Читаем без скачивания Второй пояс. Откровения советника - Анатолий Воронин

По всей видимости, это было задумано специально, так сказать, для большего эффекта.

Министру это очень понравилось. Он с важным видом ходил по цеху в сопровождении свиты чиновников и, оценивающе разглядывая каждый станок, интересовался у стоящих за ними рабочих достоинствами и недостатками советской техники. Работяги только кивали головами и знай себе талдычили: «Бисиор хуб, бисиор хуб». Стало быть, очень хорошие, эти советские станки.

Я немного отстал от этой делегации и решил просто побродить по цеху и понаблюдать за происходящими там делами. Подошел к токарному станку, у которого стоял совсем молодой афганец. Зажав в патрон станка металлическую болванку, он слой за слоем снимал с нее резцом серебристый металл. Делал он это с таким сосредоточенным видом, словно выполнял какую-то очень ответственную работу. Минут через пять от той болванки практически ничего не осталось, но зато металлических стружек под станком появилась огромная куча. Увидев, что Рафи ушел в другой конец цеха, афганец выключил станок и начал не спеша собирать эту стружку каким-то небольшим металлическим крючком. Рядом с тем токарным станком, на отдельном постаменте, стояло электрическое точило, возле которого примостился бородатый «бобо» в папахе. «Бобо» с усердием затачивал длинный металлический прут, высекая из него снопы искр.

Мне стало смешно от всего увиденного. Если «токарь» перевел в стружку целую металлическую болванку, то этот «бобо», по всей видимости, задался целью перевести в искры толстый металлический прут. Я осмотрелся кругом и увидел, что за остальными станками происходит то же самое. И для чего это надо было делать? Только ради того, чтобы показать министру, что станки работоспособные? Дуристика какая-то.

Прохаживаясь по цеху, я забрел в какое-то боковое помещение, посреди которого на массивном бетонном фундаменте был установлен пневматический молот. Что-то уж больно знакомое показалось мне в его очертаниях. Подойдя ближе, я стал искать заводской ярлык.

Мамочка ты моя родная!

У меня даже в горле перехватило.

На черной жестянке, прикрепленной четырьмя шурупами к станине станка, было четко выгравировано: «Астраханский завод кузнечно-прессового оборудования».

Родненький ты мой, землячок, да как же тебя угораздило загреметь в такую даль? Это ж сколько времени ты путешествовал по всему миру, пока попал сюда, на эту чужбину? И что ты собираешься здесь ковать, железная твоя душа?

Я стоял у молота и, поглаживая рукой холодный металл, мысленно представлял, сколько всего пришлось испытать ему по дороге сюда, в Кандагар. Неизвестно еще, на кого ему придется работать уже в ближайшее будущее. Да и придется ли вообще на кого-то работать. Придут вот так вот «духи», да и взорвут все к чертям собачьим. Так и не успеет он показать никому неуемную силу своего удара.

Видать, не нашлось в Кандагаре хорошего специалиста-кузнеца, который смог бы сегодня попробовать молот в деле, показать, на что тот способен. Вот и стоит он теперь в гордом одиночестве, в стороне от других станков, которые, в отличие от него, сейчас крутятся, вертятся, показывая всем, какие, мол, они хорошие.

Ну, извини, землячок, мне пора идти. Ты уж не скучай здесь один. Придет время, и ты еще покажешь, какая сила имеется у русского молота. Прощай, дорогой!

После общения с молотом больше уже не хотелось никуда идти и ничего смотреть. Вон и свита возвращается обратно. Видимо, все уже успели посмотреть.

После относительно прохладного воздуха в цеху уличная жара неприятно ударила в лицо. Да и начавшийся «афганец» своей колючей пылью сразу испортил настроение.

Когда Рафи вышел на улицу, к нему подскочил какой-то афганский полковник со скрещенными саблями на погонах. Судя по изумленному выражению лица министра, я понял, что полковник докладывает о каких-то невероятно интересных вещах.

От того, что я увидел в следующий момент, у меня непроизвольно отвисла челюсть.

Полковник рукой показывал в сторону бронетехники и орудий, что были привезены на завод для ремонта.

Орудия были уже прицеплены к фаркопам двух «шишиг» и готовы к перевозке их к месту назначения. Колеса на БТРе стояли на своих местах, словно никто их оттуда и не снимал. На танке, у которого до этого отсутствовала гусеница, эта самая гусеница была там, где ей и положено было быть. Но больше всего меня поразило, что у танка «с розочкой» из башни торчал вполне нормальный ствол пушки.

Да когда же они успели все это сделать?

Ну, ладно, я все понимаю насчет колес и гусеницы. Наши солдаты наверняка смогли бы за то же самое время все поставить на свои места. Но ствол! Как они умудрились так быстро поменять искореженный ствол танкового орудия? У меня это никак не укладывалось в голове.

А полковник «с саблями» тем временем с воодушевлением рассказывал министру, какие классные специалисты работают на новом военном заводе. Все им нипочем. Для большей убедительности полковник подал сигнал рукой, и вся эта еще недавно не пригодная к эксплуатации военная техника своим ходом пошла за пределы завода.

По всему было видно, что министр очень доволен расторопностью своих подчиненных. Похвалив всех присутствующих за хорошую службу, он сел в черную «Волгу», и вся вереница машин тронулась в обратный путь на аэродром.

А спустя час самолет министра уже выруливал на взлетно-посадочную полосу.

В тот день министр обороны Афганистана в общей сложности находился в провинции чуть больше трех часов, так и не побывав в самом Кандагаре…

А вечером военные строители закатили в своей общаге пир на весь мир.

К этому торжественному дню они, видимо, готовились долго. Самогонки нагнали – пить не перепить. Вкусной жрачки наготовили – есть не переесть.

Одним словом, презентация по-русски.

Веселье было в самом разгаре, когда я поинтересовался у хозяев, как же все-таки удалось афганцам так быстро отремонтировать раскуроченную технику. Мужики долго смеялись над моим вопросом, но потом все-таки не выдержали и раскололись.

Когда строительство завода подходило к завершению, выяснилось, что в Кандагаре нет ни одного специалиста, который смог бы работать на тех станках, что были там установлены. Возможно, такие специалисты в городе и были, но какой здравомыслящий человек пойдет работать на завод, находящийся под патронажем военных. Как только «духи» об этом прознают – прощай голова.

А делать что-то надо же было.

Думали, думали и придумали. Местные чиновники договорилось с кабульскими коллегами, и те вызвались оказать временную «гуманитарную» помощь квалифицированными специалистами.

Где уж они их там понаходили, но в обозначенный день торжественного пуска завода, ровно за час до прилета в Кандагар министра обороны, на «Майдане» приземлился афганский военно-транспортный самолет. На его борту находилось около трех десятков специалистов различного профиля. Были здесь и токари, и фрезеровщики, и сварщики, и даже жестянщики. В аэропорту всех их посадили в большой автобус и сразу же повезли на завод.