, но хорошо сохранившихся. Глубоко вкопанные в землю, они стояли, как стражи на посту, отмеряя начало путешествия тех, кто когда-то отплыл отсюда в поисках лучшей жизни или спасения от неизбежного по их представлениям конца света.
Мы всегда ищем лучшего, нового или старого, привычного или незнакомого, но лучшего; сложно примириться с собственной жизнью, довольствуясь тем, что она даёт. Мы сами толкаем себя на безумные авантюры или совершаем немыслимо глупые, фатальные поступки, в которых раскаиваемся лишь спустя долгое и долгое время. Вместо того чтобы принимать дарованное с благодарностью, мы почему-то, по какой-то своей природе противоречий, сопротивляемся, боремся и сами, зачастую, не замечаем,
