Читаем без скачивания Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

– Ясное дело! – отозвался Коря. – Здесь же заплатка.

– Чего?

Коря повертел головой, соображая, как бы получше объяснить:

– Заплатка. Эльбы ставят, чтобы проходы свои прикрывать… Дыру в стене от своего пнуфа видишь?

– Вижу.

– А теперь сместись!

Коря легонько толкнул Ула, сдвигая его с места, и Ул сразу понял, о чем он говорит. Дыра в стене, появившаяся от взрыва первого пнуфа, исчезала, если смотреть на нее под другим углом. Ощущение было такое, точно кто-то тщательно вырезал часть фотографии и наклеил ее на воздух, создав декорацию. Наклеил тщательно, но освещение в комнате постоянно менялось, играли тени, света в комнату пробивалось то больше, то меньше, а заплатка оставалась неизменной.

Боброк окликнул их из другой комнаты:

– Располагаемся! Нам еще здесь долго сидеть. Ждем ночи и луны.

– Мистика и «колдуйбабки»? – поддразнивая, спросила Фреда, зная, как венды с пнуйцами относятся к магии.

– При лунном свете лучше видны ловушки эльбов. Лунный свет дробится, с разных точек в окно падает, от стен отражается… Заплатки проще находить.

Глава восемнадцатая

Место временного шнырообитания

Все плохие вещи всегда начинаются хорошо. Потому что если бы они начинались плохо, никто бы и не влипал. Мышеловка тоже поначалу представляется вкусненьким кусочком сыра.

Из дневника невернувшегося шныра

На время основным местом шнырообитания (а заодно пнуйце-, драконо- и гиелообитания) стал бывший домик охраны. Его окна ощетинились арбалетами. Макс как курица-несушка перелетал от одного арбалета к другому и довольно квохтал, кучками снося запасные болты. Пнуйцы уселись на пол и вытянули ноги.

Рина потирала лоб пушкинским перстнем. Ей это нужно было для успокоения. Уж больно тут все было непривычно. «Пе-ре-груз, пе-ре-груз!» – мигала лампочка сознания. Творчество же, как известно, лучший способ переработать стресс в компактное сумасшествие.

Рядом с Риной на продавленном диване сидел Долбушин – типичный человек в футляре, захлопнутый, с каменным лицом. Временами он выглядывал из своего футляра – и сразу прятался в нем со щелчком крышки. И еще Рину волновало, что отец выглядел плохо. Дважды она уже услышала от кого-то шепот про слизь эльба в ране…

Тут же рядом сидел и Сашка. На коленях у Рины и Сашки, вытянувшись во всю длину, возлежал Гавр и изредка громко зевал. Рине и Сашке приходилось в четыре руки делать Гавру жесткий массаж – играть на его спине как на пианино. Только при этом условии Гавр соглашался оставаться мирным, спокойным существом. Если массаж становился менее жестким, Гавр моментально начинал носиться. Столько вокруг новых интересных людей! А в руках у некоторых еще и еда, которую люди почему-то всегда роняют, если нестись прямо на них и щелкнуть зубами где-то в районе их уха.

Потирать лоб пушкинским перстнем не так уж безопасно. Рина достала блокнот и, разместив его на боку гиелы, записывала приходящие ей сюжеты и осколки текста. Разошедшийся Сашка массировал Гавра так, что шерсть с того летела во все стороны.

– Ни у кого нет аллергии на гиелу? – спрашивал Сашка и сам же первый чихал.

Влад Ганич подошел и стал мрачно смотреть, как Рина пишет в блокноте. Почему-то его раздражало, когда кто-то счастлив и занят.

– Слушай! Давно хочу тебя спросить: ты и правда считаешь себя гениальной? – поинтересовался он у Рины.

Рина мило покраснела.

– Истинные гении на этот вопрос всегда отвечают «Нет», – скромно ответила она.

Ганич попытался еще что-то вякнуть, но вдруг обнаружил, что Долбушин, Сашка и Гавр – все разом подняли головы и смотрят на него, как охотничьи собаки на говорящую сосиску. Влад смекнул, что лучше помолчать, и стал пятиться.

Становилось холодно. Коря, Рома и Никита осмотрели печку-буржуйку. Сохранилась она хорошо. Единственным, что не пережило времени, была труба. Ржавчина съела ее с большим аппетитом, но пнуйцы вышли из положения, приспособив вместо нее кусок водосточной трубы. После этого отправились в лес за дровами. Из шныров они взяли с собой только Родиона и Даню. Сашка даже взревновал. Родион-то понятно – но почему Даню? Он что, лучший следопыт, чем Сашка?

– Думаю, тут все дело в размере охапки! – утешила Сашку Рина.

– Какой охапки?

– Ну у Дани руки длинные! Если ты принесешь охапку хвороста – это будет довольно средняя охапка. А если принесет Даня – то целый лес!

Вернулись пнуйцы с охапками хвороста. Между пнуйцами брела сухая старая сосенка на долговязых человеческих ногах. Пнуйцы направляли ее, чтобы она не наступила куда не надо. Сосенка вздыхала, подметала ветвями землю и при более близком изучении оказалась Даней.

– Бросай сюда! – велел Коря, после чего Даня сослепу свалил сосну прямо на взвизгнувшую от негодования Фреду.

– Девушку можно было, конечно, не заваливать, но молодец! Теперь не замерзнем!

– Но господа! Вы же сами сказали «Бросай сюда»! – возмутился любящий справедливость Даня.

– Но надо же и глазами смотреть! А если б я сказал «Плесни кипяточку»? Ты бы нахлобучил чайник ей на голову? – поинтересовался Коря.

– Я бы уточнил, куда именно плеснуть!

Наблюдая за попытками возмущенной Фреды вылезти из-под веток, Никита вздохнул:

– Я, конечно, не знаток женщин, но сейчас тебя будут убивать… Лучше уйди от греха подальше… На вон, оружие мое отнеси! Прислони там где-нибудь к стеночке! И к лазу эльбов не суйся! – И Никита сунул Дане короткий автомат, висевший у него на плече. Это был видавший виды «АК-74М» с диоптрическим прицелом.

Даня поспешил ретироваться, тем более что и Фреда уже почти вылезла из-под сосны. Автомат он нес за дуло в вытянутой руке. Когда Даня ушел, Коря, вспомнив о чем-то, озабоченно посмотрел на Боброка.

– Берсерки уже здесь! – сообщил он.

Для Боброка это не стало сюрпризом:

– Ясно. Много?

– Родион пошел проверить.

– Один справится?

– Вроде ловкий парень! Нож в зубы взял, в куст прыгнул – ветка не шелохнулась! – одобрительно отозвался Никита, выгребая из печки старую золу.

Родион вернулся через час. Макс, карауливший с арбалетом у окна, на секунду отвлекся. В тот же миг через порог кто-то перекатился, и в шею Максу уткнулся палец. Все произошло так быстро, что ошеломленный Макс только и успел что моргнуть. Куртка Родиона была испачкана глиной и листьями.

– Ты убит!

– Я мог тебя з-з-зы-зы-за… – запоздало забубнил Макс, глядя на арбалет.

– Это вряд ли. Мимо тебя экскурсии можно водить.

Макс угрюмо заворчал. Он не считал себя настолько безнадежным.

– Бериков видел? – спросил Ул у Родиона. Он сидел рядом с Ярой, боясь оставить ее даже на минуту.

– Да. Приехали на нескольких машинах. И с ними пара боевых